В Доме офицеров произошла встреча и с товарищем Одсурэном. Он руководит участком строительно-коммунального отдела Улан-Баторской железной дороги. Одсурэн рассказал, что Нянтайсурэн командует сейчас одной из строительных частей. Есть среди моих друзей и пенсионеры. Это генерал-майор Доржипалам и Зайсанов. Но они по-прежнему бодры — есть еще порох в пороховницах!
Подошли ко мне и Герои Монгольской Народной Республики, бывшие солдаты Данзанванчиг и Дампил. Их трудно было узнать. Передо мной стояли хорошо подготовленные офицеры, люди, идущие по нелегкому, но благородному пути. Данзанванчиг заведовал библиотекой в Доме офицеров, Дампил — капитан медицинской службы. Не сразу нашел он свое призвание. Одно время учился в СССР в зенитном училище, но затем окончил медицинский факультет и теперь работает врачом в военном госпитале.
Находясь в Монгольской Народной Республике, мы воочию убедились в размахе социалистического строительства.
Через всю страну с севера на юг, совсем недалеко от Дархана, пролегла сегодня трансмонгольская железнодорожная магистраль. Ее путь проложен там не случайно. Не так давно в междуречье Хара-Гола Шараин-Гола с помощью советских геологов были разведаны значительные запасы каменного угля, железной руды, сырья для строительной индустрии и другие полезные ископаемые. Это определило судьбу Дархана.
Мне довелось еще в тридцатых годах неоднократно ездить на автотранспорте по дороге Кяхта — Улан-Батор. Помнится, весной 1936 года, когда я впервые ехал в Монгольскую Народную Республику, поезд довез меня до конечной станции Верхнеудинск, затем на автомашине доехали до Кяхты. Здесь была сформирована небольшая автоколонна, и мы пересекли границу у монгольского пограничного городка Алтан-Булак, расположенного буквально в полукилометре от Кяхты. Отсюда дорога идет на юг до Улан-Батора. Я лишь смутно припоминаю небольшую дорожную станцию за перевалом Манухату-даба.
Мне показалось глубоко символичным, что именно здесь, на просторах древней Селенгийской степи, собрал свои боевые отряды под знамя революции легендарный Сухэ-Батор; что Дархан в переводе означает «кузнец»; что первая группа советских специалистов заложила первый фундамент Дарханстроя именно 17 октября 1961 года — в день, когда в Москве открылся XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. А сейчас в этом районе вступили в строй завод железобетонных изделий, кислородный завод, авторемонтная мастерская, которую вернее было бы назвать также заводом, и другие предприятия. Готовится к пуску несколько предприятий строительных материалов. И никто уже не называет Дархан станцией, Монгольские воины-строители возвели здесь три благоустроенных поселка городского типа, в контурах которых просматриваются будущие крупные промышленные города.
Можно бы многое рассказать о советских специалистах Якове Калитенко, Георгии Дерябине, Алексее Брикуне, об их монгольских друзьях — вулканизаторе Жанчиве, электрослесаре Бямба, шофере депутате Великого Народного хурала Готове и многих других. В дни пребывания в Монголии с нами находился журналист полковник Яков Ершов. Он побывал в Дархане и, вероятно, еще расскажет о людях этой стройки социализма.
Символом вечной и нерушимой дружбы с нашей страной монгольский народ считает также шахту «Налайха-капитальная» мощностью до 800 тысяч тонн угля в год. Улан-Баторскую ТЭЦ, Дзунбаинские нефтяные промыслы, а также одно из крупнейших предприятий страны — промышленный комбинат в Улан-Баторе. В состав его входят обувная, шорная, валяльно-войлочная, камвольная фабрики; суконный, хромовый, овчинный и кожевенный заводы и другие производства. На этих предприятиях очень высока культура труда. Хром, шевро и другие виды кожевенной продукции отличного качества находят сбыт во многих странах мира.
Большое впечатление произвел на нас мукомольный комбинат высотой с 25-этажное здание. Это мощное промышленное предприятие, весь производственный процесс на котором механизирован и автоматизирован.
В один из дней мы побывали в музыкальном училище Улан-Батора. Высокого уровня достигло здесь исполнительное мастерство учащихся. В этом мы убедились, прослушав интересный и разнообразный концерт, организованный для делегации.
С сожалением покидали мы новых друзей. Но после этой встречи, где бы мы ни находились, все напоминало нам о них — будущих строителях социалистической Монголии.
Громадное впечатление произвело на нас государственное книгохранилище — сокровищница национальной науки, искусства и литературы. Оказывается, еще в XV веке в Монголии изучали не только философию, мистико-магические учения, но и медицину, астрономию, астрологию! Показали нам и свод буддийских знаний. Он представляет собой два многотомных сочинения: «Ганжур», состоящий из 108 томов, и «Данжур»— из 225 томов.
Высокого развития достигло еще в древности народное творчество Монголии. Яркими образцами его являются ойратская «Джангариада и Халха»— былины о героях батырах Хугшин Лу Мэргэн хане, Эрийн сайн Эринцин Мэр-гэне и других. Но наиболее распространенным видом монгольского фольклора являются улигеры-сказки.
Наиболее широко в книгохранилище представлена современная литература МНР, развивающаяся под влиянием русской классической и советской литературы. На монгольский язык переведены почти все наиболее видные произведения наших писателей.
Мы двигались от стеллажа к стеллажу, и перед нами, словно в кадрах хроникального фильма, проходила история развития монгольской литературы, начиная с древнейших времен.
Особенно порадовали советскую делегацию успехи армии МНР. Благодаря повседневной заботе партии и правительства вооруженные силы страны оснащены современным оружием и боевой техникой и являются надежным защитником революционных завоеваний монгольского народа.
В казарме 1-й роты нам показали идеально заправленную кровать. На ней никто не спит — это кровать Героя Монгольской Народной Республики Аюуша. Молодые солдаты роты хорошо знают о его подвигах. Славная жизнь и героическая смерть отважного воина является для них примером беззаветного служения делу социализма.
В полку немало отличников боевой и политической подготовки. Было приятно вручить им памятные значки «Отличник Советской Армии».
Несколько лет спустя мне довелось вновь побывать в Монгольской Народной Республике. На этот раз мне было поручено возглавить советскую военную делегацию, чтобы принять участие во всенародных торжествах, которыми монгольский народ готовился отметить 50-летие Советских. Вооруженных Сил.
Когда самолет поднялся в воздух и взял курс на восток, я раскрыл «Красную звезду» и прочел об отъезде советских военных делегаций в социалистические страны. Мне подумалось: трудящиеся всех стран считают этот юбилей Советской Армии своим народным праздником.
Советская военная делегация везла с собой альбомы фотографий, отображающих братскую дружбу советской и монгольской армий, их славный боевой путь, а также боевые знамена частей и соединений, олицетворяющие боевую дружбу и славу наших народов. Это почетное Революционное Красное Знамя ВЦИК, которое было вручено 5-й армии за активное участие в разгроме белогвардейских банд барона Унгерна на полях Монголии в 1921–1922 годах. Другое Почетное Революционное Красное Знамя ВЦИК принадлежало 243-му стрелковому полку 27-й Омской стрелковой дивизии, входившей в состав 5-й армии Восточного фронта. На плечи этого полка и легла основная тяжесть борьбы против белогвардейских банд Унгерна. Именно на базе этого полка была сформирована в августе 1941 года 112-я танковая бригада. За боевые успехи в битве на Курской дуге в 1943 году бригада была переименована в 44-ю гвардейскую танковую бригаду, о которой говорилось в начале книги. Копия гвардейского Красного Знамени этой бригады также находилась в числе реликвий, которые мы должны были вручить нашим боевым друзьям. С января 1943 года Монгольская Народная Республика шефствовала над этой прославленной бригадой. И с той тяжкой грозовой поры она именовалась «Революционная Монголия». На ее знамени, словно вехи боевой славы, горели многие ордена нашей героической Родины и ордена Красного Знамени МНР и Сухэ-Батора. Позже бригада была переформирована в танковый полк и вместо наименования «Революционная Монголия» ему было присвоено имя Сухэ-Батора.
Наш самолет уже подходил к Иркутску, когда стюардесса подала мне телеграмму, принятую с борта встречного лайнера. Это министр по делам народных войск МНР генерал-полковник Жамьягийн Лхагвасурэн сообщал, что направляется в Москву на празднование 50-летия Советских Вооруженных Сил и пожелал нам доброго пути.
Было уже около полудня 21 февраля, когда наш самолет приземлился в аэропорту Красного богатыря — Улан-Батора. Нас встретили руководящие работники Центрального Комитета партии во главе со вторым секретарем ЦК т. Моломжамцем и руководящие работники монгольской армии во главе с первым заместителем министра по делам народных войск начальником главного штаба генерал-лейтенантом Б. Цогом.
Мое внимание в аэропорту невольно привлекло большое количество современных пассажирских самолетов, в основном советских марок: «ИЛ-14», «АН-24» и других.
— Как быстро и бурно развивается у вас гражданский воздушный флот, — заметил я, едва мы успели поздороваться.
Генерал Цог понимающе улыбнулся:
— А вы знаете, на внутренних воздушных линиях наша авиация перевозит почти четверть всех пассажиров страны.
— А не поколеблен ли в связи с этим у монголов авторитет коня?
— Что вы! — горячо возразил мне генерал. — Конь для арата, что крылья для птицы. Кстати, именно арат Наван из Сайхан-Сомона, Богдоханского (ныне Бунганского) аймака, явился инициатором сбора средств для создания у нас гражданской авиации. В сентябре 1924 года он подарил государству 500 лошадей и сказал: «Купите на них самолеты». И мы купили их в Советском Союзе.
В первый день пребывания в Улан-Баторе, на приеме у командования Монгольской народно-революционной армии мы тепло беседовали с генералом Б. Цогом, начальником Политического управления МНРА генерал-майором Ж. Ценд-Аюшем и другими руководящими работниками вооруженных сил МНР. На следующий день нанесли визит Первому Секретарю ЦК МНРП, Председателю Совета Министров МНР товарищу Юмжагийну Цеденбалу — моему старому фронтовому другу.