– Случается. Постой… когда же это было… В прошлом году? Ты кого-то спас, и тебя чем-то наградили. Ты правда герой?
– Не верь всему, что читаешь в газетах, мой мальчик. Ладно. – Теперь Максим обратился ко всем: – Прежде всего нужно выяснить, сколько сюда въехало жильцов.
– Вот тут есть кнопка – система оповещения, – пробасил Широков. – Если мы на нее нажмем, раздастся что-то вроде сигнала тревоги. Думаю, все, кто его услышит, сообразят, что в доме что-то не так.
– Так нажимай, – сказал Максим.
Широков так и сделал. Ничего не произошло. Бурильщик нажал на кнопку еще несколько раз, а затем констатировал:
– Не работает. Если в доме еще кто-то есть, мы никак не сможем их предупредить. Можно, конечно, побегать по квартирам, но на это уйдет вся ночь. Предлагаю перво-наперво позаботиться о собственных шкурах. Как только выберемся из дома, пойдем в полицию и все расскажем.
– Я с самого начала это предлагала! – сказала Илона, насупившись.
– А как же мои родители? – подал голос Филипп.
Широков пожал плечами, Максим промолчал, а Валентин положил мальчику руку на плечо:
– Пойдем сходим за ними!
– Плохая идея, – сказал Максим. – Нам сейчас следует держаться вместе.
– Я с ним согласен, – пробасил Широков. – Мент дело говорит. Сначала выберемся, а потом уже все остальное. А ты, самурай, давай без самодеятельности.
Пак посмотрел на Широкова суровыми узкими глазами и хмуро произнес:
– Самураи в Японии. А я кореец.
– Какая на хрен разница? Все равно ведь одна раса.
– Вы что-то имеете против моей расы?
Широков нагло усмехнулся:
– Когда вы метете улицы и убираете снег, то нет. Каждый должен знать свое место.
– И кто мне это место укажет? Вы?
– Надо будет – укажу. – Широков снисходительно хлопнул Валентина по плечу. – Ты не обижайся, паренек. Просто пойми: Россия – страна, где живут русские. Поэтому она и называется Россия. Ясна моя мысль?
Пак несколько секунд смотрел на Широкова, а потом, видимо, поняв, что спорить тут бесполезно, пожал плечами и отошел.
– Попробую прошерстить систему, – сказал бурильщик, вновь склонившись над панелью управления. – Может, нарою что-нибудь полезное.
Ника встретилась взглядом с Максимом, отвернулась и вышла из «рубки». Он выкатился вслед за ней.
– Я… наговорила вам много лишнего, – тихо сказала Ника, не глядя Максиму в глаза. – Про свое прошлое и вообще… Я вас прошу – не пересказывайте никому наш разговор.
– Могила! – клятвенно заверил он с улыбкой.
– Я была на взводе, – сказала Ника. – И слишком много выпила.
– Я понял, – кивнул Максим. – Значит, то, что между нами произошло…
– Вы еще в состоянии об этом думать? – удивленно проговорила она.
Он прищурился:
– А что мне может помешать?
– Но ведь люди погибли.
– И что? Я бывал в местах, где люди гибли каждый день, и это никого не удивляло.
Ника нахмурилась:
– Знаете… мне кажется, нам с вами не стоит больше разговаривать.
– Но нам придется это делать, – сказал Максим. – Пока мы оба здесь.
Она пожала плечами и вернулась в «рубку». Максим проводил ее задумчивым взглядом. Он с удивлением понял, что известие о гибели людей и впрямь не так сильно взволновало его, как изменившееся настроение Ники.
«А ты думал, что все изменилось? Черта с два! Молодая женщина «на грани нервного срыва» захотела приключений, и тут подвернулся ты – безногий старый пират с разбитым сердцем. Экзотический фрукт, который хочется попробовать на вкус. К тому же… вызывающий жалость».
Максим почувствовал, как к горлу подкатил ком. Он явственно ощутил, что возвращается в свое обычное состояние – остервенелой злобы и ненависти ко всему миру. По крайней мере, к двуногим существам, которые его населяют.
Он тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и тоже вернулся в «рубку».
– Ну и что мы теперь будем делать? – спросила Илона у Широкова.
– Выбираться отсюда, – пророкотал тот.
Он уже полностью овладел собой и, к удивлению Илоны, выглядел совершенно спокойным. Или это была лишь видимость? Она знала, что сильные мужчины умеют скрывать свои чувства от посторонних глаз, а этот медведь производил впечатление настоящего супермена, из тех, кого рельсой не перешибешь.
– Дельное замечание, – сказал Максим. – И как же мы это сделаем?
Широков кивнул квадратным подбородком на мерцающий экран.
– Это план подвальных помещений. Если ему верить, из подвала есть выход наружу. Вот он! – Он ткнул в экран толстым пальцем. – И еще. Один из коридоров проходит впритык к канализационному туннелю. Вот тут! Судя по плану, здесь параллельно коридору проходит канализационная труба-двушка. Она ведет в коллекторный лоток.
– Но ведь по ней плывут нечистоты, – неуверенно проговорила Роза Муратовна.
– Может, и плывут, – усмехнулся Широков. – И мы поплывем, если жизнь заставит. Дерьмом больше, дерьмом меньше.
Роза Муратовна поморщилась:
– Какой же вы… грубый.
– Не человек, а животное, – язвительно проговорила Аня.
Широков посмотрел на нее хмурым взглядом и парировал:
– Человек – тоже животное, если ты не знала. Кожаный мешок, наполненный дерьмом. Только что без шерсти, так ведь и свинья без шерсти.
– Исчерпывающая самохарактеристика, – заметила Аня.
– Так идемте скорей! – воскликнула Ника. – Я не намерена оставаться в этом доме ни одной лишней секунды!
– Девчонка права, – прогудел Широков. – Надо уносить отсюда ноги.
– Я не полезу в подвал, – капризным голосом сказала Илона.
– Почему? – повернулась к ней Ника.
– На дворе двадцать первый век! – яростно воскликнула та. – Мобильные телефоны, Интернет, спутники, вай-фай! Это не необитаемый остров, это Москва!
– Ладно, оставайся и жди помощи, – пожала плечами Ника.
– Одна я не останусь тут!
– Тогда заткнись и делай то, что тебе говорят.
– Внимание! – громко проговорил женский голос, заставив всех вздрогнуть и напрячься. – В целях дезинфекции ровно через час во все помещения дома будет пущен ядовитый газ! Повторяю: ровно через час во все помещения дома будет пущен ядовитый газ! Если кто-то еще не успел эвакуироваться, убедительная просьба поторопиться!
Несколько секунд все молчали, ожидая продолжения сообщения, но его не последовало. Ника взглянула на Широкова:
– Как они его пустят?
– По вентиляции, – ответил тот. И вдруг воскликнул: – Вентиляционная шахта!
Он склонился над панелью и снова стал щелкать по клавишам. Остальные напряженно ждали. В словах Широкова им послышалась надежда на скорое избавление от кошмара, и теперь все молчали, боясь спугнуть удачу.
– Есть! – сказал Широков и ткнул пальцем в экран. – Вот тут, видите? Отсюда можно выбраться! А забраться можно вот тут – на первом этаже. Проползти по вентиляционной шахте придется всего метров пятьдесят, если не меньше.
Он отпрянул от панели и решительно проговорил:
– Пошли!
И шагнул к выходу.
5
– Вот она – вентиляционная шахта! – сказал Широков, задрав голову и показав на решетку.
– Вы сможете туда залезть? – с надеждой спросила Илона.
– Я? – Бурильщик усмехнулся. – Блондиночка, ты в самом деле думаешь, что я туда протиснусь?
В подтверждение своих слов он повел широченными, грузными плечами.
– Я попробую забраться, – сказала вдруг Ника.
Максим посмотрел на нее и покачал головой:
– Нет. Ты не…
– Больше некому! – перебила она. – Ты прикован к инвалидному креслу. Остаемся только мы с Никой и Филипп.
– Тогда полезу я, – сказал Фил. – Я ловкий. И ростом ниже всех.
– Нет! – сказал Валентин, строго взглянув на мальчика узкими азиатскими глазами. – Ты ребенок!
– И что с того, что ребенок? – вступила в разговор Илона. – Шесть лет назад я тоже была ребенком. И поверьте: сейчас мне хочется жить ничуть не меньше, чем тогда! И потом, мальчишка ведь ничем не рискует. Если будет какая-то опасность, он ее увидит и быстро вернется. Ведь так? – повернулась она к Широкову.
Тот задумчиво потер пальцами небритую щеку.
– Нам бы не помешал фонарик, – сказал он.
– У меня есть! – Филипп вытащил из кармана шариковую ручку со встроенным светодиодом. – Светит метра на два! – с гордостью сообщил он.
– Больше и не потребуется, – кивнул Широков. – Теперь надо придумать, чем открутить шурупы.
– У меня в складном ноже есть отвертка! – сказал Фил.
– Покажи, – потребовал бурильщик.
Подросток сунул руку в карман и достал небольшой походный нож со швейцарским крестом на рукоятке.
Широков осмотрел его и уважительно произнес:
– Настоящий. Баксов сто, наверное, стоит. Откуда он у тебя?
– На день рожденья подарили, – ответил Филипп, отчего-то покраснев.
– На день рожденья? – Он прищурился. – Так я тебе и поверил. У отца небось спер?
– Нет. Это… подарок.
– Ладно, не хочешь – не говори. Отвертка тут и впрямь есть, и сталь хорошая. – Широков снова перевел взгляд на мальчика. – Умеешь шурупы откручивать?
– А чего там уметь? Бери да крути.
– И то верно. Держи! – Он вернул нож подростку. – Положи пока в карман, чтобы не мешался. Вот так. Встанешь мне на плечи, понял? И не мешкай там. Давай!
Бурильщик нагнулся, но Валентин встал у мальчика на пути.
– По-моему, это глупая мысль! – сказал он взволнованно. – Мы не знаем, что там!
– Да что там может быть? – ухмыльнулся Широков. – Крыса его, что ли, съест? Давай, пацан, не тяни резину!
Филипп ободряюще улыбнулся Валентину, подошел к бурильщику и вскарабкался ему на спину. Широков выпрямился.
– Теперь лезь на плечи. А ты, мао, подстраховывай, чтобы малец не упал! – приказал он Валентину.
Пак кивнул и встал на изготовку. Филипп залез бурильщику на плечи, осторожно выпрямился, держась за стену, и попробовал дотянуться до решетки.
– Не могу! – сказал он. – Немного не хватает!
– Становись мне на ладони! Только осторожнее! Все время держись за стену и не отклоняйся назад, а то кувыркнешься!