— Эй, новенький, давай к нам!
В это же время на меня покосилась одним глазом девочка, которая, опрокинув голову, хлебала из огромной кружки размером как собственное тельце.
Когда я присел на свободное место, плюшевый кролик хмуро посмотрел на меня своими стеклянными глазами.
— Не обращай внимания, ду, — заметила дудка. — Здесь он тебя не тронет. Особое место, сам понимаешь.
Я кивнул и посмотрел на свои карты.
Все они изображали маленькие дудочки.
— Роял-стрит, — сказала дудка, открывая собственную руку. — Собственно, мы уже давно хотели с тобой поговорить, Алекс. Но ты всё время прятался и ноги уносил, так что пятки сверкали.
— Между прочим, это совершенно невежливо, — прибавила другая дудка глубоким голосом.
— Дуу… — кивнула самая маленькая, набитая табаком.
— Тише! — возмутилась первая. Не обращая на них внимания, Алекс, они сумасшедшие.
Вообще правил у нас не так и много: делай что хочешь, твори что хочешь, и ду-ду, и ду-ду. Можешь подбирать пустые миры и те, в которых уже сидит кто-то другой. Правда это сложно и бессмысленно. Ну и не трогай те, в которых прямо сейчас происходят дуэли. Хотя если хочется, можно и туда. Кстати, бинго, — заявила дудка и показала листок бумаги, на котором все соты, дудки, были обведены красными кружками.
— Впрочем, всё это всё равно скоро закончится. Мы, как бы, давно занимаемся этим делом, и нам немного надоело. Поэтому мы решили провести финальный турнир. Сойдёмся на ринге и помашем кулаками. Победитель заберёт миры всех остальных и станет королём вселенной. Всяко лучше, чем и дальше бодаться в этой песочнице. Пон, — заметила дудка и показала свою идеальную колоду для маджонга.
Но вообще ты не кипятись, Алекс. Ещё парочку миров ты поглотить успеешь. А может хватит и одного, кто его знает. У тебя ведь голова чистая, у меня вот вообще место неё — дудка. Так что особенного преимущества за нами не будет. Некоторые из нас вообще не хотят этой победы. Просто проигрывать мы тоже не умеем, сам понимаешь.
— Не совсем, — ответил я, стараясь сохранять настолько спокойный тон, насколько это возможно, когда перед тобой простирается огромный капкан.
— Поймёшь, — махнула дудка. — Сам я стараюсь относиться к этому не слишком серьёзно. Видишь мясо. Эй, мясо! Помахай!
…Махает…
Вот ему вообще всё равно. Завидую. А у меня так, немного дудит в голове. Впрочем, я тебя понимаю. Как раз тебе нужно относиться к этому делу предельно серьёзно. 21.
Я кивнул.
— … Ну ещё такой советик, Алекс. Мы же как устроены. Все мы немного «того». Мясо думает, что он мясо, безымянная никогда не может вспомнить собственное имя, кролик постоянно опаздывает, я так вообще, — он посмотрел прямо на меня, — дудка.
…Ты среди нас ещё нормальный. Поэтому большинство миров уже находятся на твоей волне. Тебе просто нужно подравнять эту настройку и… Сечёшь?
— Отчасти, — сказал я. — Вы хотите изменить вселенную, а я хочу её сохранить.
— Не, — помотала дудка. — Мы не «хотим» её изменить, Алекс. Ну как, некоторые хотят, но суть не в этом. Вселенную меняет серый. Мы просто проецируем своё понимание последней. Мы психи, Алекс. Для нас это, — он показал рукой на собрание, — «нормально». Как для тебя нормально текущее положение вещей. Смекаешь?
— Да. Но если так, почему ты назвал себя и остальных сумасшедшими?
— Пытаясь вжиться в твою шкуру, — развела дудками дудка. — Так-то для меня ты — тоже сумасшедший. Просто я пытаюсь смотреть на себя, как если бы ты смотрел на меня.
Я хмыкнул.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — кивнула дудка и выбросила два кубика — шестёрками наверх.
— И когда начнётся этот «великий турнир»?
— Скажем. Про это можешь не волноваться. Лучше сосредоточься на том, чтобы стать сильнее. Сейчас ты ещё довольно хилый.
— Спасибо, — сказал я и немедленно прибавил: — Уно.
Дудка задумчиво посмотрел на мои карты. На меня. Опять на карты.
Наконец она медленно кивнула.
Я поднялся и направился на выход.
Таинственным образом я был уверен, что, стоит мне подняться на верхнюю палубу… нет, стоит мне выйти за дверь, и я немедленно вернусь в дом на берегу.
Я был в шаге от порога, когда дудка окликнула меня:
— Эй, Алекс.
Я повернулся.
Она всё ещё смотрела на карты.
— Береги её.
— Кого?
— Сам знаешь, — махнула дудка.
Я кивнул.
Потом замялся… я был уверен, что ответ мне совершенно не понравится… и спросил:
— Почему тебя это волнует?
— Если… — заговорила дудка после продолжительной паузы, сохраняя прежнюю позу и пристально глядя на бархатный зелёный стол, — у тебя опять ничего не получится, не забудь вернуть булаву на место.
Я прищурился.
— … Следующему из нас она может пригодиться.
…
…
14. не так
Вернувшись в дом на берегу, я понял, что не помню, как именно сюда вернулся. Не потому что в моей памяти случился провал, отнюдь, все события в ней были представлены в чётком хронологическом порядке, и всё же в тот самый момент, когда я вышел из барной комнаты, весь мир накрыл плотный серый туман, и когда он развеялся, я уже стоял здесь, посреди зала и справа от кушетки.
Я повернулся и бросил внимательный взгляд на лайнер, на верхней палубе которого мерцал неизменный огонёк.
Вдруг я понял, что снова забыл проверить, что именно представляет собой последний. Я не проверил это в первый раз, когда вместе с другими капитанами поднялся на борт, не проверил и второй. Почему?
Был и другой, не менее важный вопрос. Ещё тогда, в браной комнате я обратил внимание, что среди Них не было человека с лошадиной головой. Того самого, который «дождь там, где его не может быть». Была безымянная, была дудочка, был запах мяса, был кролик, была половина человека, но его, дождя, не было.
При мысли об этом я снова вспомнил фиолетовый мир и труп с вырванным сердцем, лежавший возле алого ручья.
Надо было спросить про него дудку… Впрочем, что-то мне подсказывало, что Он тоже не знал ответа; в этом и многих других отношениях Мы были (не) удивительно похожи…
Я вздохнул, развалился на кушетке и стал рассеянно глядеть на потолок. Не могу сказать, как долго я находился в этом состоянии; просто в один момент я повернул голову и посмотрел на девушку с необычайно длинными светлыми волосами, одетую в медицинский халат, которая сидела рядом со мной.
— С добрым утром.
Х повернула голову и обратила на меня свои глаза, напоминавшие туманные воронки.
— Сейчас. не. утро… Я-ма-то.
— Уверена?
Она посмотрел на террасу и медленно помотала головой.
— Ну, как тебе здесь нравится? — спросил я, выпрямляя спину и сам невольно осматривая своё жилище.
— Слишком… пусто… — ответила Х.
— Хм. А так? — спросил я и вызвал Стеклянную сферу, сокровище Натаниэля, после чего поставил её на столик возле кушетки.
— Лучше.
— Можешь приносить сюда что захочешь. Обставь это место, как тебе удобно.
Х кивнула.
Её лицо напоминало маску — потому ли, что она не привыкла выражать свои чувства, или потому что такой у неё был характер, однако я — не смею утверждать наверняка, конечно, — примерно научился разбирать что она думает по завихрениям тумана у неё в глазах.
С недавних пор каждая моя экспедиция превратилась в полноценное приключение, после которого я чувствовал если не физическую усталость, то по меньшей мере душевное изнеможение; собственно, почему каждый раз по возвращению я проваливался на диван, подняться с которого мне стоило не меньших усилий, чем выбраться из подземной тюрьмы (как в последнем Батмане от Нолана).
Поэтому я был совсем не против поболтать, — пускай мой собеседник был и не самым разговорчивым «человеком».
— Как поживает Куросаки?
— Хорошо.
— Мурасаки?
— Хорошо.
— Остальные?
— Хорошо.
— А ты?
Х замолчала.
Ответила:
— Недавно… я попробовала… бургер с яйцом…
— И как?
— Яйцо… пережарили…
— Бывает. Сам ненавижу, когда такое происходит.
После этого я провёл для неё небольшую экскурсию, сделал несколько наставлений — не выходить на улицу, не смотреться в обломки зеркала, не читать мои записи и не стрелять себе в лицо из пистолета, — попрощался и снова направился в подвал.
Спустившись по лестнице, я остановился и стал задумчиво разглядывать тёмную кишку у себя перед глазами.
Следовало выбрать новый мир для посещений. Но какой? Всего у меня было два варианты: в одном из них туман был густым; портал в другой открывался прямо на глазах и на данный момент был высотой в полтора метра и шириной в тридцать сантиметров.
После некоторых размышления я пришёл к выводу… что между ними не было совершенно никакой разницы. В любом случае с другой стороны меня поджидала неизвестность. Поэтому я решил направиться в первый из миров — и потому что он был первым, и потому что туннель туда был немного шире, а значит мне не придётся раздирать свои плечи о каменные стенки.
Сперва меня встретило внутренне убранство мумифицированной глотки; затем последняя выпрямилась и превратилась в узкий забетонированный коридор. В мой нос ударил характерный запах старого подъезда, и когда я наконец выбрался на открытое пространство, то попал в обыкновенную подворотню.
Справа, прислонившись к кирпичной стенке стояли мусорные баки. Один из них дёрнулся, и наружу показалась рыжая кошка. Она посмотрела на меня своими глазами, похожими на голубые блюдца и, поджав хвост, стала старательно разрывать когтями чёрный мусорный пакет.
Пространство дальше десяти метров расплывалось в гуще серого тумана.
Я посмотрел по сторонам и задумался.
Прежде я всегда искал носителя; теперь, однако, у меня было собственное Сердце, собственный вес в пределах кошмара, а потому я мог не волноваться, что последний будет оказывать на меня негативное влияние. Так почему бы сперва не осмотреться в образе фантома? Тем паче, что мир вокруг был относительно чётким: как в туманное деревенское утро.