По вине Реввоенсовета Республики, главкома, а также командования Юго-Западного фронта 1-я Конная армия не была своевременно двинута на люблинское направление, откуда противник начал контрнаступление.
Переброска же 1-й Конной армии после 20 августа была не только запоздалой для Западного фронта, но и вредной для Юго-Западного фронта.
Но ошибки военно-стратегического порядка, ответственность за которые несет Реввоенсовет Республики во главе с Троцким, не были единственной причиной неудач советских войск под Варшавой.
Одной из важных причин неудачи Красной Армии на Висле являлось то, что ей пришлось вести войну на два фронта, — против польских интервентов и Врангеля, который действовал в тылу советских войск, наступавших к Варшаве и Львову. Положение на врангелевском участке летом 1920 года сложилось настолько серьезное, что ЦК партии вынужден был принять решение о выделении его в самостоятельный фронт. Для парирования наступления войск Врангеля в июле — августе пришлось использовать значительную часть сил, предназначенных для подкрепления советских войск, действовавших против польских интервентов. Поэтому к моменту сражения на Висле соотношение сил в полосе наступления войск Западного фронта изменилось в пользу противника.
Следует также иметь в виду, что страна Советов, являвшаяся тогда единственным социалистическим государством, вынуждена была вести войну против могущественных империалистических государств мира, которые в десятки раз превосходили ее по экономическим ресурсам и вооруженным силам. Экономическое положение Советской России было очень тяжелым: промышленность и сельское хозяйство переживали разруху, в катастрофическом состоянии находился транспорт.
Антанта, снабжавшая армии Пилсудского и Врангеля, располагала во много раз большими технико-экономическими возможностями, чем Советская страна, которая в годы военной интервенции и гражданской войны ниоткуда не получала ни оружия, ни боеприпасов. Республика Советов вынуждена была обходиться исключительно собственными, весьма ограниченными материальными ресурсами. К тому же то немногое, чем она располагала, невозможно было вовремя перебросить на фронт из-за технической слабости транспорта.
«… Нам не хватило сил довести войну до конца, — указывал В. И. Ленин. — Но нужно помнить, что наши рабочие и крестьяне были разуты и раздеты, но они шли все-таки вперед и преодолевали такие трудности и воевали при таких условиях, при каких не приходилось воевать ни одной армии во всем мире»[343].
Несмотря на огромные трудности, советские вооруженные силы не только остановили врага, но и перешли в контрнаступление, совершив почти неслыханный в военной истории поход, — преодолев с боями расстояние от 500 до 800 километров. Подойдя к Варшаве, советские войска, как подчеркивал В. И. Ленин, оказались настолько измученными, что у них не хватило сил одерживать победу дальше.
В то же время армия Пилсудского, отойдя к Висле, с помощью Антанты смогла усилиться. Помещикам и буржуазии при содействии правонационалистических лидеров ППС удалось обмануть мелкобуржуазные слои населения и малосознательных рабочих Польши, которые поверили антисоветской клеветнической агитации.
Рабочий класс Польши не смог оказать активной помощи Красной Армии в период ее летнего наступления.
«… Мы не сумели, — указывал В. И. Ленин, — добраться до промышленного пролетариата Польши (и в этом одна из главных причин нашего поражения), который за Вислой и в Варшаве…»[344]
Положение польского пролетариата в это время было необычайно тяжелым. Реакционные правящие круги установили в стране жесточайший террор. Они разогнали все революционные организации. Коммунистическая рабочая партия была загнана в подполье. Многие ее члены, в том числе и руководящие работники, были заточены в тюрьмы. Реакция и ее верные слуги — правые пепеэсовцы клеветали на коммунистов, обвиняя их в «измене родине».
Ф. Э. Дзержинский В. И. Ленину 17 августа сообщал:
«… Рабочая масса Варшавы ждет прихода Красной Армии г но сама активно не выступит за отсутствием руководителей и из-за господствующего террора. Огромная масса коммунистов арестована и увезена… ППС развивает бешеную агитацию за защиту Варшавы. Влияние ее еще большое среди квалифицированных, хорошо зарабатывающих рабочих»[345].
Пролетариат Польши не представлял собою чего-то единого по уровню классового, политического самосознания. Польша на протяжении более полутора столетий как самостоятельное государство не существовала, она была разделена на три обособленные части, которые соответственно входили в состав царской России, Германии и Австро-Венгрии. Это, естественно, наложило свой отпечаток на польский рабочий класс и на его политические организации. На востоке страны, в бывшем Королевстве — Польском, входившем в состав Российской империи, находились крупные промышленные центры (Домбровский бассейн, Варшава, Лодзь), где были сильны традиции многолетней совместной борьбы польского и русского рабочего класса. Здесь активную революционную работу вела Социал-демократия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ), которая развивалась под влиянием большевиков во главе с В. И. Лениным.
Несколько иным было положение в западных районах. Там на польское рабочее движение сильное воздействие оказала реформистская идеология германской и австрийской социал-демократии. Польской социалистической партии удалось и в 1920 году сохранить свое влияние на определенную часть рабочих. Польские правые социалисты не были еще полностью разоблачены в глазах трудящихся, как верные прислужники правящих реакционных классов. Часть рабочих и крестьян наивно продолжала верить, что одно лишь уничтожение чужеземного господства и восстановление независимости Польши обеспечит народу благосостояние.
Молодая Коммунистическая рабочая партия Польши, поставленная в невыносимые условия, оказалась обессиленной. Несмотря на исключительный героизм и самоотверженность, она не смогла охватить своим влиянием широкие слои трудящихся и поднять рабочий класс и крестьянство на вооруженное восстание против господства буржуазии и помещиков.
Положение осложнялось тем, что Коммунистическая рабочая партия Польши занимала ошибочную позицию в разрешении национального вопроса. Коммунистическая рабочая партия Польши с самого начала своей деятельности последовательно выступала с лозунгами борьбы за диктатуру пролетариата, неуклонно руководствовалась принципами пролетарского интернационализма, провозгласив свою солидарность с Великой Октябрьской социалистической революцией и выступив в защиту Республики Советов. Однако КРПП не пересмотрела своего отрицательного отношения к лозунгу права наций на самоопределение, что особенно ярко проявлялось у ее предшественницы — СДКПиЛ. Это выражалось в том, что завоевание национальной независимости и образование национальных государств оценивались как явления, присущие периоду домонополистического капитализма и якобы не отвечавшие условиям эпохи империализма и пролетарских революций. КРПП исходила из того, что пролетарский интернационализм будто бы несовместим с лозунгом права наций на самоопределение. Поэтому во всех документах КРПП обстоятельно разъяснялись задачи грядущей пролетарской революции в Польше и в то нее время ничего не говорилось о формах будущего социалистического польского государства, о задачах борьбы за подлинно независимую суверенную Польшу.
КРПП допустила ошибку также в решении аграрного вопроса, что отразилось и на деятельности Польревкома. Польские коммунисты ставили в качестве первоочередной задачи пролетарской революции превращение помещичьих и церковных земель во всенародные, крупные коммунистические хозяйства. Они полагали, что раздел среди крестьян конфискованных у эксплуататорских классов земельных владений приведет лишь к упадку сельского хозяйства. Создание крупных коммунистических хозяйств в деревне было совершенно правильным как перспектива, но не как первоочередная задача периода подготовки и проведения пролетарской революции. Аграрная программа КРПП не учитывала реальных условий польской деревни, коренных жизненных потребностей трудящегося крестьянства, задыхавшегося от безземелья и малоземелья и видевшего единственный выход из этого положения в разделе помещичьей земли.
Эти ошибки свидетельствовали о том, что польские коммунисты не смогли в достаточной мере использовать исторический опыт РКП(б), опыт Великой Октябрьской социалистической революции, который содержит в себе, наряду с частным, особенным, вытекавшим из своеобразия исторических и национальных условий России, общие закономерности борьбы за социализм.
Ошибки в вопросах стратегии и тактики помешали польским коммунистам завоевать на свою сторону основные массы трудящихся своей страны и в частности большинство рабочего класса. Вместе с тем они облегчали деятельность реформистских и соглашательских партий, среди которых первое место принадлежало пепеэсовцам. Правые социалисты вели линию на раскол пролетариата, старались отравить его ядом национализма, привить ему чувство вражды к русскому народу, отвлечь от классовой борьбы против угнетателей и тем самым идейно подчинить корыстным интересам польской буржуазии и помещиков.
«Практически доказано, — говорил В. И. Ленин на II конгрессе Коминтерна, — что деятели внутри рабочего движения, принадлежащие к оппортунистическому направлению, — лучшие защитники буржуазии, чем сами буржуа. Без их руководства рабочими буржуазия не смогла бы держаться»[346].
Несмотря на неудачу, июльско-августовское наступление Красной Армии оказало чрезвычайно могучее воздействие на Западную Европу и на весь мир, резко изменив соотношение борющихся политических сил во многих странах. Летом 1920 года Советская Россия выступила как международная сила, способная разрушить кабальные для многих народов Европы условия Версальского мира и освободить сотни миллионов людей в большинстве стран земли. Это обстоятельство имело большое революционизирующее влияние на развитие международного рабочего движения.