– Андрей, Андрей! Почему твой телефон не отвечает?!
«Ох, черт, я ж забыл его включить! Переполошил жену, недотепа хренов!»
Анна была уже в пяти шагах от машины, он увидел растрепанные, чуть ли не вставшие дыбом светлые волосы, искаженное лицо… Его невключенный телефон вряд ли мог ее так расстроить… Вчера вечером они обо всем прекрасно договорились, и что…
Чувствуя, как болезненный спазм сжимает диафрагму, Андрей поспешно вылез из салона, успел подхватить Анну, буквально свалившуюся ему на руки.
– Господи, Аня, да что стряслось-то?
Что-то внутри него подумало: что-то с родителями. Отец у нее сердечник…
– Дети, дети!.. Маша, Ванечка…
– Да что с ними! Ань, ну по порядку! Ань!
– Они пропали! Пропали! Я только на минуту… и коляска! Она пропала!
Ноги у Андрея обмякли, и Анна при всей ее миниатюрности стала немыслимо тяжелой. Андрею пришлось присесть на капот, чтобы не уронить жену и не рухнуть самому.
– Так, Ань, давай чуть-чуть успокоимся… Может, чья-то дурацкая шутка? Ну откатили ее… Сейчас найдем!
– Да нет, папа весь поселок обегал… Нет коляски!.. Только на минуту в дом вернулась, а ее нет…
Андрей с огромным трудом вдохнул, задержал дыхание и выдохнул. Стало чуть легче, хотя бы физически. Анна тихо плакала у него на плече.
– Так, Аня, давай еще раз и по порядку.
– Прости меня, Андрюшик, прости!
– Да не о том сейчас надо, Анечка… Когда коляска пропала? Сколько времени прошло?
– Не знаю, Андрюшик, не знаю! Прости меня…
– Все, пошли в дом, успокоимся и разберемся.
В душе Андрея все еще теплилась надежда, что пропавшая коляска – даже подумать «пропавшие дети» было страшно – только досадное недоразумение, а тот, кто устроил его жене такое, если выживет, запомнит этот день до конца своей жалкой жизни.
Он повел примолкшую Анну в дом. У калитки на них чуть не налетел взъерошенный, с блуждающими глазами тесть.
– Нет, нигде нет… Как сквозь землю провалилась! Как сквозь землю, – бормотал он.
– Так, я звоню в милицию, – решительно сказал Андрей. – Аркадий Александрович, отведите Аню в дом, пожалуйста.
В последний раз Анна звонила ему тридцать пять минут назад – значит, коляска уже час как исчезла – это по крайней мере.
«Тот, кто это сделал, мог за час, даже пешком и с коляской, оказаться в трех километрах отсюда. Если учесть, что мы не знаем направления, три кэмэ – это радиус. Значит, площадь поисков – десять квадратных километров, и с каждой минутой она увеличивается еще на километр… Как бы я ни любил ментов, а без них сейчас не обойтись… Да ведь суббота, лето! Есть у них там хоть кто-то? И трезвый?»
В трубке петюкало минуты две.
«Вот, а ведь везде орут – звоните нам чуть что, звоните! Чего толку звонить, если вы не подходите?!»
– Дежурная часть, лейтенант Ням-ням-нямов, слушаю вас! – редкостно недовольным голосом откликнулся наконец телефон.
– Моя фамилия Полевой, – как можно сдержанней произнес Андрей. – Я хочу заявить о похищении детей.
– А с чего вы взяли, что их похитили? – с плохо скрываемой издевкой поинтересовался лейтенант.
– Потому что их нет уже больше часа.
– Да прибегут, куда денутся…
Андрей понял, что лейтенант сейчас положит трубку.
– Они не могут прибежать, товарищ лейтенант! – рявкнул Андрей. – Им три с половиной месяца от роду! Высылайте наряд, или я… не знаю, что сделаю!
А он и правда не знал.
– Адрес ваш говорите, – чуть более деловито сказал Ням-нямов. – А это не наш участок!
Он был явно рад этому обстоятельству.
– В районное отделение звоните.
«Вот сейчас он точно положит трубку!»
– Я не знаю, как звонить в районное отделение! Я стою один в лесу! Моя жена в обмороке, тесть в предынфарктном состоянии! – остервенело орал Андрей. – Вы позвоните своим коллегам и сообщите им о похищении! Или я позвоню своим коллегам на телевидение, и о вашем бездействии сообщат всей России в следующем выпуске новостей!
– Да хорош орать, мужик! Сейчас сделаю. Разорался тут… телевидение!
На этот раз он действительно положил трубку, но Андрей решил, что дело хоть как-то пойдет. Он подогнал машину поближе к дому, но во дворик заезжать не стал – наверняка скоро придется куда-то ехать. А пока надо было пойти и успокоить родственников.
В доме стоял резкий запах лекарств – ох, и ему бы не мешало триста капель валерьянки!
Анну и тещу с тестем он обнаружил в кухне – там был местный четырехзначный телефон, сейчас его старинный диск остервенело крутил тесть.
– Я в город дозвонился, – поспешно сказал Андрей. – Они скоро приедут.
– Мы по поселку звоним, – ответила Галина Алексеевна. – Может, кто-то что-то видел.
– А, это хорошо… Ань, пойдем поговорим.
– Я не могу, – безнадежно, едва шевеля губами, сказала Анна, сидевшая у обеденного стола.
– Пойдем, ты мне все расскажешь, а я расскажу милиции, когда они приедут. Пойдем, девочка. Соберись.
Анна тяжело поднялась, Андрей подхватил ее под руку, почти вынес в гостиную и усадил на диванчик. Анна уже не плакала, просто съежилась, подняла плечи и смотрела на него загнанными глазами.
– Что произошло – расскажи спокойно.
– Я подумала – ты, наверное, уже сейчас подъедешь, решила выйти на дорогу, встретить… Собрала детей… Они были такие хорошенькие!
Слезы опять навернулись Анне на глаза, но Анд рей сжал ее руки в своих, и она продолжила:
– Но решила захватить с собой воды – жарко ведь, вернулась, потом меня мама о чем-то спросила, потом я вспомнила, что не взяла мобильник, – вот, закрутилась… Но это было – десять минут, самое большое… Прости меня, Андрюшик, прости!
Анна не выдержала и опять разрыдалась, уткнувшись лбом ему в плечо.
– Аня, никто ни в чем тебя не винит! Если кто-то такое задумал, он бы все равно это осуществил – сейчас, потом!..
– Да, может быть, – чуть встрепенулась она. – Вот, а когда я вышла… коляски не было. Я как к месту приросла… Но ее не было!..
– А на улице тогда кто-то еще был? Ну, там, поспешно удалялся, машина какая-нибудь отъехала… Можешь припомнить? Тебя об этом наверняка спросят.
– Ох, я не смогу… Мне кажется, вокруг вообще никого не было. Тихо и пусто… Я не знаю, не могу вспомнить…
– Нет, это придется сделать. Видела ты хоть кого-то?
– Да нет… День же, обеденное время. Да и поселок у нас маленький, народу немного.
«Значит, не было. И отсутствовала Анна не десять минут, а все двадцать, раз тот мерзавец успел из виду скрыться. Но говорить ей этого не стоит».
– М-да… Кажется, кто-то приехал… Возьми себя в руки, Анна, пожалуйста. Будь умницей, родная! – Андрей встал. – Мы их обязательно найдем. И того, кто это сделал, я лично порву на куски, а куски швырну к твоим ногам!
Анна невесело усмехнулась. Наверное, он был действительно нелеп в своем праведном гневе.
В гостиную уже входил, цепко оглядывая дом, плотный молодой милиционер в сдвинутой на затылок фуражке. За ним шел еще один, похлипче.
– Хозяева! – бодро кликнул плотный. – Милицию вызывали? Гражданин Полевой здесь проживает?
– У вас есть подозрения, кто мог это совершить? И с какой целью? – осведомился Макеев, записав его данные и заявление о пропаже детей.
– Ну, у кого-то могло сложиться впечатление, что я состоятельный человек…
– А это не так? – кривовато усмехнулся капитан.
– Нет. Большая часть того, чем я пользуюсь, принадлежит владелице нашего предприятия. Но…
– Что?… Вы рассказывайте, рассказывайте!
– Недавно имел место один неприятный инцидент… Сын нашей владелицы устроил безобразную сцену, почему-то стал требовать у меня поделиться деньгами своей матери. Он потом в суд на мать подал.
– После такого от человека можно чего угодно ожидать! – вставила сидевшая поодаль Галина Алексеевна.
– Ничто еще не установлено, – пробормотал Макеев. – Но мы проверим… Если в самом деле имеет место похищение с целью выкупа… Это серьезно.
– Куда серьезнее! – всплеснула руками теща. – Они же крошечные, их кормить надо каждые три часа, поить – тем более, жарко! Господи, что ж это за люди, а?
– Так, ладно, сейчас оповестим посты, дадим ориентировку… Фотографий детей у вас, конечно, нет?
– Почему «конечно»? – отчего-то обиделся Андрей.
– А так обычно бывает – пропал ребенок двенадцати лет, а на фото – когда ему три года – поди узнай. Полтинника жалеют карточки сделать, что ли?
– Аня! – позвал Андрей. – Та газета, с фотографиями, есть у нас здесь?
Анна, будто упавшая внутрь себя и ставшая прозрачной, появилась из кухоньки.
– Вот наши дети, – сказал Андрей не без гордости, сворачивая газету так, чтобы были видны только рожицы близнецов.
– Ага-а, это мы видели, – будто с завистью протянул капитан. – А как… они здесь оказались?
– Так вышло.
– А, – прищурился Макеев, – это никого не могло спровоцировать?
– Да вряд ли, – мотнул головой Андрей, правда не слишком уверенно. – Там даже фамилии нашей нет. И вот их разных сколько – бери не хочу!.. Нет, не думаю.
Капитан задумчиво хмыкнул, взял газету, вышел наружу, к машине, долго говорил с кем-то по трескотливой рации, потом вернулся.
– Посты по району оповещены – так что детки ваши мимо них не пройдут. Мы поехали, а вы будьте здесь… Если поступит требование о выкупе…
Анна вскочила и выбежала из гостиной, мать быстро пошла за ней.
– … соглашайтесь на любые требования и немедленно сообщите по этому телефону. Мобильники не отключайте.
Капитан вышел. Андрей услышал, как отъехала машина, и на какое-то время в доме стало тихо – только в кухне сипел чайник.
День, в одночасье застывший вязкой, топкой трясиной, все же шел к вечеру. Телефоны молчали, а если и звонили, то по ошибке. За окнами уже было сумеречно, а через окружающий лес пробивались стрелки низких оранжевых лучей. Андрей почувствовал, что, весь день просидев в доме, тем не менее дико устал и проголодался.
«Хоть бы чаю родичи драгоценные предложили!»