Ты очень разочарована, что государство не выполняет своих обязательств по пенсиям? Ты, видимо, решила, что государство — это не структура, управляемая людьми? Не всегда лучшими, кстати.
Ты злишься на любимого певца, песни которого были символом свободы в юности, за то, что он вдруг «переметнулся» и вы идеологически не совпали? Возможно, ты не учла, что творчество и личность — две отдельные категории?
И так до бесконечности…
Но иллюзии были неоходимы. Они помогли нам выжить и не умереть от горя, что мир таков. Нам нужно было время, чтобы вырасти, окрепнуть и научиться справляться с этим. Если от нас требовали совершенства, то мы продолжаем так относиться к себе и к миру. Когда взрослая тетка верит в выигрыш в финансовой пирамиде, это означает, что она живет детским магическим мышлением.
Реальность может казаться некрасивой. Ужасной, отвратительной, невыносимой. Но это только ее часть. Есть другая. Прекрасная, красивая, вдохновляющая. Ее видно не сразу. Сначала минус, потом плюс. Почему? Потому что сначала надо проверить безопасность, а только потом наслаждаться. Это логика.
Принять это трудно. Кажется, что невозможно. Боль может быть невыносимой. В этот момент нужен кто-то рядом, кто поддержит. Кто скажет, что да, смерть есть. Есть горе, беда, зло, несправедливость. Не всегда это зависит от нас. Иногда мы бессильны.
Мы рухнули с небес иллюзий на землю. Это было неконтролируемое падение. Мы переломали все кости. Поэтому в нашей новой стройке нет места иллюзиям и наивности. Только реальность и проверенные материалы.
Бой со стыдом
Пока мы делаем вид, что у нас все отлично, а на самом деле страдаем от боли, мы обречены увеличивать пропасть между собой и другими. Мостиком через эту пропасть будут искренность и открытость. Но этот мост охраняется ужасным драконом под названием стыд.
У него есть помощница — вина. Обычно она показывается первой. Но с ней разобраться попроще. Она бывает трех видов.
1. Рациональная — ты правда ошиблась, и это можно либо исправить, либо искупить.
2. Нерациональная — ты грандиозно уверена, что сможешь предугадать последствия, но не предугадала. С этим ничего не поделать, кроме как принять свое несовершенство.
3. Иррациональная — твоя грандиозность соперничает с Богом, и ты потеряла реальное представление о человеческих возможностях. С этим, конечно, в детство, разбираться, почему ты не в контакте с реальностью и так много на себя взяла.
Теперь давай о стыде. Что надо знать об этом чувстве?
Во-первых, оно самое быстрое. Это значит, что ты не успеешь его перехватить или остановить, а значит, возможна только профилактика. Во-вторых, оно всегда манипулятивное, за исключением норм человеческого общежития. То есть оно не должно быть больше «фигового листка». В-третьих, оно очень болезненное. Боль от стыда «ожоговая», долго не проходит и запоминается. То есть формируется страх испытать стыд повторно. В-четвертых, стыд прерывает удовольствие. А значит, наша жизнь становится серой и унылой, полной страха. Человеком, испытывающим стыд, очень легко управлять. Ибо он всегда голоден, неудовлетворен.
Этого достаточно, чтобы понять, насколько силен этот дракон. Как же быть?
Любого дракона побеждают смелость и правда. Любая рана станет смертельной, если ее не лечить, а спрятать. Поэтому надо стать открытой своему опыту, перестать нести чужой стыд и называть вещи своими именами. Когда мы «охраняем» чужие секреты, чужие скверные поступки, стесняясь того, что с нами произошло, а точнее, того, что с нами сделали, мы покрываем преступников и становимся соучастниками. Мы сами становимся этим драконом. Зло любит темноту и скрытность. Гниль развивается при отсутствии света. Любой врач скажет, что при наличии в доме инфекции надо делать регулярное проветривание.
Открывая правду другим людям, мы снимаем с себя вину за то, что не совершали. Мы отказываемся от грандиозности, которая представляет собой обратную сторону гордыни, признавая, что были уязвимы, несовершенны, ранимы и беспомощны. Мы были малы и неопытны. Мы доверились тем, кто нас обманул или не справился. И тем, кто не смог признать свою ошибку, а передал стыд за нее нам. Вот от этого стыда нам и предстоит избавиться.
Убить этого дракона можно только одним ударом. Никакой полемики, никаких снисхождений, никаких поисков оправданий или откладывания наказания. Одним ударом острого меча правды и ясности. Именно так убивают Синюю Бороду в сказке пришедшие на помощь героине братья. Та самая мужская энергия, которая есть в каждой из нас. А кому как не нам, амазонкам, владеть ею?
Прямое выражение гнева обидчику не в том, чтобы отомстить. Мы «убиваем» не обидчика, а стыд. Обидчиками могли быть очень близкие и родные люди. Ненароком, от страха, от слабости, от незнания. И простить их, пропустив стадии боли, стыда, печали и гнева, невозможно. Мы не осуждаем, когда открываем свою историю. Мы защищаем нашего внутреннего ребенка, снимая с него обвинения, когда называем вещи своими именами. И это может звучать как обвинения. Но мы не судим ни наших родителей, ни тех, кто причинил нам боль, обманул, предал. Мы перестаем лишь обвинять в этом себя. И мы перестаем стыдить себя за то, чего не делали, хоть и стали участниками этого кошмара. А точнее, жертвами. Принять в себе жертву — это сила. Почему же нам, амазонкам, это так трудно?
Мы перепутали настоящую жертву с игровой.
Мы видели вокруг жертв, которые пользуются своей слабостью и беспомощностью, выдавая ее за женственность. Поддерживая идею о том, что слабость и женственность равнозначны, мы перепутали все понятия. И попали в тупик: либо ты слабая и тогда женщина, либо сильная и тогда… кто? Манипулятивное использование своей беспомощности там, где речь идет лишь об ограничениях, многие женщины выдают за истинную природу женского.
Как отличить игровую жертву от реальной? Очень просто. Если ты могла сделать то, что надо, но не сделала, выставляя себя беспомощной, — ты игровая жертва. Как бороться с этой беспомощностью? Надо преодолеть страхи и неуверенность. Не впасть в крайность, не уйти в грандиозность — все делать самой и ни в чем не нуждаться: это приведет к постоянной иррациональной вине и стыду.
Мы, конечно, можем многое, но не все. Мы должны относиться к своим возможностям с позиции реальности. Учитывать ситуацию, время, возраст, возможности. Это всегда баланс между результатом и его ценой. «Постоять за ценой» — это как раз то, чему нам надо научиться.
Чудеса в путешествии
Когда мы справляемся со стыдом (а делать это надо только вместе, в одиночку не работает), происходит чудо. Это трудно описать словами. Но я попробую.
В сказке про Гадкого утенка в момент кульминации уже подросший утенок выпрыгивает из гнезда к стае белых лебедей, все еще уверенный, что эти прекрасные птицы его заклюют. Помнишь, что произошло на самом деле? Они приняли его как равного.
Многие в этот момент плачут. Здесь заканчивается одиночество. Здесь заканчивается безнадежность. Здесь может начаться твоя новая жизнь. Среди своих, равных, похожих. Родных. Сестер.
Я помню свой глубокий инсайт — я не одна. И не важно, общаюсь ли я со своими подругами каждый день или раз в полгода, это ощущение близости не исчезает.
Это первое чудо станет лишь началом пути.
Почему вредно не ходить на бал
Следующим открытием будет то, что поводов для радости и удовольствия вокруг очень много. От осознания того, что все эти годы прошли в их отсутствие, накроет волна грусти.
Каждый год я стала проводить встречи участниц женского круга — сообщества женщин, состоящее из участниц моих женских программ. Это тот самый бал, на который мы всегда стремились. И который многие пропускают. Каждый раз я задаюсь вопросом, почему вместо 300 женщин пришло только 40? Почему женщины не ходят на бал? Хотя мечтают о нем, тоскуют и ждут?
Ответов несколько: отвыкли, стыдно, страшно.
Странные ответы взрослых женщин.
Странные, если не вспоминать нашу историю. Помнишь про «Золушек» — наших мам? Чему они могли нас научить из того, что понадобится на балу? Шить платья не себе? Ждать мифическую Крестную? Надевать неудобные хрупкие башмачки? Убегать от страха от принцев? Садиться в тыквы вместо карет?
Нам придется заново шить платья, теперь уже для себя, искать крестную, которая благословит и поддержит, надевать башмачки, и никаких больше тыкв!
Мы уже говорили о силе женского намерения и том, что может произойти, если несколько женщин хотят одного и того же. Поэтому помимо силы женского сообщества, удовольствия принадлежать ему, важно сказать и о способности менять мир вместе.
Одним из главных результатов своих многочисленных женских программ я считаю даже не удивительные изменения в жизни участниц, а формирование и сплочение женских сообществ. Сколько женщин нашли подруг благодаря участию в совместных путешествиях, сколько замечательных проектов создали, объединившись вместе! И даже сейчас, читая эту книгу, ты можешь почувствовать себя частью особенного женского круга.
Членство в Клане раненых
В этом мире есть много сообществ. Люди объединяются по самым разным признакам. Рыжие и богатые, выпускники вызов и собиратели сокровищ. Они устраивают встречи и вечеринки. Совместные ужины и поездки. Нам всем нужно чувство принадлежности к тем, кто тебя может понять. Кто такой же «рыжий».
Но есть объединения по другим признакам. Они не престижны, не красивы, а иногда и ужасны.
Я принадлежу к нескольким кланам. И все время принимаю женщин в один большой Клан раненых. Этот клан основала не я. Впервые я узнала о нем из книги «Бегущая с волками» и поняла, что это мой клан. В нем женщины, пережившие много трудностей и оставшиеся добрыми, сильными, открытыми и сострадательными. В нашем клане мы носим шрамы как боевые ордена и гордимся ими. Мы умеем прощать и помнить.
Есть и другие кланы, в которых я состою. Один из них самый незаметный. Потому что люди в нем как «прокаженные». До нас страшно дотрагиваться. Ибо мы прикасались к самому ужасному, что может произойти с живыми. Мы родители, потерявшие детей. И хотя наше горе незаразно, оно неизлечимо. С нами ничего нельзя сделать, чтобы мы стали прежними. Нас нельзя было похоронить вместе с детьми, хоть мы и не возражали. Поэтому мы живем среди людей, но больше не принадлежим человечеству. Нам хотелось бы, чтобы другие понимали, чего нам стоит просто жить. И возможно, относились бы к нам как к инвалидам. Не требовали бы от нас многого.