В тяжелом состоянии находились стрелковые войска. Командующий 12-й армией Г. К. Восканов и член Реввоенсовета армии С. И. Аралов после объезда дивизий телеграфировали 13 августа командованию Юго-Западного фронта:
«Вследствие безостановочных боев, движения, плохого снабжения и пополнения дивизии, входящие в состав армии, по своему состоянию требуют экстренных мер… дивизии абсолютно во всем нуждаются»[313].
Реввоенсовет 12-й армии указывал, что сведения о боевом составе дивизий далеко не соответствуют действительности. Например, в 7-й дивизии, по донесениям на 1 августа, числилось 2317 бойцов, на самом деле в полках было всего по 30 – 40 штыков, а в дивизии — не более 700 штыков. Не лучше обстояло дело и в других дивизиях. Причина расхождения между списочным и фактическим составом дивизий, по мнению РВС 12-й армии, заключалась в слишком большой отдаленности полковых, бригадных канцелярий и основных штабов от своих частей.
Во время наступления тылы отстали от боевых частей на 200, 300 и более километров, в связи с чем по существу прекратилась доставка войскам вооружения, боеприпасов, обмундирования, снаряжения и продовольствия. Так, в 44-й и 7-й дивизиях 50 процентов бойцов не имели винтовок. Положение 12-й армии было настолько серьезным и чреватым катастрофическими последствиями, что члены Реввоенсовета 12-й армии С. И. Аралов и Н. Н. Кузьмин 14 августа обратились непосредственно к В. И. Ленину.
«Считаем долгом предупредить, — писали они, — что самая крупная дивизия имеет 1500 штыков и самая малочисленная — 700 на всю дивизию. Противник массируется перед нашей Конной армией. Части устали, плохо одеты. Пополнений из-за отсутствия обмундирования и винтовок подать не можем»[314].
Далее в телеграмме сообщалось, что войска армии захватили приказ противника, из которого стало известно о подготовлявшемся врагом контрнаступлении. Зная план противника, говорилось в телеграмме, парируем его удар, примем меры не терять инициативы, ибо переход к обороне не удается и части не выдержат. Командование 12-й армии просило подкреплений.
Получив телеграмму Реввоенсовета 12-й армии, В. И. Ленин немедленно потребовал от военного ведомства объяснения. Главком и начальник Полевого штаба РВСР вынуждены были признать, что тяжелое состояние 12-й армии для них оказалось новостью. По распоряжению Совета Труда и Обороны 16 августа 12-й армии было направлено 3 тысячи винтовок и 3 тысячи комплектов обмундирования.
Если бы Реввоенсовет Республики, его Полевой штаб и главком более серьезно подходили к обеспечению наступления Красной Армии летом 1920 года, более внимательно относились к положению на фронтах, более четко и твердо руководили штабами и войсками, то боевые части Красной Армии на заключительном этапе войны не оказались бы в таком тяжелом положении.
Несмотря на сильное утомление и потери, 1-я Конная армия настойчиво продолжала наступление на Львов. Стремясь во что бы то ни стало удержать Львов, противник сосредоточил против 1-й Конной армии и подчиненных ее Реввоенсовету в оперативном отношении 8-й кавалерийской, 45-й и 47-й стрелковых дивизий, свыше четырех пехотных и двух кавалерийских дивизий и несколько добровольческих отрядов, усиленных бронепоездами, артиллерией и самолетами. Советским войскам пришлось действовать в лесисто-болотистой местности, испещренной множеством речек и каналов с разрушенными мостами. Нередки были случаи, когда условия местности не позволяли подтянуть к наступавшим войскам артиллерию и пулеметные тачанки.
Ожесточенные бои развернулись в районе Буска за переправы на реке Западный Буг и дороги, ведущие к Львову. Многие населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. В этих боях только за 16–17 августа противник потерял убитыми около 1000 солдат и офицеров. Советскими конниками было захвачено более 1500 пленных, много пулеметов, 2 бронепоезда, 5 орудий.
Заняв плацдарм на левом берегу Западного Буга северо-западнее Буска, главные силы 1-й Конной армии завязали бои на ближних подступах к Львову. 19 августа 4-я и 6-я кавалерийские дивизии находились от города в 6 километрах. Сопротивление противника возрастало. Польское командование бросило против советских войск свежие части, бронепоезда, вооруженные тяжелыми орудиями, и до 18 самолетов, которые забрасывали красных конников бомбами и обстреливали из пулеметов. Ломая отчаянное сопротивление врага, конармейцы настойчиво продвигались вперед. В первых рядах атакующих находились коммунисты, воодушевляя бойцов личным примером отваги. Непосредственно в боевых цепях все эти дни были командарм С. М. Буденный, член Реввоенсовета армии К. Е. Ворошилов, командиры и комиссары дивизий и полков. В тяжелых боях на подступах к Львову погиб один из наиболее выдающихся и бесстрашных героев 1-й Конной армии, талантливый кавалерийский военачальник, командир 4-й дивизии член РКП (б) с 1918 года, Ф. М. Литунов.
В донесении, посланном 19 августа командованию Западного фронта, Реввоенсовет 1-й Конной армии сообщал, что противник сосредоточил у Львова крупные силы и оказывает отчаянное сопротивление. Однако С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов выразили уверенность в том, что через 2–3 дня Львов будет освобожден. Они заявили, что в этих условиях оставление 1-й Конной армией занимаемого ею участка может катастрофически отразиться на всем фронте.
20 августа 1-я Конная армия получила приказ за подписью председателя Реввоенсовета Республики Троцкого: срочно выполнить директиву командования Западного фронта об изменении направления ее действий — с львовского на северо-западное (на Замостье). Вместе с тем в директиве говорилось о том, чтобы овладение Львовом не отразилось на сроке выполнения приказа о переходе к Замостью и не произвело разлагающего влияния на войска. Таким образом, директива Реввоенсовета Республики была противоречива: требуя немедленного передвижения 1-й Конной армии для содействия армиям, участвовавшим в варшавской операции, она в то же время фактически санкционировала занятие ею Львова.
На следующий день А. И. Егоров по телеграфу связался с Минском и информировал М. Н. Тухачевского об обстановке на Юго-Западном фронте. А. И. Егоров заявил, что через два-три дня Львов будет взят. В случае же выхода из боя 1-й Конной армии слабые войска 14-й армии не только не смогут овладеть городом, но и наверняка будут отброшены противником на восток. Командующий Юго-Западным фронтом высказался за то, чтобы дать возможность 1-й Конной армии занять Львов и лишь потом направить ее к Замостью. М. Н. Тухачевский ответил:
«Конная армия настолько сейчас запоздала, что значительно прошла острота потребности ее на севере, но все же каждый день дорог»[315].
Таким образом, переброска 1-й Конной армии под Замостье после 20 августа по существу не вызывалась уже особой необходимостью. В то же время ее уход с Юго-Западного фронта нарушал его устойчивость и создавал для противника выгодные условия для перехода в наступление также и здесь. В этих условиях было целесообразно продолжать наступление 1-й Конной армии на Львов, а не перебрасывать ее на Замостье.
20 августа 1-я Конная армия начала выход из-под Львова и через восемь дней прибыла в район Замостья. Однако теперь она уже не могла изменить положения на Западном фронте: его войска повсеместно отходили, а инициатива прочно удерживалась противником. Слабые части Юго-Западного фронта, действовавшие на львовском направлении, после ухода 1-й Конной армии под натиском противника также начали отступать. Сама 1-я Конная армия оказалась в исключительно тяжелых условиях. Она вынуждена была бороться без поддержки пехоты с численно превосходящими силами противника в течение пяти дней. Польское командование стремилось окружить и уничтожить ее. Своим упорством и мужеством 1-я Конная армия сорвала планы врага и в первых числах сентября соединилась с главными силами советских войск.
К 25 августа войска Западного фронта отошли от Вислы и заняли линию Липск — Кузница — Свислочь — Беловеж — 15 километров восточнее Брест-Литовска, далее по Западному Бугу и западнее Грубешова. На фронте после 25 августа установилось временное затишье, прерываемое незначительными стычками. Пользуясь затишьем, советское командование восстанавливало нарушенные во время отступления связи между штабами дивизий, армий и фронта, уточняло положение в войсках.
За вторую половину августа войскам Западного фронта был нанесен значительный ущерб. 15-я, 3-я и 16-я армии при отступлении лишились большого количества артиллерии и другого военного имущества. Войска Западного фронта, и особенно 4-я армия, понесли весьма серьезные потери также в людском составе. Глубоко выдвинувшаяся в период наступления на запад, 4-я армия вынуждена была отходить, натыкаясь на своем пути на неприятельские войска. Отрезанные от главных сил Западного фронта и прижатые к прусской границе превосходящими по численности армиями противника, части 4-й армии вынуждены были после упорных боев перейти в Восточную Пруссию, где они были интернированы германскими властями. Такая же участь постигла и две дивизии 15-й армии, находившиеся в этом районе. 26 августа границу Восточной Пруссии перешел также 3-й конный корпус.
Таким образом, потерпев поражение на Висле, советские войска вынуждены были отойти далеко на восток от той линии, которую они занимали в начале августа.
В дни, когда положение интервентов на Западном фронте осложнилось, Антанта обязала Врангеля нанести новый удар в тыл советских войск, действовавших против польской армии. Союзнический военный комитет в Версале в июле занялся разработкой плана наступления белогвардейцев. В записке, подготовленной 29 июля союзническим военным комитетом по вопросу о мерах борьбы против наступления Красной Армии, говорилось: