Экзистенциальные, а значит, философские по своей природе вопросы посещают многих людей – вероятно, абсолютное большинство. Как замечает Люк Ферри, люди смертны и конечны в отличие от Бога – если он есть – и осознают свои пределы в отличие от животных: формировать отношение к своей смерти, к смерти близких – значит уже в той или иной степени искать философского, касаться проблемы конечного, проблемы небытия, проблемы Другого. В этом смысле философское поле демократично или скорее тотально, но философии присущ и аристократизм – вневременное, через века длящееся собеседование мыслителей на «вершинах духа».
Экзистенциально-философские вопросы, ударяющие по человеку, можно отодвигать или браться за них, глушить или электризовать, забалтывать или заострять, оставлять их в бытовом русле, конвертировать в научное поле, растворять в религии, вдохновляться ими в художественном творчестве – или, наконец, концептуализировать в собственно философском поиске.
Если из этого текста вы не просто узнали о том, что Хайдеггер и Делез разделяют научное и философское, или о том, почему философский вес эрудиции ничтожнее, чем научный, и как это проистекает из ответа на вопрос «Что такое философия?», но взбудоражили свой ум какой-то обозначенной идеей – причем определенным образом, через свое актуальное здесь, согласились с ней или же не согласились (пошли искать контраргументы в трудах философов-сциентистов или даже обнаружили, что некоторые философы, хотя и разделяют научное и философское, но в отличие от автора статьи считают второе более узким и подотчетным первому) – в общем, если эта мысль вас как-то задела или заинтересовала, отозвалась в вашем уме чем-то живым, знакомым либо незнакомым, то вы находитесь в поле философского.
Философские тексты – это следы в лесу, следуйте по ним и оставляйте (находите) свои. Философское начало нельзя положить в карман, записать в тетрадь, оставить в закладках, прибавить к сумме известных фактов.
Философия приглашает вас не в мир понятий, расположение и значение которых можно запомнить или вычислить, и не в мир догм, в которые следует верить, сопровождая эту веру предписанными деяниями. Философия приглашает вас в лес с кривыми тропинками, в текучий континуум мысли, становящейся через одно и другое вопрошание, в мир вызывающих и изумляющих ментально-образных интенсивностей, во дворец, в котором всякая беседа с собой будет беседой с кем-то или чем-то еще. Философия не обещает вам точности, но обещает разумность. Религия или научное знание могут сопровождать вас, но главным для вас должна стать свобода мышления, которая может потребовать принести в жертву и веру, и факт.
Философия – это не диплом, диссертация и библиотека, не умение критически мыслить или хорошо аргументировать свои суждения, не навык последовательного или логического размышления, не эрудиция, располагающая набором знаний и приемов. Философия – это поле, на котором человек встречается со своей подлинностью, слишком часто оставляемой в стороне. Через себя и свою сущность человек встречается с миром и с человеческим как таковым, каковое, будучи мыслящим, есть судьбоносно философское. Забалтывать эту подлинность можно не только бытовыми вещами, но и интеллектуальными: если в чтении философских текстов руководствоваться только любопытством или желанием ухватить и «усвоить» новую информацию, то это будет точно такое же забалтывание своего существования, как и любое другое. А потому – прекращайте узнавать и начинайте думать.
Раздел 6Новые подходы к обучению
Поколения, окончившие традиционную школу, могли только мечтать о том, что происходит с образованием сегодня. Посещать занятия, не тратя час на дорогу туда и обратно и даже не вылезая из постели? Реально! Вообще их не посещать и учиться самостоятельно по книгам, переезжая из одного города в другой и лишь изредка сдавая тесты в интернете? Тоже вполне возможно, если у тебя мобильные родители.
Коронавирус за полгода сделал для трансформации школьного образования больше, чем люди за десятилетия: теперь понятно, что хоумскулинг совсем не так страшен, а ворлдскулинг (обучение без отрыва от путешествий) может стать желанным следующим этапом для тех, кто вынужден был провести в изоляции значительное время. Причем насколько значительным оно окажется в итоге, мы пока даже не представляем, ведь до конца этой пандемии еще далеко, а за ней, предупреждают ученые, рано или поздно с неизбежностью придет следующая.
В этом разделе мы развеиваем стереотипы о том, что удаленное образование хуже очного, и рассказываем о личном опыте людей, которым повезло оказаться в числе первых постоянно обучающихся юных путешественников.
Дарья ЕрмаковаВ школу ни ногой: как устроен хоумскулинг и почему он эффективнее обычной школьной учебы
Хоумскулерам не нужно вставать на рассвете, держать спину колом сидя за партой и носить форму. Они учатся в удобном им темпе и показывают отличные результаты, чем очень раздражают сторонников традиционного школьного образования. Что представляет собой хоумскулинг и чем он грозит нашим (будущим) детям?
Кратко:
● хоумскулинг – это легальная форма получения среднего образования вне школы;
● в России около 20 000 хоумскулеров, это 0,13 % от общего числа школьников;
● хоумскулеры не привязаны к школьной программе, но имеют право ежегодно проходить промежуточные аттестации по основным предметам;
● хоумскулер может в любой момент вернуться в школу добровольно. И в обязательном порядке – если не сдаст хвосты по экзаменам в течение года с момента аттестации;
● чаще всего родители переводят детей на семейное обучение из-за недовольства школой, кочевого образа жизни или желания быть ближе, разделять их интересы и ценности.
● исследования показали, что хоумскулеры учатся лучше сверстников;
● социализация остается предметом споров педагогов и психологов. В конечном счете правильнее опираться на индивидуальные особенности каждого ребенка;
● распространение семейного образования ограничивают традиционные установки в обществе, отсутствие финансовой поддержки властей, организационные и психологические барьеры в семье.
Хоумскулинг, или семейное образование, позволяет ребенку учиться дома и не зависеть от школы ни в чем, кроме экзаменов раз в год. На юридическом языке – это форма обучения вне образовательной организации. Своей автономией хоумскулинг принципиально отличается от надомного и дистанционного обучения, на которые переходят по медицинским показаниям: в этих случаях ученик числится в конкретной школе и удаленно осваивает ее программу с ее же учителями.
На начало 2015/16 учебного года в России было 8 200 хоумскулеров[148], а к концу 2018/19 года – уже 20 000. «Численность экстернов каждый год увеличивается в среднем на 19 %, – подтверждает Юлия Шароватова, руководитель "Экстерната Фоксфорда". – В прошедшем учебном году только в нашей домашней онлайн-школе было свыше 800 учеников». По другим данным, 1 сентября 2019 года в школу не пошли около 100 000 детей[149] – их родители выбрали альтернативные формы образования, в том числе хоумскулинг.
В 1992 году внесли поправки в Закон об образовании[150], и с тех пор семейное обучение так же легально, как и школьное.
Каждая семья имеет право учить ребенка дома, но об этом нужно предупредить местный департамент образования. Там предложат формально прикрепиться к одной из школ города. Это нужно, чтобы ученик мог пользоваться инфраструктурой школы (спортзалом, библиотекой) и проходил там аттестации.
Еще это позволяет рассчитывать на денежную компенсацию, предусмотренную федеральным законом, но тут все сложно: решение о выплатах принимают региональные органы власти, и пока они есть только в Пермском крае – от 20 до 40 тысяч в год[151], в Омской области (хотели отменить, не получилось) – от 73 до 113 тысяч в год в зависимости от класса[152], в Тульской[153] и в Свердловской[154] областях – от 38 и от 24 тысяч в год соответственно. Цифры приблизительные – многое зависит от конкретной школы.
Два часа на уроки и экзамены онлайн: как учатся хоумскулеры
В среднем хоумскулеры тратят на учебу меньше времени. «Дома мой ребенок осваивает программу за полтора-два часа в день, а в школе он проводил шесть часов, – говорит психолог Анна Домченко. – Плюс дорога, плюс домашние задания. В общей сложности ребенок учился около девяти часов в день. А судя по нашему родительскому чату, в 1-м классе многие делали домашнюю работу до 23 часов».
Легко поверить, что дома с программой справляешься быстрее: из 45 минут школьного урока чуть ли ни половину времени отнимают организационные объявления, ответы одноклассников у доски, укрощение нарушителей дисциплины и пр.
Другое отличие – семья сама решает, что и как учить, опираясь на интересы, способности и нужды ребенка. Кто-то ищет индивидуальный курс, другие берут наиболее близкую по духу школьную программу.
Можно традиционно проходить несколько дисциплин в день или продвигаться блоками: день математики, геометрии и т. д.
«В обучении учитываются сильные стороны и интересы детей, чтобы стимулировать мотивацию к учебе, – говорит руководитель "Экстерната Фоксфорда" Юлия Шароватова. – В нашей домашней онлайн-школе, например, с 5-го класса, кроме базы, можно проходить углубленные и олимпиадные курсы по дисциплинам, к которым есть интерес и задатки. А с ними – курсы по развитию эмоционального интеллекта и навыка самообразования».
Никто не мешает делать упор на интересные предметы, а заодно немного расслабиться в отношении тех, к которым душа не лежит. Грубо говоря, их можно вообще исключить из программы и не тратить на них время (главное, потом пройти аттестацию – об этом будет дальше).
Сложилось мнение, будто хоумскулеров учат родители, но это верно только отчасти. На самом деле, вариантов много: репетиторы, онлайн-программы с кураторами и без, кружки, секции и семейные клубы, организованные родителями нескольких детей. Форматы можно чередовать и сочетать.
Кроме того, у хоумскулеров есть время ходить в музеи, на экскурсии, в походы – все это тоже считается способом получать знания.
Семейное образование получили Авраам Линкольн и Франклин Делано Рузвельт, Андрей Сахаров, Константин Циолковский и Сергей Королев[155]. А еще Марк Твен, который однажды сказал: «Я никогда не позволял школе вмешиваться в мое образование».
Раз или два в год ученики аттестуются по обязательным предметам: экзамены проходят как обычные контрольные или тесты. По физкультуре, музыке и ИЗО нужно принести справку из соответствующей секции или реферат, по технологии – поделку. Обычно сроки аттестации выпадают на окончание четвертей, и ученику надо лично показаться в школе, но уже есть специальные центры, в которых экзамены сдают удаленно в любое время, даже за два класса в год. Правда, это уже платно – минимум от 10 000 рублей в год в зависимости от класса и центра.
Проваленные экзамены можно пересдать дважды в течение года. Если не получится, ребенок возвращается в школу – это закон.
ОГЭ и ЕГЭ сдают в том же порядке: прикрепляются к школе, идут на экзамен, получают аттестат государственного образца. Он ничем не отличается от аттестатов «обычных» школьников, так как форму обучения в нем не указывают.
Важно, что обязательной является только государственная итоговая аттестация по окончании 9-го класса (ОГЭ), после которой школьник получает свидетельство о среднем образовании. Промежуточные аттестации и ЕГЭ – право, а не обязанность ученика. Это тоже закон[156].
Парадокс системы в том, что к итоговой аттестации не дадут допуск без промежуточных, то есть сдать их все-таки придется, но это можно сделать непосредственно перед итоговыми экзаменами, если так удобнее. В остальном в законах о семейном образовании пока нет ясности.
«Эта форма образования не получила ни подробного правового регулирования, ни внимания со стороны исследователей и проверяющих органов, – говорит Надежда Княгинина, младший научный сотрудник Центра образовательного права Института образования ВШЭ. – До сих пор возникают вопросы о том, нужно ли предоставлять таким обучающимся учебники, как определить, что родители не справляются с обучением дома, если ребенок учится в 1-м классе, где нет промежуточных аттестаций, почему в одних регионах выплачивается компенсация родителям за семейное образование, а в других нет»[157].
Многодетные протестанты с высшим образованием: какие родители обращаются в хоумскулинг
В мире не очень много статистики по семейному обучению. Одно из самых крупных исследований прошло в 2009 году в США[158]. Ученые опросили 11 739 родителей хоумскулеров (всего на тот момент их было около двух миллионов), и вот какие результаты они получили:
● 97,9 % опрошенных состоят в браке;
● 35,9 % воспитывают от четырех до шести детей, 26 % – трех;
● 75–79,9 тысячи долларов в год – средний доход семей, сопоставим с доходом других семей с детьми в США;
● 19,4 % мам хоумскулеров работают, 84,8 % из них – неполный день;
● 48,4 % мам и 37,6 % пап имеют степень бакалавра, степень магистра – 11,6 % и 20 % соответственно;
● 82,4 % семей – протестанты, 12,4 % – католики. Меньше всего мусульман – 0,1 %. Атеистов и агностиков – 1,1 %.
Большинство семей хоумскулеров в США – полные, минимум с тремя детьми. Родители имеют высшее образование, нормально зарабатывают, исповедуют христианство.
По России данных меньше. Наших хоумскулеров в 2017 году изучила ВШЭ[159]: большинству родителей от 25 до 49 лет, у них двое детей, они живут в городах (по некоторым данным, треть – в Москве и Московской области[160]), имеют высшее образование и работу.
Плохое образование и семейные ценности: почему родители забирают детей из школы
Дома удобнее учиться, если родители много путешествуют или их работа связана с постоянными переездами. Иногда из школы уходят дети знаменитостей и дети-знаменитости, у которых из-за статуса проблемы с одноклассниками или просто нет времени осваивать программу. А для кого-то семейное обучение – вопрос безопасности. «Внутрисемейный киднеппинг в России стал очень распространенным явлением, – говорит адвокат Максимилиан Буров. – Мать утром отводит ребенка в школу или детский сад, а вечером узнает, что ребенка забрал отец и увез в неизвестном направлении. Семейное обучение позволяет исключить подобные ситуации. Так учатся многие дети, которые уже становились жертвами похищения».
Семейное обучение помогает сблизиться с ребенком (или не отдаляться от него), разделять его интересы, передать семейные ценности, проводить больше времени вместе – с нашим темпом жизни это становится проблемой. «Главный плюс семейного образования – тесное общение с родителями, их участие в процессе и моральная поддержка, – говорит Диана Авсюкевич, руководитель креативного отдела TutorOnline. – Часто родители даже не догадываются, какие проблемы возникают у ребенка в школе. Дети, особенно в период пубертата, становятся скрытными, не хотят делиться своими страхами и переживаниями. В итоге между поколениями возникает пропасть, которую можно преодолевать годами».
Проблемы в школе
В этой категории десятки «подпричин». Но в основном детей забирают из школы из-за неподходящей программы (слишком сложной или простой), плохих отношений со сверстниками или из-за принципиальных расхождений во взглядах на преподавание. «В традиционной педагогической системе мы рассматриваем ребенка как объект воздействия, – пишет Петр Щедровицкий, главный эксперт Института образования ВШЭ. – И даже в педагогическом словаре написано, что таким объектом является "ученик, исполняющий указания учителя, занимающий ответную позицию и не имеющий реальных возможностей для собственного целеполагания". Такова традиционная концепция учебного процесса, которая заложена в основу всей институциональной структуры современной системы обучения. Она же как система принципов заложена в сознание всех тех людей, которые работают в сфере педагогического производства и занимают там разные позиции. Никаких возможностей быстро переделать или как-то существенно поменять укорененную педагогическую практику у общества нет»[161].
Исследование ВШЭ: 52 % опрошенных в России семей перешли на семейное обучение, потому что были недовольны качеством образования. Респонденты также отметили, что школа нерационально расходует время на изучение предметов.
Несмотря на то что по закону среднее образование должно быть бесплатным, учиться в школе довольно накладно. И вопрос здесь не столько в деньгах, а в том, на что они уходят: «С первого дня в школе начинаются поборы: давайте соберем на учебники, на окна, давайте купим диспенсер, диван, еще что-то, – рассказывает психолог Анна Домченко. – Одно дело – тратить на то, чтобы твой ребенок лучше учился, но ты постоянно вынужден вливать деньги в благоустройство территории, которое вообще не сказывается на качестве образования».
ВЦИОМ в 2018 году подсчитал, что в среднем на подготовку к школе родители тратят 21 100 рублей. В эту сумму входят форма, обувь, ранец, учебники и канцтовары, взносы за охрану, питание, техоснащение и моющие средства.
По словам председателя национального родительского комитета Ирины Волынец, многие родители берут потребительские кредиты, чтобы собрать ребенка к Первому сентября[162]. Для сравнения: в одной из российских онлайн-школ учебный год с личным куратором с пятого по восьмой класс будет стоить 36 000 рублей. Получается больше среднего чека по стране, но в этом случае родители инвестируют непосредственно в знания. Строго говоря, они покупают услугу, а значит, имеют право предъявлять требования к ее качеству. Все знают, что с государственной школой такое обычно не работает: если вы недовольны результатами ребенка, виноват ребенок – наймите репетитора (среди наших же учителей) или ищите другую школу.
К менее масштабным причинам, которые склоняют на сторону семейного обучения, относят плохое питание, недосып, неудобный график, множество бессмысленных правил и требований. Например, форма – часто в ней некомфортно, да и просто детям она не нравится. Педагоги настаивают, что форма помогает замаскировать социальное неравенство, но в таком случае нужно также запретить ученикам доставать смартфоны (хотя к этому идем[163]) и общаться друг с другом.
Дима Зицер, педагог, автор книг, основатель Института неформального образования и школы «Апельсин»: «Родители должны понимать, что учеба в школе – это огромный кусок жизни, а для человека в семнадцать лет это бо́льшая часть жизни. И в этом куске жизни он имеет право быть счастливым, понимать, как что устроено, получать удовольствие».
Выше баллы и самооценка: что дает детям семейное обучение
Исследования, проведенные в США, однозначно говорят о том, что хоумскулеры учатся лучше сверстников.
В 1998 году ученые из Университета Мэриленда проверили 20 760 школьников с первого по двенадцатый класс (с 6 до 16 лет по-нашему)[164]. Дети прошли тест базовых умений Айова (Iowa Test of Basic Skills, или IТBS), и оказалось, что «домашники» опережают учеников государственных и даже частных школ в среднем на 20–30 пунктов.
Похожие результаты показало исследование 2009 года, о котором мы писали выше. Очевидно, что за 11 лет высокие показатели хоумскулеров (как тенденция) сохранились.
Исследование также выявило, что на академические результаты хоумскулеров не влияет совсем или влияет незначительно:
● пол ребенка;
● образование родителей или его отсутствие;
● доход семьи;
● формат обучения – от максимально организованного до свободного;
● степень госрегулирования домашнего образования в разных штатах.
При этом ученые отмечают, что перечисленные параметры имеют куда бо́льшее влияние на успеваемость в государственных школах.
Кроме того, профессор Брайан Д. Рэй обнаружил, что 24,5 % хоумскулеров знают программу на один и более класс выше своего возраста. В начальной школе опережение составило в среднем год, к восьмому классу – уже четыре.
С другой стороны, далеко не все родители гонятся за высокими оценками. Сейчас на первый план выходит индивидуальность и эмоциональный интеллект, поэтому многих волнует, какие личные качества приобретает ребенок в процессе обучения.
«Модель семейного обучения способствует более свободному типу мышления, – считает Дмитрий Еныгин, доцент кафедры иностранных языков № 1 РЭУ имени Г.В. Плеханова. – Ребенок учится самостоятельно выбирать, планировать свое время, проектировать свою жизнь. В этом возрасте уже появляются некоторые отголоски целеполагания. У ребенка, обучающегося на дому, будет меньше комплексов, но и социальных навыков меньше. Как показывает практика, после семейного обучения дети более свободны вообще по жизни, у них не так много страхов, ограничивающих установок, которые появляются в ходе обучения в традиционной школе».
С ним согласна Татьяна Красильщикова, психолог и гештальт-терапевт: «Я наблюдаю, пожалуй, важнейшее отличие "домашников": их самооценка не привязана жестко к внешней оценке. Они лучше способны услышать критику, шире мыслят, у них смелая фантазия, они оригинальны, больше умеют доверять взрослому, при этом не теряют себя».
Исследование ВШЭ: чаще всего в российских семьях первый и второй ребенок переходили на семейное образование в начальной школе (1–4-й классы), а вот третий и последующие дети начинали уже с семейных детских садов, организованных родителями. Это может свидетельствовать о том, что родители не только не разочаровались в семейном образовании, но и стали доверять ему больше.
Душа компании или маргинал: социализация без школы
Социализация – главный аргумент скептиков против семейного обучения. Педагоги и психологи разделились на два лагеря. Одни говорят, что без школы ребенок не научится взаимодействовать с миром, другие – что школа отнюдь не единственное место, где можно освоить эти навыки.
Дима Зицер: «Социализация – это построение социальных связей. А для построения социальных связей совершенно необязательно ходить в школу. Можно ходить в музей, а можно ходить в кружок, а можно иметь отличную компанию во дворе, в которой у тебя понятно устроены отношения. Если вы ставите вопрос о тоталитарном государстве, то тогда социализация – государственный интерес. Тогда человек должен вырасти в маленький винтик, научиться взаимодействовать с другими винтиками и выполнять волю высшего существа».
Дмитрий Еныгин: «Если сравнивать классическую модель и говорить о психологии в целом, то, конечно, школьное обучение выигрывает. В школе социальная модель более жесткая, там дети сталкиваются с большим количеством трудностей в общении со сверстниками, учителями и даже родителями. И в этих трудностях происходит рост и социализация. Есть много мнений о том, что, обучаясь на дому, ребенок посещает различные секции, бассейны и там общается с другими детьми – но это совершенно другое качество общения. То общение носит фрагментарный и исключительно положительный характер, потому что мы говорим об увлечениях. Вне школы ребенок не сможет пройти все этапы социализации. Когда он вырастет и пойдет на свою первую работу, у него будут сложности». Замечание о работе справедливое, но как долго еще будут востребованы профессии, требующие дисциплины и субординации? В обозримом будущем таких специалистов частично или полностью заменит робототехника, а на рынке труда в цене будут креативность и эмоциональный интеллект, которым в традиционной школе пока не учат.
Исследование ВШЭ: 67 % опрошенных российских школьников становились жертвой травли, 59 % были инициаторами травли хотя бы раз[165].
Татьяна Красильщикова: «Согласно теории привязанности Джона Боулби, чем крепче и теплее связь родителей и ребенка, тем более уверенным и счастливым он сможет стать в будущем, тем гармоничнее будут его отношения с другими людьми. Соответственно, дети, которых не "выбрасывают в общество" рано, а оставляют в комфортных условиях, получают максимум той самой опоры и поддержки, которая необходима для дальнейшего пути.
Говорят, дети в школе учатся общаться. Не вина детей, а вина системы, но дети в школе зачастую учатся еще и манипулировать, ябедничать, закрываться, притворяться, ожесточаться – все для того, чтобы выжить в системе. Это им, безусловно, помогает жить во взрослом мире, но жить хорошо – вряд ли.
Если под социализацией иметь в виду способность сотрудничать, опираться на себя и на других людей, соблюдать свои и чужие границы, хорошо слышать себя и окружающих, то домашнее обучение помогает социализации».
Общественное порицание и большая ответственность: проблемы хоумскулеров
Казалось бы, если все так хорошо, почему хоумскулеров в России всего 0,13 % от общего числа школьников. Сложностей и здесь хватает – перечислим те, что на поверхности.
В нашей стране хоумскулинг не распространен, а значит, велика вероятность быть непонятым и снискать общественное порицание. Многие родители признаются, что сталкивались с реакцией «учится дома – значит, больной».
Так или иначе за образование надо платить – деньгами или временем, которое родители могли бы потратить на заработки. А компенсация предусмотрена только в двух регионах, и неизвестно, будут ли ее давать где-то еще. Депутаты опасаются, что деньги будут использовать не по назначению. «Я очень боюсь, что некоторые асоциальные субъекты будут тратить компенсацию на водку, – сообщила Ксения Мишонова, уполномоченный по правам ребенка в Московской области. – Ради выгоды они переведут ребенка на семейное образование и сломают ему жизнь»[166].
Бизнес уже активно отвечает на запросы аудитории: появляются дистанционные курсы, репетиторы, тьюторы, консультанты, центры образования и пр. Невозможно даже надеяться, что качество услуг у всех одинаково хорошее. И чем дальше, тем сложнее будет отличить специалиста от неспециалиста. А раз речь идет о детях, это обстоятельство вызывает особую тревогу.
Вся ответственность ложится на родителей
Родители школьников сваливают вину за тройки на учителей и систему, а хоумскулеры пенять могут только на себя. Одним сложно эффективно организовать график, другие в принципе боятся ответственности, третьи борются с собой, чтобы не превратить ребенка в того, кем сами когда-то не стали.
«Родителям и педагогам альтернативного образования приходится сталкиваться в первую очередь со своими страхами, паттернами поведения, учиться выстраивать границы, чтобы не перемешивать роли, – считают Мария Лузина и Наталья Медведева, редакторы Freefromschool. – Под ролями мы понимаем отношения "родитель – ребенок", "учитель – ученик" или "тьютор – ученик", в которых легко запутаться при переходе на семейное образование».
К тому же адаптация после школы не всегда проходит гладко, и это еще больше распаляет родительскую тревогу и неуверенность. По словам Марии Лузиной и Натальи Медведевой, на каждый год, проведенный в стенах школы, приходится примерно месяц «расшколивания», когда ребенок учится заново слышать себя и свои потребности.
«Родителям нужно четко чувствовать своего ребенка, его возможности, потребности и ограничения, при этом не требуя сверхъестественного и не накладывая свои проекции. Только постоянно слушая своего ребенка возможно спланировать и осуществить качественную модель семейного образования», – уверен Дмитрий Еныгин.
Исследование ВШЭ: 44 % респондентов не отметили никаких проблем в процессе перехода на семейное образование, 40 % указали на организационные трудности, 16 % – на психологические. При этом уже в процессе семейного обучения психологические проблемы возникли у 27 % опрошенных.
Семейное обучение – не универсальное решение. Специалисты сходятся на том, что если ребенок любит ходить в школу, то забирать его оттуда ни в коем случае не нужно. Другое дело, если школа – это проблема или если родители в принципе задаются вопросом, зачем она детям. И действительно – чего мы хотим от школы? По качеству образования большинство государственных школ не дотягивают до мировых стандартов, а насчет социализации даже профессионалы спорят.
Прошлые поколения ожидали, что школа даст важные для жизни установки, но и здесь все неоднозначно. «Давать установки в первую очередь должна семья. Если семья опорная, родители умеют разговаривать с ребенком и обсуждать сложные ситуации, то ребенок будет полагаться на установки семьи, что бы ни происходило в школе, – считает психолог Татьяна Красильщикова. – Если семья не смогла этого дать, эту роль выполнит школа, и здесь как повезет. Бывают учителя, которые дают много тепла и поддержки, а бывает и наоборот. У нас часто оценивают не результат труда, а самого ребенка (двоечник = плохой), и это влечет за собой множество переживаний».
Получается, мы отправляем детей в школу, потому что так принято (все ходят – и ты пойдешь) и чтобы их с пользой занять, пока взрослые на работе.
Жизнь без школ пока невозможно представить, но тенденция анскулинга рано или поздно должна изменить систему образования. «Это глобально может привести к тому, что те люди, которые занимаются в стране образованием, наконец-то начнут думать и брать на себя хотя бы минимальную ответственность, – считает Дима Зицер. – Представьте себе большой супермаркет, и половина посетителей перестала в него ходить. К чему это приведет? Либо к закрытию супермаркета, либо к тому, что дирекция супермаркета начнет соображать "Что-то некомфортно у нас покупателям, может, надо товары переставить, может, музыку включить, может, надо что-то другое предложить" и т. д. Школа абсолютно также устроена».