— Можно отвернуть зеркало к стене, убрать в сундук, чем-нибудь накрыть, — подал голос Ксандр. — Если из зеркала некуда выходить, то и пользоваться им невозможно. И выложить через него что-то получается, токмо если есть куда пихнуть. А назад и вовсе не заберешь — сперва Раджафу туда нужно перебраться, а уж потом своей волей назад пихать. Слышать через зеркала нельзя, глядеть токмо… И говорить через них нельзя.
— Это я уже понял… — Середин поднял туктон, взвесил на руке, после чего сунул в угол, под кошму. Снял зеркало со стены, поставил лицевой стороной туда же, в угол: — Так не вылезет, кормчий?
— Не должен, колдун.
— Хорошо, — вздохнул ведун. — Ты извини, я тебя еще ненадолго оставлю. Не знаю, в чем смысл послания, но, наверное, Аркаиму его нужно передать. Кстати, мне показалось, что за спиной великого Раджафа, когда он разговаривал, маячила очень знакомая скальная стена. Ну очень знакомая! Хотя к скалам я как-то сильной страсти не испытывал, знакомые утесы не коллекционировал, не запоминал…
— Камень там темный на уровне плеча, колдун, — почесал за ухом Ксандр. — Видно, людей очень много ходит, и задевают постоянно.
— Да и вообще она была гладкая на диво, — кивнул Олег… — Ну, конечно же, как я сразу не догадался! Это двор большого дворца! Пока мы тут бились лбом о стены Каима, этот проходимец захватил дворец мудрого Аркаима! Он ведь знал, что раз мы здесь, то там никаких сил не осталось!
— Это невозможно! Стена перед селением, узкий карниз на горе, сам дворец… Нет, его невозможно захватить!
— От себя добавлю, что и перед моим маршрутом теперь тоже наверняка пост стоит, — кивнул ведун. — Но человек хитер. Если приложить ум и фантазию… Одолеть можно все. Особенно, умея проходить через зеркала. Подожди, я скоро вернусь. Только до храма дойду передам Аркаиму весточку от брата — и вернусь.
Наверху ничего пока не изменилось. Ополченцы, не соблазняясь на грабеж, честно стояли в оцеплении на валу. Издалека доносились крики, стук и, как ни странно, песни. Дымов стало больше, некоторые вились уже над самим городом. Медленно сдвигаясь от стен к центру, ополченцы выбивали люки, вламывались вниз, в дома. За то время, пока ведун шел к святилищу, он увидел сразу два таких удачных штурма: удар толстым чурбаком — и четыре десятка воинов один за другим скрываются где-то внизу.
Перед нужным люком Середин остановился, оглянулся на оцепление, тряхнул головой и побежал вниз, мягко ступая войлочными сапогами по трухлявым прогибающимся ступенькам. Быстрым шагом подошел к палатке, откинул полог:
— Надеюсь, я пришел не слишком рано? Прости, мудрый Аркаим, боюсь забыть за более важными вещами об одном пустяке.
— Вот как? — Правитель пальцем погрозил Любоводу и повернулся к вошедшему. — Если это пустяк, зачем ты прерываешь наш разговор.
— Там, наверху, стоят в оцеплении полторы сотни ополченцев. И из-за этого не могут принять участия в общем грабеже. То есть они останутся без добычи из-за своей преданности, ради выполнения приказа. Мне кажется, это нехорошо. Либо их прямо сейчас, немедленно следует отпустить для разбоя, либо твоей волей, мудрый Аркаим, выделить награду, которая будет превышать обычную долю в добыче прочих воинов.
— Они получат эту долю, — кивнул правитель. — Так какое ты принял решение, чужеземец?
— Я еще думаю, мудрый Аркаим, — покачал головой купец.
— Тогда ответь мне, друже, а сколько зеркал мы успели набрать в разоренных городах?
— Я уж и запутался, колдун, — вскинул руку к виску новгородец. — Помнится, с полсотни их было.
— Здорово, три-четыре ходки — и через них можно перебросить полторы-две сотни воинов.
— Куда? — моментально насторожился хозяин горного дворца.
— Помнишь, ты сказывал мне, мудрый Аркаим, как твои птицы заметили потоп у тебя во дворе. Ну там, в ущелье? Вода лилась из дверей потоком, вытекала за ворота и выхлестывала через край? Мы тогда были слишком заняты и не стали отвлекаться на этот странный случай?
— Да, помню. И что? К чему ты ведешь, ведун Олег?
— Я думаю о том, мудрый Аркаим, как ведут себя люди, если у них внезапно намокли все вещи? Наверное, их выносят на просушку. На улицу, под светлое открытое небо. Если это посеребренные медные листы — с них снимают мокрые тряпки и расставляют по одному, подставляя солнечным лучам. Чтобы ветерок обдувал, чтобы солнышко сушило.
— Проклятие… — крепко сжал кулак правитель. — Он обманул меня! Он обманул нас всех!
— Забавная штука пророчество, мудрый Аркаим, — пожал плечами Середин. — Пророчество обещало, что мы перевернем троны — мы так и сделали. Теперь правитель, который прятался в горах, восседает в столице Каима, а тот, что властвовал над равниной, оказался высоко в горах.
— Почему вы не сказали, что у вас в сундуках спрятаны священные зеркала Раджафа, чужеземцы? — недовольно зарычал правитель.
— Ты слишком благороден для тирана, желающего захватить власть над миром, мудрый Аркаим, — усмехнулся Олег. — Ты не роешься в чужих вещах, не осматриваешь спасенных и не допрашиваешь с пристрастием гостей. В итоге ты узнаешь о глазах своей гостьи лишь тогда, когда к тебе во дворец вламывается отряд, желающий ее от тебя спасти. Ты узнаешь о седьмом осколке только в тот миг, когда он нужен тебе больше всего на свете, а про зеркала своего братца — уже тогда, когда он вовсю хозяйничает в твоем доме. А меня еще постоянно убеждают, что я служу силам Зла. Я думаю, теперь стоит сообщить и приятное известие. Великий Раджаф только что говорил со мной через туктон и предложил обмен. Все твое нетронутое — на все его нетронутое. Город на город, власть на власть, страну на страну. Все возвращаются на свои места. Во всяком случае, я понял это именно так.
— Он говорил с тобой, чужеземец? У тебя есть туктон моего брата?
— Раджаф оставил зеркало и камень рядом с Ксандром. Он понимал, что мы станем искать кормчего и обязательно к нему придем.
— Да, мой брат хитер, — согласно покивал правитель. — И очень лжив.
— Но если он предлагает обменять все нетронутое на нетронутое — значит, твой дворец цел, мудрый Аркаим. Во всяком случае, до твоего ответа он никак не пострадает. Как я понимаю, великий Раджаф завладел твоим домом, сокровищницей, храмом Итшахра. Возможно, это святилище дорого тебе… Но ведь есть еще алтари этого бога, и довольно много. Даже я, пробыв в этой стране всего два десятка дней, ухитрился наткнуться на один их них. Ты владеешь домом своего брата, его сокровищницей и книгой, всесильной книгой Махагри, за которой так долго охотился. И она, в отличие от святилища, единственная. Так стоит ли соглашаться? Пусть размен остается разменом, ведь ты от него только в выигрыше. Жители селения возле дворца преданы тебе, они не станут защищать Раджафа. Мы приедем туда, организуем плотную правильную осаду, и года через два-три смолевники твоего брата просто перемрут от голода. Ты вернешь свои дворцы, святилище. Быть может, они будут изрядно разорены, но вернутся целиком — в дополнение к тому, что ты уже завоевал.
— К тому, что ты завоевал для меня, чужеземец, — положил ладонь Олегу на плечо. — Ты завоевал, ведун Олег. Я умею понимать, кому и чем обязан, умею быть благодарным. Твои советы мудры. И пожалуй, я последую им. А теперь… — Он раскинул руки. — Теперь пусть свершится то, о чем я, о чем великий бог Итшахр, о чем наши предки мечтали много, много веков. Пусть восстановится великая книга запретных знаний! Я согласен на твои условия и твою цену, торговый гость. Пусть будет так, я согласен… Давай его сюда.
— Ну я… — закашлялся Любовод. — В общем, я… Ну я, конечно… Уверен был… Ну, колдун, друг мой, мы ведь с мудрым Аркаимом… Все хорошо, наладилось, договорились…
— Чего ты мямлишь, чужеземец?! — громогласно взревел правитель. — Где камень? Где седьмой осколок? Давай его сюда!
— Дык… Спокойнее же так было…
— Только не говори, друг мой, — ласково попросил ведун, — что он угловатый и неудобный, постоянно мешается и царапается, не помещается в сумку, и поэтому ты оставил его в сундуке с прочим добром.
— Но ведь в походе он мог потеряться, колдун! Чего на войне только не случается! Вот и в прошлый раз он не достался Раджафу только потому, что я оставил его в сундуке с зеркалами. Мы договорились обо всем с мудрым Аркаимом, он стал нашим соратником. Я и подумал: зачем рисковать? В кладовой мудрого Аркаима осколку будет куда спок…
— А-а-а!!! — Правитель крутанулся вокруг своей оси.
Олег метнулся к купцу, сбивая его с ног, и только поэтому удар когтистой пятерни не снес Любоводу голову, а лишь вырвал полуовальную деревяшку из опорного столба палатки.
— Не делай этого, Аркаим! — крикнул снизу Середин. — Не вздумай!
За саблю он хвататься не стал, хотя такое желание и испытывал. К счастью, оружие не понадобилось. Правитель перевел дух, передернул плечами:
— Не беспокойся, чужеземец. Я помню, что он твой друг, и то, что ты для меня сделал. Я не стану его казнить и даже карать. Но пусть убирается с глаз моих и избавит меня от этого соблазна!
— А награда? — пискнул из-под Олега новгородец. — Ты обещал награду за взятие Каима — и мы его взяли.
— Награду? — зловеще осклабился мудрый Аркаим. — Разумеется. Я никогда не нарушаю своего слова. Ты получишь обещанные сундуки с самоцветами, я дозволяю тебе выбрать любое судно по своему желанию и набрать команду. Даю тебе на это пять дней. И еще два дня — на путь до порубежья. Семь дней. Но если на восьмой день ты все еще будешь на моих землях — тебе отрубят голову!
— Постой, мудрый Аркаим… — Олег поднялся, новгородец тоже смог выпрямиться во весь рост. — Постой, но ведь сейчас зима? Как, куда, на чем я поплыву?
— А мое какое дело?! Я выполняю свое обещание и даю тебе награду. Теперь ты выполни свое — и убирайся из моих земель!!!
— Прости, что вмешиваюсь, мудрый Аркаим, — приложил ладонь к груди Олег, — но, может быть, мы вспомним о твоем брате? Если осколок у него, надо прикинуть, как вернуть его обратно.