Шли они, отягощенные последовательностью тактических ритуалов, вколоченных тренировками. Первым катился маркер, за ним в коридор шли осветительные шары, потом входил Драккайнен, высматривая ловушки, растяжки, таинственные кувшины, пульсирующие зловещей магией, потом один человек с арбалетом и второй – с единственным щитом, который до этого он нес на спине, потом остальные, а в конце – еще один лучник и Скальник с мелком, размечающим обратную дорогу. При разветвлениях шар порой стопорился, перекатываясь перед разными путями, или вращался по кругу, но хватало просто дать ему немного времени, и он выбирал путь, согласно одному ему известным критериям.
Когда они добрались до пересечения двух одинаково крупных каналов, маркер покатился прямо, но Вуко остановился, вскинув кулак, а потом осторожно отступил в сторону, подняв один из световых шаров.
– Не идем за ним? – спросил Грюнальди тихо.
– Кто-то здесь ходил, – негромко ответил Вуко, подняв свет повыше. – И часто.
Знак на стене был сделан копотью от лампадки или факела и напоминал известное им уже Подземное Лоно. Драккайнен перешел на другую сторону перекрестка и в глубине канала отыскал следующий знак, а потом еще один, на этот раз исполненный тщательней, красноватым жирным красителем, наложенным, похоже, пальцами. А потом известные им уже стрелки и зигзаги рун Зонерманна-Файгля: «Огонь придет с моря».
– Знаки ведут вдоль канала, – проворчал Драккайнен, задумчиво почесывая подбородок. – Однако наш шар не обратил на это внимания, прокатился мимо и дальше. Интересно…
Взглянул на своих людей, присевших вдоль стен и глядящих на него из-под капюшонов в спокойном ожидании.
– Хорошо, – кивнул наконец. – Идем за шаром. Пока что он вел нас правильно. Эти знаки со стен не исчезнут. Всегда можно сюда вернуться.
Они двинулись назад к главному коридору, где маркер ожидал их, вибрируя на базальтовом полу, пульсируя внутренним светом.
– Вперед, Дозор, – свистнул ему Драккайнен.
Вода, что журчала по центру канала им навстречу, теперь бежала куда быстрее, и ее стал сопровождать громкий плеск. Коридор явно поворачивал и ощутимо поднимался.
– Мы теперь идем в ту самую сторону, что и тот коридор со знаками, только чуть выше и сбоку, – сказал Вуко негромко.
– Я знаю только, что мы под землей, – не выдержал Спалле. – Ненавижу это.
– Потом нам об этом расскажешь.
Водные отзвуки сменили характер, сделались громче и отчетливей, словно в соборе. Коридор свернул направо, поднявшись еще выше. Драккайнен собрал световые шары, поскольку те скатывались ему под ноги, и шел, держа один в сжатой руке, направив вперед, словно фонарь.
За углом Вуко приказал команде остановиться и сам вжался в стену, а потом осторожно выглянул и просигнализировал: «Помещение, входим».
Ярящиеся зеленью шары полетели внутрь один за другим, словно гранаты, но Вуко вдруг поднял кулак, приказывая своим людям застыть, а сам проскользнул под хитро натянутой поперек входа нитью и переступил еще одну растяжку.
Верхняя медная проволока вела к традиционному уже глиняному кувшину на скальной полке: тот должен был разбиться у ног чужака и высвободить содержимое под затычкой, прихваченной еще и проволокой, как пробка в шампанском. Содержимое, казалось, издавало тихие шелестящие звуки и нечто, напоминавшее негромкое царапанье.
Нижняя растяжка вела к заряду, расположенному в деревянной конструкции слева от входа. Внутри Вуко заметил вертикальный валик скрученных нитей диаметром с палец и торчащую из него кованую жердь, ощетиненную железными остриями. Обе нитки можно было снять, осторожно сбросив петельки на их кончиках с вбитых в стену крючков. Больше страховок при входе Драккайнен не нашел.
Камерой была естественная пещера. Не комната, не подвал и не помещение специального предназначения, а просто пещера, возможно, старше, чем сам замок, с неровным полом с торчащими скальными зубцами и с потолком, ощетинившимся известковыми потеками.
Где-то плескалась, капала и хлюпала вода, наполняя воздух симфонией эха. Воздух был холоден, влажен и отдавал подземным, серо-минеральным запашком уснувшего вулкана и каким-то упрямым, невыносимым смрадом. Резким и странно знакомым.
Выслеживающий шар нерешительно крутился по полу, словно игрушка, что никак не может вылезти из угла.
– Что-то должно тут быть, – пробормотал Драккайнен.
Повел по пещере своим пылающим взглядом, пытаясь заметить какие-нибудь подробности, но нашел лишь слабые следы использования магии, развеянные и не говорящие ему ни о чем, какие-то брызги на стенах, отпечатки ладоней на поверхности скал, мазки и потеки. Может, тут случилась магическая стычка, а может, просто прошел некто, у кого в руках был пропитанный магией артефакт, и он оставил магическую пыль там, куда дотянулся. Что хуже, лежащие среди скал и камней световые шары плохо справлялись с освещением помещения, ощетинившегося камнями и сталактитами; всюду полнились странные подвижные тени и проблески на рыже-белых потеках. Для него – человека с единственным глазом – это был кошмар. Подумалось даже, что с легкостью повыбивает тут себе зубы.
Наверное, поэтому он увидел ее не сразу.
Сперва заметил движение уголком глаза. Изменение расклада тени и проблесков среди стен. А потом в хаосе отсветов и пятен мрака он заметил встающую под потолком фигуру. Невыразительную, сотканную из тумана, испарений и бледных болотных огоньков, увенчанную уродливой рогатой головой, с пылающей зеленью глаз и масляным блеском на кровавом частоколе ощеренных зубов.
Как-то он пытался учить своих разведчиков – совершенно рефлекторно – ориентировке по циферблату. Все это «на четыре, на двенадцать», но идея провалилась, разбившись о культурный барьер. Они совершенно не могли такого понять, пытались учиться механически, раз за разом ошибаясь. И проблема даже была не в циферблате, который ни о чем им не говорил, но в том, что они не привыкли думать в цифровых категориях. Некоторые ощущали направление сторон света, словно ласточки, другие – нет, и в этом не было никаких правил. Даже понятия «лево» и «право», которые они знали, особого значения не имели. Тогда он махнул рукой и решил положиться на инстинкт.
Потому только крикнул:
– Враг! Впереди, под потолком! – сам уже перепрыгивал скалу и выдергивал меч из ножен, остальные отреагировали согласно правилам. Когда он восстанавливал равновесие между камнями, ища взглядом парящего над головой демона, сбоку было уже двое стрелков и страховка за спиной.
Однако тварь не отреагировала, все так же возвышаясь в метре над ними, поводя фосфоресцирующим взглядом над зубастой пастью, под короной кривых рогов, шевеля остальным телом, словно висящая в воде медуза.
– Арбалет, стрела в горло, – процедил Драккайнен.
Тетива оглушительно щелкнула в закрытом пространстве, стрела ударила о камень, но больше не случилось ничего. Только сзади раздалось тарахтение взводимого арбалета.
Вуко оценил положение чудовища, по-птичьи вертя головой, после чего соскочил со скалы, пряча меч.
– Безопасно, – сказал. – Это кукла. Пустая кукла, висящая в пещере.
– Даже не она, – ответил кто-то сзади. – Это как бы плащ с надетой сверху башкой.
Вуко вдруг остановился, оперся ладонью о скалу и замер на миг, свесив голову, прижимая ладонь к векам и скаля зубы.
– Что происходит? – спросил Грюнальди.
– Ничего… – прошипел Вуко. – Та магическая пыль в моем глазу. Скоро придется отсюда выходить…
Он тряхнул головой по-боксерски, а потом выпрямился.
Когда принесли из углов пещеры светящиеся шары и потрясли ими, заставив стать ярче, оказалось, что чучело висит над глубокой щелью, что ведет в темноту.
Драккайнен обошел осторожно пропасть и поднял шар, что держал в руках.
– Ну чудесно! – сказал, осветив деревянный стеллаж с размещенными по сторонам шкивами. Некоторое время он изучал сооружение, а потом осторожно снял защелку и несколько раз крутанул ручку. Тварь, висящая у потолка, плавно съехала вниз и замерла перед их лицами, развеваясь клочьями муслина, колышась над дырой. Разведчик снова накинул защелку, и было слышно, как он шарит в темноте. Потом вынырнул, держа небольшой глиняный кувшин.
– Осторожно…
– Это не ловушка, – объяснил он. – Чувствую, что ничего магического там нет. Это жир… – Он осторожно понюхал пальцы и отодвинул руку подальше от источника света… – …с фосфором.
– С чем?
– Такой порошок, что светится в темноте. Маска смазана им, потому и светится.
Он осторожно вынул свое складное копье и раздвинул свисающие под маской куски ткани, открывая упряжь из широких кожаных ремней.
– Кто-то это надевает, а потом опускается в эту щель. Зачем?
Вуко сильно тряхнул одним из своих шаров и бросил его в дыру. Было слышно, как тот падает на что-то твердое, а потом катится и подпрыгивает, пробуждая внизу эхо, звенящее между стен. Но полетел шар недалеко.
– Метров пять, не глубже, – кивнул Драккайнен, заглядывая вниз. – Посмотрим, что там еще есть. Скальник, Спалле, поищите нашу стрелу.
– Ты слышал, что он сказал, – проворчал Грюнальди.
Сзади за щелью и стоящим над ней стеллажом с опускным механизмом Вуко нашел деревянный ящичек, полный каких-то темных обломков, напоминающих куски мела, и две трубки из медной жести, вырастающие из пола. Одна была короче, шире и заканчивалась на высоте колен, а вторая была толщиной с бутылочное горлышко, вставала на высоту лица, а потом загибалась вперед и заканчивалась жестяной воронкой. Вуко осторожно протянул руку и щелкнул по металлу. Мрачный гремящий звук прокатился где-то в глубине распадка.
– Карбид и рупор, – загадочно заявил Драккайнен. – Скажем так: озвучивание и спецэффекты. Валим отсюда. Соберите шары. Что там со стрелой?
– Разлетелась, – пояснил Скальник с неудовольствием. – Частично собрали.
Они взвели ловушки у входа, после чего вернулись тем самым коридором до перекрестка и теперь пошли так, как вели их надписи на стенах.