– Будет заявлен протест на нарушение границ, – сказал Трузензузекс. – Новость станет известна на Земле и Хайвхоуме. Последуют обвинения, отрицания, извинения, все завершится обещанием не допускать больше подобного. Мы так же поступаем с империей. Аляспин не имеет особого стратегического значения, никто не убит, и обиженная сторона из-за этого не начнет межзвездную войну. Эйэннцы для этого недостаточно сильны, а Федерация настроена слишком миролюбиво. Так что… ничего не случится.
– Но с нами может случиться – Флинкс многозначительно посмотрел на философа, который в ответ медленно кивнул.
– Ты прав, Флинкс. Присутствие этого корабля означает, что рептилии потеряли терпение и не полагаются больше на квармов. – Он позволил себе удовлетворенно вздохнуть. – Неудивительно, учитывая насколько неэффективным оказался клан убийц. Они вообще не знают, кто им мешает.
Цзе-Мэллори усмехнулся.
Трузензузекс серьезно взглянул на Флинкса.
– Это, однако, не означает, что квармы от нас отвяжутся. Пока они считают, что ты виноват в их затруднениях, они будут пытаться убить тебя.
Септембер высказал предположение.
– Значит, мы бежим и от рептилий, и от квармов?
– А также от Федерации и Церкви, – добавил Цзе-Мэллори.
Флинкс неуверенно посмотрел на него.
– А почему и от них?
– Вспомни, Флинкс, – посоветовал бывший Второй Советник, – эти организации считают Аба выдумкой двух престарелых изменников.
Наступила очередь Трузензузекса рассмеяться, защелкать всеми четырьмя мандибулами.
– Конечно, квармы опасны, но я предпочел бы иметь дело с ними, чем с мелкими чиновниками. Обратись мы к властям, и я не удивлюсь, когда какой-нибудь чиновник решит передать Аба империи, чтобы сохранить мир.
– Минутку. – По смуглому лицу Хасбоги видно было, что она начинает понимать. – Если вы собираетесь избегать властей, как же вы высадите нас с Скуа на планете, где мы смогли бы добыть средства?
– Мы высадим вас на Берли, на Земле или где угодно, – заверил ее Цзе-Мэллори, – как только завершим свой небольшой эксперимент.
– Если вы думаете, что я полечу с вами в Блайт или еще куда-нибудь на основе какой-то нелепой теории, в то время как квармы и эйэннцы стараются вас убить, вы спятили! – От недоверия она перешла к ярости.
Все на мгновение утеряли ориентировку. Легкая дрожь прошла по кораблю, указывая, что «Учитель» превзошел скорость света. Окруженный КК-полем, корабль продолжал ускоряться.
Когда никто ничего не ответил, Хасбога подошла к Цзе-Мэллори. Сверкая глазами, она крикнула ему:
– Я требую, чтобы вы высадили нас на ближайшую населенную планету Федерации!
Ученый виновато ответил:
– Мне жаль, но мы не можем это сделать. Не можем тратить время. Само присутствие этого истребителя в пределах Федерации означает, что эйэннцы теряют терпение. Мы не можем рисковать и отклоняться. Я думаю, они не смогут за нами проследить, но эйэннцы искусны. Они могут найти нас по следу наших КК-генераторов. И мы не можем задерживаться. Дело идет о нескольких миллиардах жизней.
Кипя от гнева, Хасбога отвернулась от него.
– Оставьте! Изобретение хур'рикку – всего лишь легенда. Вы ничего не найдете.
Глаза Цзе-Мэллори не могли скрыть его отношения к ней.
– Те, кого ждет неминуемая смерть, хватаются за соломинку, если она есть. Мы ищем эту соломинку, Исили Хасбога, и никто не помешает нашему поиску, пока он не завершится.
Хасбога готова была спорить дальше, но вмешался Флинкс.
– Пожалуйста, Исили, – попросил он, – помирись с ними. Трузензузекс и Бран Цзе-Мэллори – хорошие хьюманксы. Если бы у них не было основательного повода, я бы ни за что не отдал им корабль.
– Легко говорить, – ответила она, – когда тебе самому угрожает опасность!
Она так рассердилась, что зашевелился Пип и принялся отыскивать источник гнева, обращенного против хозяина. Флинкс успокоил минидрага. Летающая змея снова опустилась на плечо, но продолжала бдительно следить за женщиной.
Флинкс заговорил негромко, но твердо.
– В таком случае почему я не оставил Аба, чтобы его убили эйэннцы? Правда, квармы бы от меня не отцепились, зато эйэннцам я был бы не нужен. Не кажется ли тебе, что дело не только в самосохранении?
– Прости… – Она смотрела в сторону. – Просто… у меня пропали результаты нескольких лет работы, вначале из-за стрел отоидов, а теперь из-за того, что я оказалась впутана в дело, о котором ничего не знаю.
Не в силах дальше спорить с Флинксом, она яростно набросилась на Септембера.
– А ты что, придурок? Ты работал на раскопках так же много, как я. Теперь мы разорены! Разорены! Понимаешь?
Он мягко смотрел на нее.
– Я не чужд безденежья, глупышка. Я всего лишь водородный атом на галактическом ветру. В сущности мне даже интересно наше нынешнее путешествие. Вероятно, выгоды в нем нет, но не все же время думать о кармане. – Повернувшись, он сел на стул у стены рубки. – К тому же я бывал на Коллангатта. На Кармадж не был, хотя видел, как он висит зелено-белым шаром в небе. И на Твоски Брайт не был, но на Коллангатта был. Мне она понравилась. Там народ дружелюбный. И знает, как радоваться жизни. Я там себя хорошо чувствовал, а это редко бывает со мной на чужих планетах. Там я себя чувствовал как дома.
– Так что, глупышка, не хочу видеть, как их планета превращается в замерзший шар среди замерзшего газа. Надо попытаться спасти ее. – Он весело посмотрел на Цзе-Мэллори. – Насколько я понимаю, в этом деле лучше всего то, что Федерация считает его нестоящим. Для меня это лучшая рекомендация. – Хасбога отвернулась от него, но он встал и повернул ее к себе. Она вырывалась, но ничего не могла поделать с его огромными руками. – Исили, чем больше богатеешь, тем чаще думаешь о сборщиках налогов, и становится все труднее и труднее обмануть компьютеры. У нас еще достаточно времени, чтобы получить клеймо богатства. Или, в твоем случае, славы.
– Ты, правда, так считаешь, Скуа? – Она с жалостью взглянула на него. – Что я стараюсь вернуться к своему проекту, чтобы иметь возможность видеть себя во всех триди?
– Нет, конечно, – признался он. – Ты для этого слишком предана науке. Но ты и не безразлична к славе. Ты человек, Исили. Это проклятие, которое все мы носим.
– Говорите только о себе. – Это вежливое возражение донеслось со стороны приборов.
Септембер выпустил Хасбогу и посмотрел в ту сторону.
– Я неточно выразился, твое насекомство.
– Ничего личного, – Трузензузекс кашлянул, скрывая насмешку и удовольствие.
– Посмотри на это так, Хасбога. – Она решительно смотрела в другую строну. – Тебе не повезло оказаться в обществе нескольких старых глупцов, и ты знаешь старинную человеческую поговорку. Так что лучше пытайся помочь, а не мешай нам. Ты все равно ничего не можешь сделать. Мы так же фанатично стремимся спасти жизни, как ты – раскапывать свои руины.
Она повернулась.
– Вы все спятили! – И вышла из рубки в кают-компанию.
Септембер должен был бы расстроиться. Но Флинкс заметил, что он не расстроен. Гигант воспринимал все со спокойствием, которое свидетельствовало не только о большой физической силе, но и о развитом уме. Флинкс решил, что ему нравиться этот огромный человек, хотя он, может, и не его отец. Он не будет пытаться извлечь из Септембера информацию. Флинкс начал понимать, что Септембер со временем сам ему все расскажет, и терпение даст ему больше, чем самые яростные споры.
Встав, Септембер направился за своей нанимательницей. Он подмигнул Флинксу.
– Алкоголь растворяет гнев, как кислота пластик, приятель. Исили не успокоится, пока снова не закопается в древний хлам. Но я думаю, что смогу удержать ее на таком уровне, чтобы она не свела нас с ума до конца пути.
12
Проходили дни, «Учитель» прокладывал путь в пустоте. Цзе-Мэллори и Трузензузекс с помощью корабельного компьютера расспрашивали Аба, пытаясь понять его стихи, иногда произносившиеся сразу на шести различных языках. Среди этих языков были и мертвые, а многие слова были переводом с других языков. Работа была тяжелой и утомительной, и попытки Аба все произносить на терроанглике не делала ее легче.
– Мы сформулировали гипотезу, – однажды сказал Трузензузекс Флинксу, когда они сидели в кают-компании и слушали бесконечную болтовню Аба. – Мы с Браном решили, что Аб не несет вздор. Напротив, все, что он говорит, имеет смысл. У нас просто нет ни времени, ни оборудования, чтобы расшифровать все его высказывания и правильно перевести их. Половина наших переводов основана на интуиции.
Флинкс посмотрел вверх, где лениво летал Пип среди трехмерных облаков полуденного неба, которое создавали скрытые в стенах установки.
– Абу все его слова кажутся полными смысла, но точно так же любому сумасшедшему. – Он посмотрел на Аба. – Не знаю, сумеете ли вы найти планету, которую ищете с его помощью.
Аб неожиданно посмотрел на Флинкса двумя голубыми глазами.
– Канначана, баначана, лимонный пирог и яблочная ванна. Двигай начальный миксер спиральный.
– Вот видишь? – сказал Флинкс – Все то же са… – Он замолчал и посмотрел на философа. Тру сидел в кресле, глядя в пространство. – Тру?
Трузензузекс еще немного посидел так, потом повернулся к Флинксу.
– Вот оно.
Флинкс почувствовал, что у него кружится голова.
– Что именно?
– Планета… возможно. – Философ, что-то бормоча про себя, на всех истинных ногах и руконогах устремился к терминалу компьютера. Все еще ошеломленный, Флинкс последовал за ним.
– Это древнее вазарианское название звезды главной последовательности в Блайте. Звезда RNGC 1632 на картах Федерации. – Он дал указания компьютеру, одновременно стараясь говорить в интерком.
В каюте появился Цзе-Мэллори. Высокий ученый был одет лишь частично, еще влажен от душа и совершенно не обращал внимания на свою наготу.
– Что случилось, брат по кораблю? Есть что-то наконец?
– Канначана, Бран.