С приближением советских войск к Варшаве усилилось революционное движение в Германии.
В Англии возник острый политический кризис, выразившийся в создании по всей стране «комитетов действия», заставивших правительство Великобритании взять обратно ультиматум, предъявленный в августе Советской России. Эти события В. И. Ленин назвал великим переломом для всей английской политики, который для Англии имел такое же значение, какое для России имела Февральская революция 1917 года.
В Италии революционное движение усилилось до такой степени, что рабочие стали захватывать фабрики и поднимать на борьбу крестьянство.
«Итак, — указывал В. И. Ленин, — самый поход против Версальского мира, поход против всех капиталистов и помещиков всех стран и против удушения ими остальных, — не прошел даром. Это видели и над этим думали миллионы и миллионы рабочих и крестьян во всех странах и теперь в Советской республике видят своих избавителей. Они говорят: Красная Армия доказала, что она отвечает на удары, однако, у нее не хватило сил на победу в первый год, можно сказать, даже в первый месяц ее мирного строительства. Но за этим первым месяцем мирного строительства последуют годы, и с каждым таким годом она будет становиться в 10 раз более сильной»[347].
Война с Польшей кончилась для Советской страны миром более выгодным, чем тот, который был предложен Польше в начале 1920 года.
«Значит, — говорил В. И. Ленин, — мы остались победителями»[348].
Провал антисоветской авантюры в 1920 году явился серьезным уроком для польских помещиков и капиталистов, для международной буржуазии.
«… Не первый уже раз, — отмечал В. И. Ленин, — Советская власть доказывает, что она гораздо сильнее, чем кажется, и что в наших нотах нет того хвастовства и угроз, которые обычны для всех остальных буржуазных правительств, что не согласиться на мир с Советской Россией значит получить этот мир через некоторое время на более худших условиях. Такие вещи в международной политике не забываются…»[349]
Подписание мира с Польшей имело огромное международное значение: из состава участников третьего объединенного похода Антанты вышла главная ударная сила. Крах этого антисоветского похода, подготовленного и проведенного на средства и под руководством империалистов США, Франции и Англии, еще раз показал всему миру невозможность уничтожить Советскую республику путем военной интервенции.
Анализируя причины того, почему союз империалистических государств против Советской России неминуемо осужден на неудачу, В. И. Ленин указывал, что это союз хищников, у которых нет действительно прочного, соединяющего их интереса.
В противоположность лагерю империалистов Советское государство, которому чужда политика захвата чужих территорий и грабежа народов других стран, ведя справедливую, освободительную войну, сплотило вокруг себя всех трудящихся своей страны и вызвало сочувствие к своей борьбе и поддержку со стороны трудящихся государств Антанты.
Успешное окончание войны против польских интервентов в 1920 году укрепило уверенность трудящихся всего мира в том, что Советская власть стоит прочно.
Победа Красной Армии в 1920 году доказала, что империалисты, как говорил В. И. Ленин, «более бессильны, чем рабочие и крестьяне даже слабой страны, если они умеют соединить свои силы и дать отпор капиталистам»[350].
Окончание войны с буржуазно-помещичьей Польшей и заключение с ней предварительного мира обеспечили Советскому государству условия для того, чтобы сосредоточить все силы против Врангеля, этого последнего ставленника империалистов США, Франции и Англии. Разгром в кратчайший срок Врангеля являлся важнейшим условием превращения предварительного мира с Польшей в мир окончательный. От быстрейшей победы над Врангелем теперь зависел переход Советской страны от войны к мирному строительству.
Глава пятая. Разгром белогвардейской армии Врангеля.
В конце августа 1920 года, когда стало ясно, что буржуазно-помещичья Польша, несмотря на временные успехи ее армии, вряд ли сможет успешно продолжать войну, Антанта усилила помощь белогвардейцам. Руководители империалистических держав, главным образом США и Франции, стремились не допустить ослабления фронта вооруженной борьбы против Советского государства. 10 августа госдепартамент США передал ноту итальянскому послу в Вашингтоне Авеццано, в которой излагалась позиция американского правительства не только по отношению к советско-польской войне, но и в целом по «русскому вопросу». Вся нота была проникнута ненавистью к социалистической революции, которая принесла свободу рабочим и крестьянам России. В ней указывалось, что правительство США «относится враждебно ко всякого рода переговорам и отношениям с советским режимом…». Лицемерно заявляя о своем нежелании вмешиваться во внутренние дела русского народа, правительство США вместе с тем выражало надежду, что «он найдет путь к установлению правительства, соответствующего его воле и желанию. Когда придет это время, Соединенные Штаты примут все меры, чтобы оказать практическую помощь в деле возрождения России»[351], т. е. в восстановлении власти капиталистов и помещиков.
Формально это заявление, известное как нота Кольби, являлось ответом на запрос правительства Италии. На самом деле заявление правительства США, сделанное в момент наибольших успехов Красной Армии в войне против польских захватчиков и доведенное до сведения всех западных держав и белогвардейцев, преследовало далеко идущие политические цели. Оно было рассчитано прежде всего на то, чтобы устранить растерянность среди участников антисоветского похода, подтвердив готовность правительства США и впредь оказывать им всемерную помощь. Оно преследовало и другую цель — сорвать проходившие в это время мирные переговоры Советской страны с Польшей, Латвией, Финляндией и другими странами. Этот демарш американского правительства— новое свидетельство того, что империалисты США являлись главными вдохновителями и организаторами вооруженной борьбы против Советской страны, которые совершенно не хотели считаться с волей народных масс не только России, но и трудящихся капиталистических стран, выступавших за прекращение антисоветской интервенции.
Заявление правительства США явилось большой моральной поддержкой для всех участников антисоветского похода Антанты. Сообщая о реакции французских правящих кругов на ноту Кольби, белогвардейский представитель в Париже телеграфировал Врангелю:
«Американская нота встречена здесь с полным удовлетворением. Она вывела Францию из тяжелого положения изолированности и является серьезной нравственной поддержкой ее антибольшевистской политики…»[352]
Заявление правительства США вызвало большой подъем среди белогвардейцев. В телеграмме, посланной по указанию Врангеля в Вашингтон, говорилось, что положения ноты Кольби «всецело разделяются правительством юга России и составляют основу его политической программы». В телеграмме выражалась «искренняя признательность главнокомандующего и правительства юга России за ценную поддержку, оказываемую Соединенными Штатами русскому национальному делу»[353].
Наряду с оказанием моральной поддержки США с августа усилили помощь Врангелю вооружением, боеприпасами, обмундированием и другими материалами. В Крым из Америки поступали пулеметы, винтовки, артиллерийские снаряды, патроны, бензин, различное инженерное имущество. Если бы у Врангеля наметились в дальнейшем перспективы крупного успеха, пишет американский историк Шуман, «он, несомненно, получил бы от США помощь в таком же объеме, как и Колчак»[354].
11 августа, сразу же по получении ноты Кольби в Париже, французское правительство опубликовало заявление, в котором говорилось:
«Принимая во внимание военные успехи и усиление правительства генерала Врангеля, а также его заверение относительно… верности прежним обязательствам России, французское правительство решило признать правительство генерала Врангеля фактическим правительством Южной России…»[355]
При этом французское правительство подчеркнуло, что признание находится в полном соответствии с нотой Кольби, так как Франция полностью разделяет изложенные в ней принципы.
Признание Врангеля Францией вызвало, по свидетельству Шумана, чувство огромного удовлетворения в Вашингтоне.
«Найдя поддержку в американской дипломатии, — пишет он, — французское правительство признало правильным… проводить политику, соответствующую принципам, выдвинутым Соединенными Штатами в заявлении Кольби»[356]. Одновременно с признанием белогвардейского правительства в Крыму французские империалисты предприняли ряд шагов, направленных на усиление помощи армии Врангеля. Уже само решение признать правительство Врангеля и послать в Севастополь верховного комиссара должно было означать, как подчеркивалось в официальном заявлении французского правительства, «предоставление Врангелю всемерной материальной поддержки»[357].
4 сентября 1920 года французское военное представительство на Юге России предложило через банк «Креди Фонсье д’Алжери и де Тунис» доставить для армии Врангеля снаряжение и обмундирование. Вскоре в Крым прибыла французская военно-дипломатическая миссия в составе графа де Мартеля, генерала де Бруссо и адмирала де Бона. В черноморские воды вошли французские военные корабли, в том числе флотилия миноносцев.