.
В начале мая 1920 года английское правительство направило к Врангелю командующего британскими войсками на Ближнем Востоке генерала Мильна для ознакомления с «огромной работой по реорганизации армии и устройству тыла в Крыму». Мильн выяснил у Врангеля нужды белогвардейской армии и выразил полную готовность сделать все от него зависящее для их удовлетворения. В это время белогвардейцы испытывали большую нужду в бензине для боевых машин и рельсах для прокладки стратегической железной дороги в Крыму. Мильн отдал распоряжение об отправке бензина для Врангеля из Батума (Батуми), а рельсы предложил взять в Трапезунде (Трабзон), где находились остатки имущества царской России. Для сопровождения транспорта белогвардейцев в Трапезунд генерал Мильн предложил направить английский военный корабль.
Декларативные заявления английского правительства в начале 1920 года о том, что оно якобы желает выступить посредником между Советским правительством и белогвардейскими главарями в Крыму с целью заключения мира, вначале вызывали сильное беспокойство у врангелевцев. Вскоре оказалось, однако, что тревожились они напрасно. 16 мая в Крыму была получена телеграмма из Лондона от белогвардейского посла Маклакова. Она окончательно рассеяла все сомнения Врангеля в отношении политики Англии в «русском вопросе».
«Мысль о возможности сохранить Крым, — сообщал Маклаков, — крепнет в правительственных, умеренных общественных кругах. При начале Ваших успехов откроются шансы на помощь Англии»[225].
Исключительно активную роль в подготовке белогвардейского наступления из Крыма играла Франция. На запрос Врангеля о помощи заместитель министра иностранных дел Франции Палеолог направил 8 мая 1920 года Врангелю специальную ноту с изложением позиции французского правительства. В ней указывалось, что письмо Врангеля было доложено председателю совета министров и министру иностранных дел Мильерану.
«Я рад иметь удовольствие, — писал Палеолог, — засвидетельствовать Вам, что французское правительство признает все значение русской территории (Крыма. — Ред.) — последнего убежища русских националистов… Доколе генерал Врангель не получил гарантий, обеспечивающих его войска, мы приложим усилия для снабжения его продовольствием и материалами для защиты от наступления большевиков, и наш черноморский флот будет препятствовать высадке противника на побережье Крыма. Наконец, в случае невозможности продолжения борьбы, мы будем способствовать эвакуации полуострова»[226].
В начале июня представитель Врангеля П. Струве посетил генерала Вейгана и подробно информировал его о положении белогвардейских войск в Крыму. Одновременно Струве вручил Вейгану три памятные записки. Сообщая о их содержании своему правительству, Вейган писал:
«— в первой уточняется материальная часть, которой необходимо снабдить армию Врангеля, чтобы она могла продолжать борьбу;
— во второй содержится требование возвратить этой армии материальную часть и русское военное снаряжение, оставленные русскими армиями при эвакуации румынской территории;
— в третьей памятной записке содержится просьба передать в распоряжение армии Врангеля русское военное снаряжение, которое находится в Германии и которое последняя должна передать Союзным Державам во исполнение статьи 169 Версальского договора»[227].
Вейган запрашивал «мнение французского правительства относительно своевременности предоставления помощи войскам генерала Врангеля»[228]. Политическая и материальная помощь Антанты явилась той базой, опираясь на которую Врангель провел в сравнительно короткий срок подготовку наступления своих войск.
В мае 1920 года контрреволюционные войска в Крыму были сведены в четыре корпуса: 1-й и 2-й армейские, Сводный и Донской корпуса. Наиболее сильным был 1-й армейский корпус, который состоял из восстановленных после разгрома Корниловской, Марковской и Дроздовской пехотных и двух кавалерийских дивизий. Этот корпус возглавлял генерал Кутепов. 2-й армейский корпус имел в своем составе две пехотные дивизии и Терско-Астраханскую казачью бригаду. Этим корпусом командовал генерал Слащев. В Сводный корпус под командованием генерала Писарева были включены Кубанская и 3-я конная дивизии. Донской корпус возглавлял генерал Абрамов. В Донской корпус входили 2-я и 3-я Донские дивизии и Гвардейская донская бригада. Белогвардейцы имели и военный флот. Боевой состав армии Врангеля определялся в 25–30 тысяч штыков и сабель, общая же ее численность достигала 125–150 тысяч человек.
Армия Врангеля состояла главным образом из офицеров и унтер-офицеров, проникнутых злобной ненавистью к Советской власти и обладавших большим боевым опытом. С помощью Антанты она была хорошо технически оснащена. На ее вооружении было 108 орудий, 630 пулеметов, а также танки и самолеты.
В начале мая 1920 года белогвардейское командование совместно с военными миссиями государств Антанты разработало план летнего наступления из Крыма. Он предусматривал занятие территории на юге Украины до линии: Бердянск (Осипенко) — Пологи — Александровск (Запорожье) — Днепр; захват Донбасса, районов Дона и Кубани, где Врангель рассчитывал найти пополнение для своей армии. При этом особое значение придавалось овладению Таманским полуостровом с целью создать на Кубани новый очаг борьбы против Советской власти. Одновременно с проведением наступательных операций намечалось создание укреплений крепостного типа на крымских перешейках.
Таким образом, план летней кампании был рассчитан на приобретение источников продовольствия и угля и создание базы для пополнения белогвардейской армии.
Антанта и особенно Франция прилагали все усилия к тому, чтобы действия Врангеля были согласованы с действиями польской армии и украинских буржуазных националистов. По свидетельству Врангеля, этот вопрос неоднократно выдвигал генерал Манжен. Но политика белогвардейского правительства довольно серьезно расходилась с целями и намерениями Пилсудского и украинских буржуазных националистов. При всех оговорках и демагогических декларациях политика Врангеля состояла в сохранении единой и неделимой буржуазно-помещичьей России. Пилсудский же и поддерживавшие его круги стремились к расширению территории польского буржуазно-помещичьего государства за счет России.
Все это не позволило установить полную согласованность в действиях Врангеля и Польши. Белогвардейское командование в Крыму не возражало против совместных военных действий с польскими войсками, рассчитывая этим облегчить достижение собственных целей. В то же время оно всячески противилось установлению каких-либо политических соглашений с Польшей.
Эта точка зрения была изложена в письме врангелевского представителя, переданном генералу Манжену накануне июньского наступления. В письме указывалось, что Врангель «благожелательно расположен ко всем силам, действующим против большевиков, и готов входить с каждой из них в соглашения чисто военного характера, не затрагивая до окончания борьбы никаких щекотливых политических вопросов». Далее сообщалось, что Врангель в порядке осуществления стратегического взаимодействия с польской армией считает возможным нанести удар в тыл Конной армии Буденного.
«Правильная, с чисто военной и стратегической точки зрения, операция, по мнению главнокомандующего, — писал представитель Врангеля, — могла бы иметь серьезное значение для польского командования, расстраивая весь план большевиков охвата польской армии с двух флангов»[229].
Для поддержания постоянной связи с польским командованием и согласования усилий в борьбе против Советской страны Врангель в начале июня направил в Варшаву своего военного представителя генерала Махрова. Взаимная согласованность операций польской и белогвардейской армий, подчеркивал позднее Врангель, приобретала первенствующее значение.
В начале июня белогвардейское командование отдало приказ о наступлении. 2-му армейскому корпусу была поставлена задача высадиться на северном побережье Азовского моря в районе Кирилловки (южнее Мелитополя) и перерезать линию железной дороги Сальково — Мелитополь. В дальнейшем корпус должен был нанести удар в тыл частям 13-й армии, действовавшим в районе Перекопа. 1-й армейский и Сводный корпуса должны были на рассвете 7 июня атаковать советские войска в районе Перекопа и отбросить их за Днепр. Донской корпус, сосредоточенный в районе станции Джанкой, был оставлен в резерве. Для обеспечения действий своих войск на перекопском участке белогвардейцы ввели несколько военных судов в Днепровский лиман. С целью скрыть свои намерения от советского командования и ввести его в заблуждение, белогвардейцы распространили ложные слухи о том, будто бы они готовятся высадить десант в районе Новороссийска и Одессы.
Войскам Врангеля противостояла 13-я армия Юго-Западного фронта. Она насчитывала к 1 июня 9 тысяч штыков и около 3,5 тысячи сабель — в два с лишним раза меньше, чем белогвардейские части, предназначенные к наступлению из Крыма. Войска Красной Армии значительно уступали противнику и в техническом оснащении. У белогвардейцев было в три раза больше самолетов, в полтора раза больше броневиков. Они имели 12 танков, в 13-й же армии танков не было совсем.
Значительно уступали противнику и советские военно-морские силы на Черном и Азовском морях. Кроме врангелевского флота, в крымских портах в начале июня находилось большое количество английских, американских и французских военных судов: линейный корабль, 6 крейсеров, 11 миноносцев и эскадренный миноносец. В состав советской Азовской флотилии, базировавшейся на Мариуполь, входили: сторожевое судно, канонерская лодка, 2 посыльных судна и плавучая батарея. В конце мая по приказу Реввоенсовета Республики Юго-Западному фронту была передана Доно-Азовская фло