и Овруч — Мозырь[137]. о марта польские войска предприняли наступление на Мозырь, Речицу и Калинковичи. Эта операция имела целью перерезать железную дорогу Витебск — Мозырь — Казатин и тем самым разъединить Западный и Юго-Западный фронты. Польское командование полагало, что решением этой задачи оно создаст условия, при которых советское командование не сможет перебрасывать силы из Белоруссии на Украину в момент, когда там начнется наступление польских войск. В течение 5–6 марта польским войскам удалось захватить эти пункты. Однако занятием их противник не достиг своей цели, ибо основные резервы на Западный и Юго-Западный фронты шли в это время из центра страны.
6 марта Советское правительство направило ноту Польше, в которой указывалось, что польское правительство не только не ответило на мирные советские предложения, но и осуществило новые агрессивные действия. Советское правительство заявило, что оно надеется получить от правительства Польши ответ на свои предложения.
Однако правящие круги Польши, подстрекаемые империалистами Антанты, вовсе не хотели вступать в мирные переговоры с Советской страной. Претензии, которые собиралось выдвинуть польское правительство, не только исключали возможность создания сколько-нибудь реальной основы для этих переговоров, но прямо были направлены на их срыв. Не случайно английская буржуазная газета «Морнинг пост» писала 10 марта:
«Хотя мозырская операция и не являлась событием крупного масштаба, ее воздействие было весьма значительным. Начнет ли Польша сейчас мирные переговоры — будет видно, ясно же лишь одно, что для нее нет смысла заключать какой-либо мир, который даст ей меньше, чем восстановление границ 1772 года. Необходимо подчеркнуть, что главной целью теперешней польской политики является достижение такого соглашения, по которому бы Россия определенно признала границы 1772 года»[138].
Вскоре это заявление английской газеты получило официальное подтверждение со стороны польского правительства. Выступая 19 марта перед комиссией сейма по мирным переговорам, министр иностранных дел Патек заявил о том, что «судьбу территорий, расположенных к западу от границ 1772 года, должна решить сама Польша»[139].
27 марта, когда польское командование в основном закончило сосредоточение сил для нападения на Советскую страну, польский министр иностранных дел после консультации с посланником США в Варшаве Гибсоном направил радиограмму Наркоминделу. В ней указывалось на согласие польского правительства начать с 10 апреля переговоры о мире. Местом переговоров назначался город Борисов.
Это согласие польского правительства являлось маневром, рассчитанным на создание выгодных стратегических условий для наступления войск Пилсудского. Разоблачая сущность предложения польского правительства, В. И. Ленин указывал, что ведение переговоров в Борисове, по замыслу польских правящих кругов, уже решивших начать наступление на Киев, должно было прикрыть северо-восточный фланг их войск и позволить сгруппировать силы на киевском направлении.
Советское правительство выразило согласие начать мирные переговоры в каком угодно городе, кроме Борисова. Одновременно оно предложило немедленно заключить перемирие по всему фронту и вести переговоры в нейтральной стране. Польское правительство продолжало настаивать на ведении переговоров в Борисове, а 7 апреля заявило об отказе от дальнейших переговоров. 8 апреля Советское правительство обратилось к государствам Антанты, заявляя о своем согласии вести с Польшей переговоры в Лондоне или Париже. Наконец, 23 апреля Народный комиссариат иностранных дел сообщил о своем согласии вести мирные переговоры даже в пунктах, занятых польскими войсками, в Гродно или в Белостоке, но только не в зоне военных действий. Ни от Польши, ни от Антанты ответа не поступило. В речи на заседании Московского Совета 6 марта 1920 года В. И. Ленин, обращаясь к депутатам, говорил: «Вы все знаете, конечно, из прессы, из решений ЦИК, из всех заявлений, которые были сделаны на казачьем и на многих других съездах, что Советская республика сделала со своей стороны все возможное для того, чтобы предотвратить эту войну, что мы не только официально, но и самым дружеским образом предложили польскому народу мир, признали самым торжественным образом независимость польского государства, сделав с этой стороны самые определенные заявления. Мы в военном отношении сделали все, чтобы помешать возможности польским помещикам и капиталистам осуществить свои намерения — может быть, не столько свои, сколько намерения империалистической Франции, которая у них сидит за спиной и у которой они в долгу, как в шелку. Мы сделали все, чтобы помешать осуществить намерения этих капиталистов и помещиков втравить польский народ в войну против России. Но хотя мы сделали все возможное, дальнейшее зависит не от нас»[140].
Листовки Коммунистической рабочей партии Польши. 1920 г. (Фотокопия.)
Мирные предложения Советского правительства нашли горячий отклик среди польского народа, который выступал против войны. В авангарде борьбы за мир с Советской Россией по-прежнему шел польский рабочий класс и его лучшие представители — коммунисты.
В начале 1920 года в Польше было около 400 тысяч членов профсоюза, сосредоточенных в основном в шести наиболее крупных объединениях, из которых так называемые классовые профсоюзы насчитывали 70 тысяч членов, так называемые беспартийные профсоюзы — 90 тысяч, профсоюзы Галиции — 70 тысяч, союз сельскохозяйственных рабочих — 120 тысяч и союз строительных рабочих — 15 тысяч членов.
Коммунистическая рабочая партия Польши имела большое влияние в классовых профсоюзах, в союзе строительных и сельскохозяйственных рабочих. Руководство остальными профсоюзами находилось в руках правых социалистов — пепеэсовцев. Польское бюро ЦК РКП(б) на основе данных, полученных в январе 1920 года от ЦК КРПП, отмечало:
«В рабочих массах растет озлобление и революционное настроение. Но иллюзии о возможности частичного улучшения положения до сих пор не изжиты массами. Колоссальная безработица держит массы в страхе, и поэтому в большинстве работающих фабрик и учреждений преобладает влияние зубатовской организации Польской социалистической партии»[141].
Такое положение объяснялось трудными условиями, в которых очутилась Коммунистическая рабочая партия Польши, загнанная в подполье. Многие польские коммунисты, и среди них несколько членов ЦК КРПП, находились в тюрьме. Несмотря на преследования и террор, Коммунистическая рабочая партия Польши проводила большую работу в массах. Освободившиеся из варшавской тюрьмы в 1920 году польские коммунисты, среди которых был и Э. Прухняк, рассказывали, что деятельность КРПП развивалась успешно. Регулярно выходила газета партии «Червоны штандар», издававшаяся нелегально, выпускалось много листовок. Коммунисты вели работу как среди гражданского населения, так и в армии.
Коммунистическая рабочая партия Польши была единственной в стране партией, которая последовательно, с позиций революционного интернационализма выступала против антисоветской войны, за прочный мир между польским и советским народами. Она противопоставила захватнической политике польской буржуазии и ее партий политику борьбы за защиту Советской России, как рабоче-крестьянского государства, очага и крепости международной социальной революции. Еще в феврале 1919 года Коммунистическая рабочая партия Польши заявила:
«Польский рабочий класс видит в Советской России своего союзника и стремится не к войне с ней, а к самому тесному союзу…»[142]
В условиях подполья, постоянных преследований со стороны правительства и травли со стороны партий не только буржуазных, но и правых пепеэсовцев, коммунисты неустанно сплачивали рабочих для борьбы за мир, свободу и социализм. Они доводили до сведения рабочих и крестьян Польши мирные предложения Советской России, скрываемые польской реакцией, призывали трудящихся выступать за мир.
В воззвании, выпущенном 20 ноября 1919 года под заголовком «Трудовой народ Польши не хочет войны», ЦК Коммунистической рабочей партии Польши разъяснял трудящимся, что рабочий и крестьянин России — не враги польского народа. Воззвание заканчивалось словами: «Долой войну! Да здравствует мир с революционной Россией!»[143]
В связи с мирными предложениями Советского правительства ЦК КРПП в январе 1920 года выпустил листовку с обращением к рабочим, крестьянам и солдатам Польши.
«Призываем вас, — говорилось в листовке, — всех, как один человек, встать на защиту Советской России. Пусть массы выйдут на улицы и продемонстрируют перед всем миром, что они идут с Советской Россией, а не против нее. Пусть в мастерских, на фабриках, в шахтах постоянно проводятся собрания по этому поводу, пусть ни на минуту не умолкает голос протеста против преступной войны»[144].
Рабочий класс Польши единодушно выступил против антисоветской внешней политики польского правительства, за установление мира с Советской Россией.
Манифестация польских рабочих против войны с Советской Россией и реакционного режима в Польше. Плоцк. 1920 г. (Фото.)
Недовольство среди польского рабочего класса политикой войны и голода, проводимой буржуазно-помещичьим правительством, было так велико, что с ним нельзя было не считаться. Чтобы сохранить свое влияние среди рабочих, руководство ППС вынуждено было вначале поддерживать их экономические требования и выступить даже за мирные переговоры с Советской Россией. 3 февраля Главный совет ППС опубликовал специальное постановление, в котором говорилось: