«Военные действия против Красной Армии… могут быть облегчены наступлением частей генерала Врангеля, которым мы должны оказать широкую материальную поддержку»[316].
Письмо ЦК РКП(б) «Всем организациям РКП», напечатанное в газете «Правда» 10 июля 1920 г. (Фотокопия.)
В начале августа маршал Фош принял врангелевского представителя генерала Миллера — бывшего руководителя белогвардейских войск на советском Севере. Сообщая 4 августа главе французского правительства о беседе с Миллером, Фош писал, что Врангель решил предпринять наступление с целью отвлечения советских войск с польского фронта. Сообщалось также, что Миллер обратился с просьбой к Франции о предоставлении белогвардейцам вооружения. С такой же просьбой Врангель обратился и к Англии[317]. По поручению Врангеля в августе в Париж прибыл князь Трубецкой, который подробно информировал Фоша о состоянии белогвардейской армии. Сообщалось, что она состоит из четырех корпусов, общей численностью 80 тысяч солдат и офицеров[318].
Правящие круги Антанты лихорадочно стали изыскивать новые источники вооружения для Врангеля. По поручению французского правительства его посол в Бухаресте по этому вопросу вел переговоры с румынскими руководящими деятелями. 23 августа французский посол доносил в Париж о согласии румынского правительства передать Врангелю военные материалы, оставленные на территории Румынии во время первой мировой войны русской армией Щербачева при ее расформировании.
В связи с решением румынского правительства Фош 24 августа писал Мильерану:
«Имею честь обратить Ваше внимание, что эти намерения в нынешней обстановке представляют интерес, поскольку указанные материалы действительно значительны по количеству и их передача армии Врангеля серьезно содействовала бы в минимальный срок боеспособности этой армии.
Прошу Вас, следовательно, произвести перед румынским правительством необходимые демарши с тем, чтобы сделать возможным эти поставки в самый кратчайший срок»[319].
С помощью Антанты Врангель получил необходимое вооружение и другую помощь.
Куда более трудным оказалось изыскание для белогвардейской армии источников людских пополнений. Тыл белогвардейцев становился все менее надежным. С каждым днем росло недовольство трудящихся врангелевским режимом. Мобилизации, объявляемые Врангелем в занятых им районах, срывались одна за другой.
Трудящиеся юга страны на собственном опыте убедились, что Врангель так же, как и его предшественник Деникин, несет им на штыках белогвардейской армии власть помещиков и капиталистов, а также ярмо иностранного засилия. Среднее крестьянство, составлявшее большинство населения Северной Таврии, уже сделало свой выбор в пользу Советской власти.
Между тем положение белогвардейской армии стало чрезвычайно тяжелым. Беспрерывные кровопролитные бои, длившиеся в течение пяти недель, вывели из строя большое число солдат и офицеров. Ряды армии таяли. Белогвардейское командование вынуждено было даже расформировать некоторые штабы и тыловые учреждения, чтобы высвободить находившихся там офицеров и солдат для укомплектования боевых частей. Одновременно принимались меры, чтобы собрать остатки разбитых белогвардейских частей, укрывшиеся на территории других стран. Но это были только крохи.
«Все эти источники пополнения, — писал впоследствии Врангель, — по своему качеству не могли возместить наших потерь, особенно в офицерском составе. Приходилось искать новых источников пополнения»[320].
Таким источником в сложившихся условиях, по мнению Врангеля и его сообщников, могло быть только казачество Дона и Кубани. Эти области привлекали белогвардейцев и их хозяев — империалистов Антанты — также своими неисчерпаемыми природными богатствами и особенно запасами продовольствия. Все это, по свидетельству Врангеля, заставляло белогвардейцев склоняться к перенесению центра тяжести антисоветской борьбы в казачьи области.
Белогвардейцы, однако, не могли выделить значительных военных сил для захвата Дона и Кубани. Весь расчет строился на том, что при появлении белогвардейских частей на Дону и Кубани там вспыхнут мятежи казаков против Советской власти.
Перед тем как начать вторжение на территорию Дона и Кубани, белогвардейское командование намечало нанести удар советским войскам на донбасском направлении и ввести этим командование Красной Армии в заблуждение относительно своих истинных намерений. Белогвардейцы рассчитывали, добившись успеха в Донбассе, высвободить затем часть сил, прежде всего казачьи полки, для операции на Кубани и Дону. В дальнейшем предполагалось оставить в Северной Таврии только 1-й армейский корпус для прикрытия Крыма, основные же силы перебросить на Кубань и Дон.
Захват Дона и Кубани был одним из важнейших пунктов плана белогвардейцев, который был разработан еще в мае 1920 года, до наступления из Крыма. Однако начать операции одновременно в Северной Таврии, на Кубани и на Дону они не могли. Для этого не было достаточно сил.
Казачьи части, находившиеся в составе армии Врангеля, были мало боеспособны. После поражения Деникина и отступления остатков его армии в Крым среди казаков, оказавшихся вдали от своих родных земель, еще более усилилось недовольство политикой белогвардейского командования. Рядовые казаки, пройдя суровую школу гражданской войны и сравнив на собственном опыте диктатуру пролетариата с буржуазно-помещичьей диктатурой, не хотели воевать против Советской власти.
Это настроение, естественно, отражалось и на поведении казачьей контрреволюционной верхушки, которая пыталась использовать недовольство казаков в своих целях. Она стремилась восстановить свою власть на Дону и на Кубани и выйти из подчинения Врангеля.
Врангелю и его единомышленникам потребовалось много усилий, чтобы покончить с казачьей оппозицией. Для борьбы с нею применялись самые разнообразные средства, начиная от суровой расправы с ее главарями и кончая различного рода обещаниями донскому и кубанскому казачеству. В частности, 22 июля врангелевское командование подписало соглашение с атаманами и бывшими контрреволюционными правительствами Дона, Кубани, Терека и Астрахани о предоставлении этим областям «полной независимости в их внутреннем устройстве и управлении». В свою очередь, белогвардейскому командованию передавалась вся полнота власти над вооруженными силами Дона, Кубани, Терека и Астрахани.
Покончив с оппозицией среди руководителей контрреволюционных сил Дона и Кубани, Врангель теперь уже больше не сомневался в успехе намечаемой операции. Он надеялся, что победы, которые он рассчитывал одержать над Красной Армией, помогут ему укрепить тыл и поднять свой престиж среди империалистов.
Рано утром 9 июля в районе косы Кривой высадился белогвардейский отряд численностью около 1000 штыков и сабель под командованием члена Донского войскового круга казачьего полковника Назарова и захватил станицу Новониколаевскую. В тот же день отряд советских кораблей в составе 5 канонерских лодок и 3 сторожевых судов под общим командованием С. Е. Маркелова встретился у косы Кривой с шестью судами противника, которые везли подкрепления десанту Назарова. После полуторачасового боя врангелевские корабли вынуждены были уйти к своим базам. В течение 10–14 июля корабли Азовской флотилии интенсивно обстреливали Новониколаевскую, которая 15 июля была освобождена советскими армейскими частями при участии отряда моряков. Однако белогвардейцам удалось прорваться в Донскую область. Назаров шел, минуя крупные города, через станицы, надеясь поднять на восстание казачество и крестьянство. За счет кулаков он довел численность своего отряда до 1500 человек. Но основная масса населения донских станиц — середняки не пошли за белогвардейцами.
Для ликвидации десанта Назарова была создана группа войск из частей Юго-Западного и Кавказского фронтов под командованием Р. П. Эйдемана. Советским войскам оказывали помощь отряды донецких шахтеров и казаков. Части 9-й стрелковой дивизии под командованием Н. В. Куйбышева окружили отряд Назарова у станицы Константиновской. Вечером 25 июля они перешли в решительное наступление. Действия наземных войск поддерживали артиллерийским огнем два корабля 1-го дивизиона Донской речной флотилии. Ожесточенный бой продолжался всю ночь. К утру 26 июля белые были разбиты наголову. Остатки белогвардейского отряда в панике бежали на левый берег Дона. Однако они вскоре были настигнуты советскими войсками у села Жеребково на реке Маныч и уничтожены. Сам Назаров был захвачен в плен, откуда ему удалось бежать. В Крым он вернулся один. Свою неудачу Назаров объяснял Врангелю тем, что «население проявило пассивность».
Провал десанта Назарова не остановил белогвардейское командование. Мысль о выходе на Дон и Кубань оставалась в это время его главной идеей. Врангелю нужны были людские пополнения для армии и хлеб, которым он расплачивался с империалистами Антанты за поставки танков, самолетов и другого вооружения. Для достижения этой цели Врангель предполагал провести две наступательные операции: вначале нанести удар через Орехов на Александровск (Запорожье) с целью захвата важнейшего экономического центра Советской страны — Донбасса и выхода на Дон. Занятие Кубани намечалось осуществить с помощью крупного десанта, который должен был быть высажен на Черноморском побережье.
К середине лета опасность со стороны белогвардейской армии неимоверно возросла. Ее выход на Дон и Кубань мог не только серьезно ухудшить и без того тяжелое экономическое положение Советской страны, но еще более затруднить ведение военных действий Красной Армии на главном — польском фронте. Поэтому нужно было безотлагательно усилить советские войска на юге страны, сражавшиеся против Врангеля. Успешное наступление Красной Армии на советско-польском фронте в июне 1920 года давало возможность укрепить крымский участок Юго-Западного фронта.