ми, действовавшими на варшавском направлении, чтобы окончательно разгромить советские войска Западного фронта.
Для осуществления намеченного плана все польские войска были разделены на три фронта: Северный, Средний и Южный.
Северным фронтом командовал генерал Галлер. На этом фронте находились три армии, из которых 5-я армия должна была обороняться на Нареве, 1-я — на подступах к Варшаве, 2-я — на левом берегу Вислы, на рубеже Гура Кальвария (Гура-Кальварья) — Козеницы (Козенице).
Средний фронт под командованием генерала Рыдз-Смиглы образовывал маневренную группу войск. Главной ударной силой этого фронта была 4-я армия, сосредоточенная на участке Ивангород (Демблин) — Люблин. Она должна была наступать на Ново-Минск (Миньск-Мазовецки). От Люблина и далее по фронту на юг должна была действовать 3-я армия. Перед ней была поставлена задача: прежде всего обеспечить сосредоточение войск 4-й армии, а затем, оставив конницу для прикрытия, наступать в северо-восточном направлении.
Южный фронт под командованием генерала Довбор-Мусницкого в составе 6-й армии и петлюровских частей должен был прикрывать Восточную Галицию.
Согласно плану, 20 из 23 польских дивизий предназначались для действий на варшавском, центральном, участке фронта. Здесь же сосредоточивалась большая часть кавалерии. Для обороны Львова были выделены три польские дивизии и так называемая «украинская армия» Петлюры.
Боевой состав войск противника, предназначенных для сражения на Висле, превышал 100 тысяч солдат пехоты и конницы. Сосредоточенные здесь дивизии имели 1834 пулемета, 108 тяжелых и 526 легких орудий и свыше 70 танков. В начале августа Антанта спешно направила через Румынию для польской армии большое количество артиллерийских орудий, которые немедленно по прибытии были введены в бой.
По численности противник имел более чем двойное превосходство над войсками Западного фронта. Реальная оценка соотношения сил и состояния войск Западного фронта не давала оснований рассчитывать на успех завершающего удара только наличными силами этого фронта.
Для советского командования не было тайной, что противник готовит меры против наступления Красной Армии на Варшаву. 9 августа штаб 12-й армии перехватил директиву по 3-й армии, из которой было видно, что польское командование намечало на 17 августа сосредоточение новой армии в районе Люблина с целью разгромить войска южного крыла Западного фронта. Однако Реввоенсовет Республики, главком и командование Западного фронта не придали серьезного значения этим сведениям.
10 августа главком во время телеграфного разговора с командующим Западным фронтом высказал свои соображения о группировке войск противника в районе Варшавы. Он полагал, что главные силы польских войск на этом направлении находятся южнее Варшавы. М. Н. Тухачевский же считал, что главные силы противника находятся севернее Варшавы. С. С. Каменев, не настаивая твердо на своей оценке положения, заявил, что командованию фронта на месте виднее, и предоставил ему полную свободу действий.
План наступления на Варшаву, разработанный командованием Западного фронта, был утвержден главным командованием, и 10 августа М. Н. Тухачевский подписал директиву на форсирование Вислы и овладение польской столицей. Операцию намечалось начать 13 августа. По плану операции ударную группировку советских войск составляли четыре армии (4-я, 15-я, 3-я и 16-я), которым ставилась задача глубокого обхода Варшавы с севера с последующим форсированием Вислы.
Находившаяся на правом крыле 4-я армия с приданным ей 3-м конным корпусом должна была, выделив заслон в сторону Грауденц (Грудзендз) — Яблоново — Торн (Торунь), основными силами форсировать Вислу в районе Добржин с последующим движением на юг, в тыл варшавской группировке противника. На участке Плоцк — Новогеоргиевск (Модлин) форсировали Вислу 15-я и 3-я армии. Левый фланг 16-й армии играл роль заслона на правом берегу Вислы. На левом крыле фронта действовала Мозырская группа, растянутая на участке в 160 километров. Несмотря на ее малочисленность, ей ставилась задача форсировать Вислу у Ивангорода и занять район Ивангород — Козеницы.
По направлениям соотношение сил сторон было следующим.
На варшавском и новогеоргиевском направлениях советские войска (4-я, 15-я, 3-я и 16-я армии) имели 39 тысяч штыков и сабель, а противник — 69 тысяч штыков и сабель. На ивангородском направлении советская Мозырская группа насчитывала не более 4,5 тысячи штыков, у противника же было 38 тысяч штыков и сабель.
Таким образом, основные силы Западного фронта сосредоточивались на правом крыле для обхода Варшавы с севера и северо-запада. В центре и на левом крыле оставлялись крайне незначительные силы, которые по существу не могли надежно обеспечить ударную группировку с юга.
Командование Западного фронта в какой-то мере учитывало уязвимость намеченного распределения сил. 10 августа Тухачевский обратился с просьбой к главкому передать в состав Мозырской группы 58-ю дивизию 12-й армии для создания прочного левого фланга. В этот же день главком отдал соответствующее распоряжение.
Однако главком, при всем его оптимизме в оценке войны, сознавал, что в условиях, когда противник готовит силы для контрудара, нельзя рассчитывать на успех, имея столь слабую группировку сил в центре и на левом крыле Западного фронта. Поэтому И августа во время разговора по телеграфу с Тухачевским главком заявил о необходимости сдвинуть 12-ю и 1-ю Конную армии на север и предложил ему немедленно взять в свое распоряжение не только 58-ю дивизию, но и всю 12-ю армию.
«… Иначе, я думаю, — заметил С. С. Каменев, — ваш центр может не справиться со своей задачей и, пожалуй, лопнет, как перетянутая струна»[306].
В ответ командующий фронтом заявил, что он тоже считает «необходимым сдвинуть эти части (12-ю и 1-ю Конную армии. — Ред.) к северу, дабы они могли принять участие в главной операции»[307].
Итак, только 11 августа между главным командованием и командованием Западного фронта было достигнуто согласие об участии 12-й и 1-й Конной армий в наступлении на Варшаву.
В этот же день, в 3 часа утра, главное командование отдало директиву командующему Юго-Западным фронтом, в которой указывалось:
«Запфронт приступает к нанесению решительного удара для разгрома противника и овладения Варшавским районом. Ввиду этого теперь же приходится временно отказаться от немедленного овладения на вашем фронте Львовским районом и для оказания содействия Тухачевскому направить возможно больше сил для удара примерно на Люблин — Ново-Александрия, дабы всемерно поддержать левый фланг Тухачевского. Это обстоятельство требует изменить основные задачи 12-й и Первой Конармии, причем 12-я армия главными силами должна наносить удар в общем направлении на Люблин, а Конная армия, также главными силами, должна выйти в район Замостье — Томашев — Грубешов. Вместе с этим является существенно необходимым скорейшая передача сперва 12-й, а затем и Конной армий в непосредственное подчинение комфронту Тухачевскому, причем тов. Тухачевский указывает срок передачи 12-й армии 13 августа, а Конной — числа 15-го»[308].
Эта директива не носила характера приказа, подлежавшего безоговорочному исполнению. В конце директивы главком просил Реввоенсовет Юго-Западного фронта срочно дать заключение по существу вопроса. Это означало, что можно было еще обсуждать выдвигаемые задачи. В связи с тем, что шифр директивы оказался искаженным, она была расшифрована и доложена командованию Юго-Западного фронта только 13 августа. В тот же день, отвечая главкому, Реввоенсовет Юго-Западного фронта телеграфировал:
«Армии Югозапфронта выполняют основную задачу овладения районом Львов — Рава-Русская и втянуты уже в дело… Изменение основных задач армиям в данных условиях считаю уже невозможным»[309].
13 августа, еще до получения этой телеграммы главком направил Реввоенсовету Юго-Западного фронта вторую директиву, в которой приказал для развития решительного наступления Западного фронта с 12 часов 14 августа передать в оперативное подчинение командующему Западным фронтом 12-ю и 1-ю Конную армии без 8-й кавалерийской дивизии с разграничительной линией, установленной между 1-й Конной и 14-й армиями.
Член Реввоенсовета фронта И. В. Сталин не согласился с главкомом и заявил, что последняя директива без нужды опрокидывает сложившуюся группировку сил Юго-Западного фронта, уже перешедших в наступление. Эту директиву, по мнению И. В. Сталина, следовало бы дать либо три дня назад, когда Конная армия стояла в резерве, либо позднее, по взятии Конной армией района Львова, в настоящее время она только запутывает дело и неизбежно вызывает ненужную вредную заминку в делах[310].
И. 13. Сталин отказался подписать соответствующий приказ по фронту. Так же поступил и второй член Реввоенсовета Юго-Западного фронта Р. И. Берзин, который ссылался на то, что он занимается вопросами тыла и поэтому не в курсе оперативных задач. А без подписи члена Реввоенсовета фронта приказ не имел силы.
13 августа главком по прямому проводу связался с командующим Юго-Западным фронтом А. И. Егоровым и заявил:
«Я ничего не понимаю, так как вопрос о передаче (12-й и 1-й Конной армий. — Ред.) давным-давно решен и, по-видимому, считался нормальным»[311].
Главком повторил свой приказ. Только после этого 13 августа директива по Юго-Западному фронту о передаче 1-й Конной и 12-й армий в подчинение Западного фронта была подписана А. И. Егоровым и Р. И. Берзиным. Однако и теперь, настаивая на выполнении своего приказа, главком по-прежнему не был убежден в необходимости срочной переброски 1-й Конной армии на помощь Западному фронту. Он продолжал считать, что Западный фронт решит поставленную ему задачу наличными силами. 13 августа в разговоре по телеграфу с командующим Западным фронтом главком заявил: