Керенский находился в Смольном и руководил поисками оттуда. Скоро должно было начаться наступление, и сроки нападения боевиков поджимали, это понимал и Керенский, и его враги. А между тем подобранные двойники только ещё учились копировать его манеру ходить и держаться. Им хорошо заплатили, чем они были весьма довольны, транжиря деньги направо и налево под присмотром людей из Бюро.
С момента покушения прошло трое суток, и Климович с Керенским решили, что пора выходить из берлоги и отправили одного из двойников под усиленной охраной в правительство. Тот даже стал там осваиваться, но Аристархов всеми силами препятствовал проходу к нему посетителей и несколько раз заворачивал прибывших министров. Долго обману было не продержаться, но долго и не понадобилось.
Керенский пересмотрел порядок перемещения по городу. Теперь его сопровождало три машины: первый автомобиль с охраной, следующий Керенского и третий снова с охраной. Климович предложил назначить начальника личной охраны. Подумав, Керенский согласился. Начальником охраны был назначен есаул Миронов, под его началом оказалась сотня отборных пластунов. Но эта охрана предназначалась в основном для будущих перемещений, а пока нужно было изобразить суету.
В Смольном на время усилили охрану, а потом постепенно стали её снимать. Двойник ездил с усиленным сопровождением, а в самом Мариинском дворце его уменьшали. Агенты Климовича докладывали, что террористы нервничают и торопятся. На резонные доводы Керенского о том, что их надо уничтожить заранее, Климович отвечал, что полностью всех ликвидировать не получится, а агенты будут провалены. Поэтому и приходится идти на риск.
Климович считал, что нападать на улице после провала покушения другие боевики боятся и пока не знают, на что решиться, склоняясь к мысли, что единственный выход — нападение на Временное правительство. А к такому шагу их нужно было подтолкнуть.
— Евгений Константинович, — обратился Керенский к Климовичу, — время поджимает не только боевиков, но и нас, нужно через вашего агента подкинуть информацию, что Керенский, устав сидеть в Смольном, стал ездить изредка под большой охраной, так как считает, что все террористические группы разгромлены.
Генерал Климович, ставший уже официально главой Бюро особых поручений, а также получивший очередное звание, только усмехнулся. Его специально вызвал к себе Керенский и сейчас они вдвоём решали, как не допустить повторных покушений.
Предыдущее нападение оставило на лице Керенского свои отметины, в частности, ободранную до мяса щёку, ушибленную правую руку и огромные синяки по всему телу.
— Да, у меня есть несколько агентов, один из которых собирает материал на Блюменфельда и его личного секретаря некоего Арнольда Шварца, настоящее имя которого Аарон Абслер, именно он должен поставить итоговую точку, если все остальные с этим не справятся.
— Вы меня пугаете, Евгений Константинович!
— Да я и сам себя нынешнего боюсь, столько пришлось пережить и сколькому научиться. Но какие у вас дальнейшие планы?
— Планов громадьё, и я боюсь, что предсказать их просто невозможно. Всё зависит от фронта, положение там сейчас очень шаткое и именно поэтому возникло столько желающих меня устранить. Очень трудно не впасть в паранойю и не начать уничтожать всех по малейшему подозрению.
— Вам нужно поговорить с Николаем II, ему это будет понятно.
— Не думаю. Ну, да ладно, у меня следующий план. Двойник должен притянуть боевиков ослабленной охраной правительства, особенно их халатностью. Если ослабление бросается в глаза, то халатность воспринимается как данность текущего положения дел. Нападение на двойника на улице будет затруднено усиленной охраной. Так что, они всё же решатся пойти на риск. Да и вам следует тщательно дезинформировать террористов по этому вопросу.
— Вы думаете, что они решатся напасть на правительство?
— А почему нет? Вы же сами говорили, что их очень много. Значит, силы для дерзкого нападения достаточно, да и чего терять? Им дана чёткая, понятная до идиотизма цель, есть для этого все средства и возможности, подготовленные люди морально на это настроены. Так что…
— Тут я с вами согласен, господин министр, но думаю, что оставшиеся группы наиболее опытные и подготовленные, и раз не удалось предыдущее нападение, значит, они в состоянии придумать ещё одно. У них в группе, насколько я знаю, появились люди, которые отлично и прицельно стреляют.
— Блин, ещё снайперов мне не хватало.
— Простите, кого?
— Профессиональных охотников за головами.
— Ясно. Опасность велика, поэтому, боюсь, нам может даже не хватить двоих двойников. И каждый раз придётся выдумывать версию вашего спасения.
— Врать всегда легче, чем обманывать.
— В каком смысле, господин министр?
— В том смысле, что обман — это враньё с целью получения выгоды, и само враньё характеризуется сокрытием истинного положения дел, то есть правды. Вот и получается, что скрыть правду гораздо легче, чем просто обманывать, нагромождая целые пласты лжи, так что, что-нибудь придумаем. Но нам после очередного покушения нужно будет провести многочисленные облавы. Настраивайте на эту работу и Кирпичникова, и Брюна.
Удар должен быть сильным и неотразимым. Пора уже очистить Петроград от остатков всех оппозиционных партий, ушедших в подполье, а также и от некоторых членов партии меньшевиков. Эти тоже спят и грезят о власти. А вот хрен им! — и Керенский сложил кулак в непритязательную дулю. Климович улыбнулся.
— Они ждут наступления на фронтах, чтобы начать восстание.
— Ммм. Вы уверены в этом? И второй вопрос, который я бы хотел вам задать. Евгений Константинович, вы уверены, что ваш агент или агенты не ведут двойную игру?
Климович прикрыл глаза в задумчивости.
— Возможно, но скорее всего, это не противоречит устремлениям самого агента. Ему обещано очень большое вознаграждение и помощь в организации своего дела.
— Оооо! Вы так щедры?! И за чей счёт банкет?
— За наш с вами, конечно. Что, мы не заплатим или не поможем? Деньги, кстати, я уже заплатил и компромат на него собрал. В случае предательства, ему не жить, и не скрыться даже в Африке. Найдут-с… А в случае нашего проигрыша агент ничего не теряет и будет дальше продолжать работать в среде революционеров.
— Поверю вам на слово. Ну, что же, готовимся к самому худшему, но рассчитываем на лучшее. Всё, как и всегда.
***
— Герр Генрих, а вы сможете попасть в человека, находящегося в быстро движущемся автомобиле?
— Попасть смогу, герр Герман, но убить не обещаю. Вы подготовили план нападения?
— Безусловно. У нас есть силы, достаточные для этого. Мы сняли квартиру рядом с дорогой, по которой будет проезжать автомобиль Керенского, чтобы отследить его путь. Ну и так далее. Общий замысел таков. Нанятый извозчик будет ждать неподалеку с двумя пассажирами. Как только покажется кортеж Керенского, он будет оглушён и сброшен на землю. Один из наших людей сядет за вожжи и направит экипаж на грузовик, идущий последним, и отсечёт его. Обе машины поедут быстрее, и здесь наперерез первой поскачет второй экипаж.
Человек, которого назвали Генрихом, поморщился.
— Не пойдёт. Керенский уже будет готов, как готова и его охрана, отразить нападение, они просто расстреляют из автомобиля лошадей, и те не успеют добежать или повернут в сторону. Лошадь — это не человек, у них нет тяги к самоубийству.
— Тут я согласен с вами, риск есть, но что вы предлагаете?
— Думать надо, Герман, думать. У вас есть смертники?
— Каждый из нас готов умереть для правого дела, чтобы потомки помнили и знали о нас, — не удержался от пафоса тот, кого назвали Германом.
— Ясно, — не стал комментировать эти слова Генрих. — Тогда предлагаю вам найти опустившихся старух или забулдыг и, хорошо заплатив, толкнуть их на «подвиг». Они должны бесстрашно броситься под колёса первой автомашины и не струсить в последний момент. Это будет сложно, но возможно. Можно найти и самоубийц, и также подтолкнуть их к этому.
— Это всё тяжело осуществить в кратчайшие сроки, мы не готовились к такому заранее, герр Генрих.
— А мы и не ищем лёгких путей, герр Герман. Слово «легко» синоним словосочетания «не получится». А у нас должно получиться.
— Я понял. Ну, что же, будем искать.
— Людей у вас достаточно для осуществления нападения?
— Для нападения у нас будет десять человек, остальные присоединятся к группе от Красина. Им предстоит удар отчаяния, если наше покушение провалится.
— Хорошо, тогда готовимся, у нас есть целых два дня.
***
Емельян Пугаркин, который был выбран первым в качестве двойника, благодарил судьбу за то, что она отметила его весьма приблизительным сходством с Керенским. Сейчас он ел, пил, и был обласкан продажными женщинами, что привозились ему в Смольный сполна. В карманах звенело серебро и перспективы были весьма радужными, а весь труд — всего лишь изображать из себя того, кем он совершенно не являлся. Это весьма импонировало, да к тому же, риск быть убитым его не страшил. Все когда-нибудь предстанут перед богом, так чего уж тут. Надо брать всё от жизни здесь и сейчас.
Выпив сладкого чая с белым хлебушком, он крякнул и сыто рыгнул. День обещал быть хорошим. Получасовая поездка, потом важное прохаживание по коридорам Мариинского дворца, ни на кого не глядя, потом кабинет и праздное времяпровождение в полудрёме и вялым ковырянием в носу. Иногда всё это разбавлялось игрой в карты с Мишкой, ординарцем Керенского.
Этот шельмец вечно норовил обдурить, но не на того напал, он ещё в мастерских Сафонова отличал мухлёж. День так почти и прошёл: за игрой в карты, да разглядыванием горожан за окном. Сладко поспав, вкусно поев еды, принесённой Мишкой, сыграв несколько партеек, где он в итоге оказался в проигрыше, двойник засобирался в Смольный. Пора, знаете ли, и честь знать.
А то, нечего тута, это самое, в общем, нечего тут сидеть. Он не нанимался, точнее, нанимался, но не всё время, и вообще, пора уже и в мягкую барскую постельку.