Сохрани меня Бог. Я, кажется, опять…
Женщина глянула на него строго. На вид — не больше тридцати, но невозможно вообразить себе ее на свидании.
— Молодой человек, я не ваша фантазия. Вам нужна помощь в поиске темы для диссертации. Я не ошибаюсь?
— О!
Зульфи Шариф не был без ума от высоких технологий, но сейчас, на втором году аспирантуры на факультете литературы Орегонского университета, он дошел до некоторой степени отчаяния. Научный руководитель не хотел помогать: профессора Блэндингз куда больше устраивало иметь постоянного бесплатного ассистента. Поэтому в январе Шариф запустил несколько пробных шаров с просьбой о помощи. Это вызвало нескончаемый поток заимствованных и любительских материалов. Энни Блэндингз очень беспокоилась, что Шарифа могут сманить какие-нибудь из предложений, пока его помешанные на компьютерах друзья не показали ему, какие могут быть от этого неприятные последствия.
Шариф отфильтровал плагиаторов и путаников-юмористов. Осталось очень мало. Вот тебе и высокие технологии! Он два семестра провел, способствуя карьере Блэндингз в Деконструктивном Ревизионизме. В оставшееся время он работал на телефоне 411 в Американской Ассоциации Поэтов и изо всех сил старался состряпать диссертацию из воздуха. В Америку он приехал, надеясь на старомодные наития в литературе, которую любил. А последнее время все чаще задумывался, не лучше ли было остаться в Калькутте.
И вот, откуда ни возьмись, эта женщина. Ответ на мои молитвы. Да, как же.
Он жестом пригласил ее сесть — по крайней мере это поставит ее в затруднительное положение.
Но видение свое дело знало. Оно село на стул на той стороне стола, с едва заметным взаимным наложением тела и предмета мебели.
— Я на самом деле ожидал письма, — сказал он. Женщина в черном только пожала плечами. Повелительный взгляд ее не дрогнул. Шариф помолчал и добавил:
— Да, я действительно ищу тему для диссертации. Но должен сразу сказать, мне неинтересны плагиат, мошенничество или соавторство. Если вы предлагаете что-нибудь подобное, прошу вас удалиться. Мне нужен лишь набор указаний… — и поддержка — …которые хороший руководитель дает аспиранту.
Женщина улыбнулась недоброй улыбкой, и Шариф вдруг подумал, что она может быть связана с Энни Блэндингз. Старая сука даже не носила — но у нее вполне могли быть подруги, которые носят.
— Ничего незаконного, мистер Шариф. Я просто видела ваше объявление. И у меня для вас есть потрясающая возможность.
— И денег у меня тоже немного.
— Я уверена, что мы договоримся. Вам интересно?
— Ну… быть может.
Дама в черном наклонилась вперед, и даже тень ее двинулась соответственно освещению кафе. Шариф и не знал, что такая точность возможна.
— Полагаю, вам неизвестно, что Роберт Гу жив и здоров и сейчас находится в Южной Калифорнии?
— Что? Чушь! Он сто лет как умер. От него уже ничего… Слова увяли под ее пристальным взглядом. Шариф быстро постучал по фантомной клавиатуре, вызвав стандартный поиск. С тех пор как он стал работать на службе 411, Шариф здорово научился запускать такой сверхбыстрый поиск. Результаты поплыли по крышке стола.
— Ну ладно. Он просто перестал писать… Альцгеймер… И он вернулся?!
— Вот именно. Это открывает определенные возможности?
— Гм… — Секунду-другую Шариф изображал рыбу в аквариуме. Если бы я поискал нужные факты, то знал бы это еще месяц назад. — Да, это открывает определенные возможности.
Интервью с Робертом Гу — второе место после трепа с В. Шекспиром. С небольшим отрывом второе место.
— Отлично. — Дама в черном сложила пальцы домиком. — Но тут есть сложности.
— Например?
Конечно, такая возможность не может тут же не рассыпаться прахом.
— Роберт… — Изображение женщины на миг застыло — возможно, сбой связи. — Профессор Гу никогда не выносил дураков. И это совершенно не изменилось. Я могу вам дать право доступа к его личному номеру. А заинтересовать его — уже ваша работа.
Без номера добраться до великого человека было бы очень трудно.
— Сколько? — спросил Шариф.
В студенческом кредитном союзе у него лежали двадцать тысяч долларов. Может быть, брат в Калькутте расщедрится еще на один заем.
— О, моя цена — не в долларах. Я просто прошу разрешения следить за работой, иногда внести предложение или задать вопрос.
— Но право первого использования — за мной?
— Конечно.
— Ну, я… — Шариф замялся в нерешительности. Роберт Гу! — О'кей, договорились.
— Очень хорошо. — Дама протянула ему руку. — Дайте мне минутку полного доступа.
«Эпифания», Правило Номер Один, которое вбивают во все инструкции: Полный доступ — только для родителей и супругов, да и то если хотите рискнуть. То ли тон этой женщины, то ли собственная необходимость — Шариф так и не понял, но он протянул руку и коснулся пустого воздуха. Одновременно с этим жестом он понизил уровень безопасности. Покалывание от ее пальцев, конечно, было плодом его воображения, но сейчас воздух между ними заполнился обязующими сертификатами.
Бумаги были подписаны. В воздухе остался одиночный номер. Шариф смотрел на идентификатор с внезапным благоговением.
— Так я ему просто позвоню? Она кивнула:
— Да, сейчас у вас есть такая возможность. Но помните, что я сказала насчет его… нетерпимости к дуракам. Вы знаете его работы?
— Конечно.
— Вы ими восхищаетесь?
— Еще бы! Я честно и разумно чертовски восхищаюсь каждой из них.
Такое заявление действовало на всех преподавателей, которых знал Шариф. В данном случае оно еще и соответствовало истине.
Дама кивнула:
— Возможно, этого будет достаточно. И имейте в виду, что профессор Гу не лучшим образом себя чувствует. Он все еще оправляется после болезни. И вы можете оказаться ему полезным непосредственно.
— Если надо, я за этим человеком горшки выносить готов. Снова застывшее на мгновение лицо.
— А! Ну, думаю, этого не потребуется. Ему не хватает того, что было в прошлом. Он тоскует по тем временам, когда книги были бумажные. Помните, кирпичи такие тяжелые, которые надо было носить с собой?
Кто это создание? Шариф кивнул:
— Я знаю, что такое… гм… физические книги. И могу показать ему много таких, причем лично. — Он уже искал услуги такси. — Замечательно. — Видение улыбнулось: — Удачи вам, мистер Шариф, — и исчезло.
Шариф просидел еще минуту, тупо глядя в пространство, где только что была женщина в черном. И тут его поглотило желание поделиться новостью. К счастью, из-за позднего времени кафе было практически пустым, а Шариф не из тех, кто умеет передавать сообщение со скоростью пришедшего каприза. И после первой секунды он понял, что лучше придержать язык за зубами — по крайней мере до установки контакта с Гу.
А еще…
И тут всплыли неприятные мысли. Как он мог оказаться настолько глупым, что впустил ее в носимые устройства? Он пару раз прогнал проверку целостности «Эпифании». Значки чистоты плавали в воздухе над мясной лепешкой. Эпифания говорила, что он чист. Конечно, если его полностью перепрограммировали, то именно это ему и было бы сказано. Проклятие. Не хочу я прожаривать одежду до чистоты! Хватит одного раза!
Тем более в данном случае. Он глянул на золотой номер: прямой идентификатор самого Роберта Гу. И если найти правильный подход, он напишет наконец диссертацию. Причем не просто ординарную, каких полно. Шариф считал Роберта Гу одним из лучших литераторов современности, наряду с Уильямсом и Чо.
А Энни Блэндингз считала Гу Богом.
11ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ «ЛИБРАРЕОМ»
Носимые компьютеры — что за концепция? IBM PC отвечает высокой моде от «Эпифании». Роберт вообще мог бы принять свой новый гардероб за обычную одежду. Да, рубашки и штаны были не того стиля, что он любил. Вышитые узоры внутри и снаружи. Но вышивка более заметна на ощупь, чем на взгляд: Хуану Ороско пришлось показать ему специальные виды, открывающие сеть микропроцессоров и лазеров. Основную трудность составили эти чертовы контактные линзы. Их приходилось надевать каждое утро и таскать целый день. В глазах постоянно что-то дергалось и мелькало. Но с практикой пришел и контроль над этим. Роберт испытал момент чистой радости, когда впервые смог настукать запрос на фантомной клавиатуре и увидеть плавающий в воздухе ответ Гугля… Ощущение силы, когда можешь получать ответы из воздуха.
А потом было то, что Хуан Ороско назвал «ансамблевое кодирование».
Прошла неделя. Роберт тренировался в одежде начинающего, пытаясь повторить приемы кодирования, которые показал ему Хуан. По большей части даже простейшие жесты не удавались, когда он их пробовал впервые. Но он повторял и повторял, и когда команда начинала работать, успех давал жалкий всплеск радости, а Роберт работал еще усерднее. Как мальчик с новой компьютерной игрой… или как дрессированная крыса.
Когда пришел телефонный звонок, Роберт подумал, что это у него инсульт. Замелькали перед глазами яркие пятна, зажужжал вдалеке звук. Жужжание перешло в слова: «Озззень ххотеллл бы… взззять интервью… у вввас…»
Ага. Спам или репортер какой-то.
— А с чего это я буду вам интервью давать?
— Коззззоткое… ззз… вью.
— Даже короткое.
Ответ Роберта был рефлекторным. Уже много лет ему не подворачивалась возможность послать репортера подальше.
Свет по-прежнему был ослепительно бесформенным, но когда Роберт расправил воротник, голос сразу сделался четким и ясным.
— Сэр, меня зовут Шариф, Зульфикар Шариф. Это интервью для моей диссертации по английской литературе.
Роберт прищурился, пожал плечами, снова прищурился. И вдруг увидел все как следует: посетитель стоял посреди его комнаты. Об этом надо будет сказать Хуану! Его первый успех в трехмерном представлении и всем том, что парнишка рассказывал про рисование на сетчатке. Роберт встал и шагнул в сторону, заглядывая посетителю за спину. Такой четкий образ, такой реальный!