– Некоторые из нас ими станут.
Ответил кто-то из великовозрастных учеников… Ага, Уинстон Блаунт, такой старый, что годится Хуану в прадедушки. Когда у Блаунта не задавался день, он любил больно подкалывать мисс Чумлиг.
Учительница поиска и анализа улыбнулась ему.
– Это такое же редкое дарование, как талант бейсбольной звезды высшей лиги. Чистый «агент-координатор» – редкий тип, декан Блаунт.
– Некоторые из нас так или иначе станут администраторами.
– О… – Чумлиг на мгновение погрустнела, словно готовилась сообщить ему дурную весть. – Администрирование сильно изменилось, декан Блаунт.
Уинстон Блаунт откинулся на стуле.
– О’кей. Поэтому нам приходится учить новые трюки.
– Да. – Мисс Чумлиг посмотрела поверх голов учащихся. – И это важный момент. Этот урок посвящен поиску и анализу, центральным компонентам экономики. Важность поиска и анализа для нас как потребителей очевидна. Почти все современные рабочие места так или иначе требуют поиска и анализа. Но, в конце концов, и мы должны знать кое-что кое о чем.
– Это вы про те курсы, по которым нам больше тройки не натянешь?
Вопрос задали с галерки, где предпочитали отираться физически отсутствующие.
Чумлиг вздохнула.
– Да. Но не позволяйте этим умениям заглохнуть. Вы ознакомились с ними. Используйте. Совершенствуйтесь. Вам это по силам при помощи особой формы предварительного анализа, которую называют обучением.
Одна из учениц подняла руку – на полном серьезе подняла. Такая старая.
– Да, доктор Сян?
– Я понимаю, что вы правы. Но… – Женщина окинула взглядом класс. На вид примерно сверстница Чумлиг, совсем не такая старая, как Уинстон Блаунт. Но в глазах ее застыл испуг. – Но некоторым это дается легче. Я не такая смышленая, как раньше. Или, может, другие смышленей меня… Что будет, если мы приложим все усилия и у нас просто не получится?
Чумлиг помедлила. Послушаем-ка, что она на это ответит! – подумал Хуан. Хороший вопрос.
– Эта проблема касается всех, доктор Сян. Все мы в руках Провидения. В вашем случае… вам дан еще один шанс начать новую жизнь. – Она оглядела остальных. – Некоторым из вас кажется, что на руки сданы только двойки и тройки. – На передних партах сидели в основном очень старательные ученики, немногим старше Хуана. Они тоже носили, но вкуса в одежде не развили, да и ансамблевому кодированию так и не обучились. Пока Чумлиг говорила, их пальцы что-то отстукивали: искали про «двойки и тройки на руки».
– Но у меня есть теория насчет жизни, – продолжала Чумлиг, – и она напрямую происходит от игр: никогда не бывает так, что все потеряно. У вас, у всех вас, есть особые карты на руках, с непредсказуемой ценностью. Играйте. Ищите, как стать особенными, как стать лучше. У вас это качество есть, вам только нужно найти его. А как только найдете, сможете поставлять ответы другим, и другие с радостью поделятся с вами своими ответами. Коротко говоря, синтезировать удачное стечение обстоятельств по заказу не научились. Но вам предстоит его для себя создать.
Она поколебалась, глядя в незримые наброски, и голос ее стал тише, утратил ораторский раскат.
– Это глобальный аспект. Сегодня же нам предстоит обсудить морфинг решений через форумы по интересам. Как обычно, суть в том, чтобы правильно задать вопрос.
Хуан предпочитал сидеть у стены, особенно в тех случаях, когда классная комната попадала на третий этаж. Там можно было ощутить, как слегка покачивается стена из стороны в сторону, помогая зданию удерживаться в равновесии. Маму это сильно нервировало.
– Одна секунда системного сбоя, и все развалится к чертям! – жаловалась она на родительском собрании. С другой стороны, конструкция карточного домика дешева и при сильном землетрясении пострадает ничуть не больше, чем от порыва утреннего ветерка.
Он отклеился от стены и немного послушал Чумлиг. Собственно, поэтому и требовали посещать большую часть уроков физически: оказавшись в настоящей комнате с настоящим учителем, так или иначе станешь уделять внимание предмету. Лекционная графика Чумлиг парила в воздухе над головами учеников. Ей удалось их заинтересовать: непристойных граффити по краям присоседилась самая малость.
И некоторое время Хуан тоже внимал. Он честно пытался. Да, форумы по интересам выдают надежные результаты, зачастую бесплатно. Там нет аффилиаций, просто единомышленники, корпящие над сложными задачами. Но если ты не единомышленник? Например, генетические форумы. Перепутаешь транскрипцию с трансляцией – и потом месяцы ничего вменяемого в ответ не получишь.
В конце концов Хуан ее отключил и стал бродить по точкам зрения класса. Некоторые ученики предпочитали выставлять свои точки зрения на публику. В основном же – случайные картинки. В промежутках он изучал список задач, полученный от Большого Ящера. Оказалось, что Ящера не только старперы интересовали. Некоторые обычные ученики тоже. Аффилиация у него, надо полагать, охватом не уступает калифорнийской лотерее.
Он приступил к фоновым проверкам. Как и многие дети, он любил накапливать информацию в носимой электронике. Это позволяло искать, не сильно высовываясь наружу. С внешним миром он не соединялся, кроме случаев, когда для запросов можно было использовать сайты, о которых рассказывала Чумлиг. Ей успешно удавалось расшевелить умственно отсутствующих, но Хуан был мастер ансамблевого кода: он обращался к носимому устройству едва заметными жестами, а меню пролистывал взглядами. Когда Чумлиг посмотрела в его сторону, он жизнерадостно кивнул и воспроизвел несколько предыдущих секунд ее выступления.
Так-так, старперы… компетентные ретарды сюда не попадут: они богаты и знамениты, им принадлежит большая часть реального мира. Звездный час взрослых учеников Фэйрмонтской школы давно миновал. Они весь семестр сюда понемногу стекались. В домах престарелых их до начала занятий подержать не хотели, заявляя, что эти люди «достаточно социализированы», чтобы справиться с неудобствами поступления посреди семестра.
Хуан скользил взглядом по лицам, сличая увиденное с общественными записями. Уинстон Блаунт. Сущая развалина; медицина к ретардам неласкова. Кое-что лечить умеют, остальное не берутся. И даже успешные методики лечения от пациента к пациенту давали неодинаковые результаты. Уинстону Блаунту, похоже, не слишком повезло.
Старик напряженно щурился, пытаясь проследить поисковый пример Чумлиг. Хуан его на нескольких уроках встречал. Медицинская карта Блаунта не в открытом доступе, но похоже, что с мозгами у него все более-менее; умом он не уступал некоторым соученикам. В свое время он был важной шишкой университета Сан-Диего. В свое время.
Ладно, оставим его в списке перспективных.
А это Сю Сян. Степень по физике, степень по электротехнике, президентская медаль за достижения в сфере информационной безопасности 2010 года. Послужной список почти как у нобелиата. Доктор Сян сгорбилась, глядя на парту перед собой. Она пыталась отслеживать урок по визопейджерной странице! Бедняжка. Но у нее, конечно, остались связи.
Чумлиг продолжала разглагольствовать о морфинге результатов в новые вопросы, не замечая, что Хуан мыслями далече.
Кто у нас следующий? Роберт Гу. Хуану на миг почудилось, что он промахнулся точкой зрения. Он бросил взгляд вправо, где зависали старперы-инклюзивщики. Роберт Гу, степень по литературоведению. Поэт. Гу сидел среди старперов, но на вид ему от силы семнадцать дашь! Хуан притворился, что внимает мисс Чумлиг, и рассмотрел новичка детальнее. Гу был тонкий, почти костлявый, и высокий, кожа – гладкая, без пигментации, но казалось, что он потеет. Хуан рискнул сходить по медицинским ссылкам наружу. Ага! Симптомы терапии по Венну – Курасаве. Доктор Роберт Гу большой везунчик: на такую магию среди ретардов хорошо реагирует один из тысячи. И его совсем не получалось пингануть. На парте перед ним валялся скомканный визопейджер, но Гу его не использовал. Много лет назад чувак был известен даже больше Сю Сян, но сейчас превзошел ее в лузерстве… А кстати, что еще за «деконструктивный ревизионизм»? М-да, в списке Большого Ящера ему явно не место. Хуан отбросил результаты по этому имени в корзину… но стоп, семейные связи Гу бы надо проверить. Он послал запрос… и вдруг поперек всего зрительного поля безмолвным огнем воспылали символы беззвучного сообщения:
Чумлиг Ороско:
Ороско Чумлиг:
Он прервал очередь запросов и закрыл сеанс внешней связи. Одновременно воспроизвел последние несколько минут ее урока, отчаянно соображая над резюме. Чумлиг обычно ограничивалась колкими вопросами; это впервые она его так шуганула.
И самое удивительное, что сделала она это в коротком промежутке, пока, по мнению остальных, сверялась с заметками. Хуан поглядел на учительницу с новым уважением.
– Ты с мальчуганом как-то слишком сурова, не находишь?
В этот день Кролик испытывал новый образ, спроектированный по классическим гравюрам к «Алисе в Стране чудес», с сохранением линеатуры. На трехмерном теле эффект смотрелся откровенно глупо.
Большая Ящерица не впечатлилась.
– Ты тут чужак. Хуан мой непосредственный аффилиат, а не твой.
– Ты чего такая резкая? Я просто проверяю глубину своей аффилиации, наудачу.
– Не суйся. Хуану этот урок полезен.
– Конечно, я разделяю твои гуманитарные соображения. – Кролик послал Ящерице самую неискреннюю из своих улыбок. – Но ты его заглушила именно в тот момент, когда он заинтересовался типом, крайне любопытным мне самому. Я обеспечил тебе самую что ни на есть превосходную аффилиацию. Если ты и дальше рассчитываешь на мою поддержку, нам лучше скооперироваться.
– Слышь, ты! Я не против, чтобы пацан снаружи по своим делам лазил, но не хочу, чтоб ему навредили.
Голос Ящерицы стих, и Кролику стало интересно, не появились ли наконец у Чумлиг свои соображения. Впрочем, неважно. Кролик развлекался, блуждая по общественной сцене Южной Калифорнии. Рано или поздно он выяснит, для чего нужна вся эта работка.