Роберт сунул коробочку в карман и тихо вернулся к себе в комнату.
17АЛЬФРЕД ВЫЗЫВАЕТСЯ ДОБРОВОЛЬЦЕМ
Гюнберк Браун и Кейко Мицури. Верховные чины каждый в своей службе. Ваз отслеживал их еще со студенческих лет. Он знал о них больше, чем они даже могли себе представить — одно из преимуществ глубокой старости и более чем хорошей системы связей. В некотором смысле он был их проводником в карьере, хотя ни они, ни их ведомства об этом не подозревали. Они не были предателями ЕС или Японии, но Альфред понимал их настолько хорошо, что мог исподволь ими руководить.
Так он когда-то думал — и надеялся, что это и сейчас так. И все же беспощадные старания молодых друзей ему помочь стали величайшей угрозой его планам. Как, например, сегодня.
— Да-да, риск, конечно есть, — говорил Ваз. — Мы знали это с самого начала. Но куда опаснее дать серьезному проекту ТДМВ ускользнуть от обнаружения. Мы обязаны выяснить, что творится в лабораториях Сан-Диего. И план «Кролик» может нам помочь.
Кейко Мицури покачала головой.
— Альфред, у меня есть контакты в разведке США, которым уже много лет. Это не мои агенты, но они не потерпели бы левого проекта по созданию оружия. В этом деле я им готова доверить собственную жизнь. Я считаю, что мы должны с ними связаться — неофициально — и посмотреть, что они выяснят по лабораториям Сан-Диего.
Альфред подался вперед:
— А жизнь своей страны ты им тоже готова была бы доверить? Потому что именно об этом идет речь. В худшем случае в Сан-Диего не просто ведется разработка ТДМВ, но ее еще и поддерживают на высших уровнях правительства США. И тогда ваши друзья при самых благих намерениях выдадут своим начальникам наши подозрения. Улики исчезнут. Когда речь идет о расследовании угрозы столь серьезной, мы просто должны сделать это сами.
В том или ином виде этот спор тянулся начиная со встречи в Барселоне. Сегодняшний разговор мог оказаться решающим.
Кейко откинулась на спинку стула и раздосадованно пожала плечами. Она присутствовала в более или менее реальном облике и окружении — женщина тридцати с небольшим лет, сидящая за письменным столом где-то в Токио. Часть кабинета Ваза она преобразовала, и там стояла ее минималистская мебель перед окном с видом на токийскую панораму.
Гюнберк Браун обрабатывал изображение не столь тщательно — его образ просто сидел на одном из офисных кресел Альфреда. Без сомнения, Гюнберк понимал, что ЕС набрал достаточно веса, чтобы он мог позволить себе некоторую мягкость характера. Сегодня может оказаться, что Гюнберк действительно будет проблемой, но пока он только слушал.
О'кей. Альфред развел руками.
— Я искренне полагаю, что курс, который мы выработали в Барселоне, наиболее разумен. Можете ли вы сказать, что у нас нет прогресса? — Он махнул рукой в сторону биографий, рассыпанных у него на столе. — На месте действия у нас есть руки и мозги — причем все это можно отрицать, никто не знает, что всем руководим мы. На самом деле эти люди даже понятия не имеют о значительности операции. Вы сомневаетесь? Вы думаете, американцы что-то пронюхали?
Молодежь согласно покачала головами. Кейко даже страдальчески улыбнулась.
— Нет. Ваше разделение на отсеки на базе ДВБ — истинная революция в военных делах.
— Да, а то, что мы открыли эти методы — пусть даже братским службам в рамках Альянса, — говорит о том, насколько серьезными считает руководство ИЕР текущие проблемы. Так что давайте действовать, ради бога! Если мы задержимся более чем на сто часов, можно с тем же успехом начинать сначала. Почему не выйти на финальный рывок? В чем проблема?
Гюнберк глянул на японку. Она сделала нетерпеливый жест, побуждая его говорить.
— Я так понимаю, что это риторический вопрос, Альфред. Проблема в плане «Кролик» — сам Кролик. Все зависит от него, а мы до сих пор о нем почти ничего не знаем.
— И американцы тоже не будут знать. Все дело в том, чтобы мы имели возможность откреститься. Кролик в этом смысле — все, о чем можно мечтать.
— И даже больше, Альфред. — Гюнберк смотрел в упор. При всей своей молодости он обладал невозмутимым видом немца времен смены веков. От тезиса к тезису он переходил медленно и неумолимо. — При осуществлении операции Кролик от нашего имени творил чудеса. Его способности показывают, что он представляет собой угрозу.
Ваз посмотрел на результаты последних расследований Гюнберка.
— Но ты сам обнаружил его ключевые слабости. Как бы он ни пытался замаскироваться, ты проследил все его центры сертификации до единой вершины.
Единая вершина центров сертификации дело обычное, но то, что Гюнберк сумел открыть вершину Кролика, было триумфом. Для Альфреда — если учесть его… гм… непростые отношения с Кроликом, это стало чудесной новостью.
Гюнберк кивнул:
— «Швейцарский кредит». И что?
— А то, что если Кролик превратится в кошмар, ты можешь перекрыть кислород «Швейцарскому кредиту», и его выкинут из бизнеса.
— Перекрыть кислород центру сертификации «Швейцарский кредит»? Ты хотя бы себе представляешь, что произойдет тогда с европейской экономикой? Я горжусь своими людьми, которые вынюхали этот секрет, — но использовать его эффективно мы не сможем.
— Нам надо было послать этого Кролика подальше после первой же встречи в Барселоне, — сказала Кейко. — Слишком уж сообразительный.
Ваз поднял руку:
— Может быть, но откуда нам было знать?
— Ja? Прости, Альфред, но мы сомневаемся, не знаешь ли ты про мистера Кролика больше нашего.
Черт побери!
— Нисколько. Честно говорю. — Альфред откинулся в кресле и отметил напряженные позы своих коллег. — Вы, значит, беседовали у меня за спиной? — Он ласково улыбнулся. — И вы думаете, что на самом деле Кролик — это американская разведка? Или китайская? — Они много времени потратили на проверку таких предположений. — Так какова же ваша теории, друзья мои?
— Ну, — начал Гюнберк несколько неловко, — может быть, мистер Кролик вообще не человек. Может быть, он Искусственный Интеллект.
Ваз рассмеялся и глянул на Кейко Мицури.
— А ты что думаешь?
— Я думаю, что ИИ — возможность, которую следует рассмотреть. Таланты Кролика столь разноплановы, работа его столь эффективна — а личность слишком ювенильная. Последнее — один из признаков, который ДАРПА США считала характеристическим. — Она заметила недоверие на лице Ваза. — Не всякая угроза является сектой или заговором.
— Конечно. Но монстры-ИскИны? Это было жупелом в двадцатом веке. Кто сейчас в разведке воспринимает это всерьез? А! Конек Паскаля Хериота, да? — Альфред понизил голос и стал серьезен. — Вы говорили с Паскалем об этом проекте?
— Нет, разумеется. Но ИИ — угроза, которую в последние годы игнорировали начисто.
— Верно, потому что ничего конкретного никогда не было. До китайско-американской войны мы знали, что ДАРПА потратила миллиарды на проект Маленького Помощника. И это было почти таким же фиаско, как инициатива отказа доступа в космос.
— Отказ доступа в космос — действовал. Ваз засмеялся снова.
— Он действовал против всех, Кейко, а больше всех — против американцев. Но вы правы, отказ доступа в космос — неподходящее сравнение. Я хочу сказать другое: умнейшие в мире люди пытались создать ИИ — и не смогли.
— Не смогли исследователи, но выполняемый код не мог не остаться. Интернет — далеко не та кривая игрушка, которой он когда-то был. Там гуляют многие куски Маленького Помощника ДАРПА, вырастая в такое, чего никак не могло возникнуть в низкотехнологическом прошлом.
— А вот это уже просто научная фантастика! Даже кино такое было…
— И не одно, — согласился Гюнберк. — Альфред, я не согласен с Кейко, что программы многолетней давности способны самоорганизоваться просто потому, что им теперь доступны приличные ресурсы. Но мы, разведчики, отслеживаем возможности. Я думаю, что в словах Паскаля Хериота есть смысл. То, что большинство людей эту возможность отвергают, еще не значит, что она нереальна. Мы определенно миновали критическую точку, когда все упирается в компьютерное железо. Паскаль считает, что когда это наконец случится, ИИ возникнет без всяких институциональных предшественников. Будет как во многих исследовательских разработках, только куда более катастрофично.
Еще один способ, которым человечество может не дожить до конца века.
— Каково бы ни было объяснение, — сказала Кейко, — Кролик просто слишком много знает и слишком анонимен… Прости, Альфред, мы считаем, что операцию необходимо свернуть. Давай обратимся к нашим американским друзьям.
— Но оборудование уже на месте. Наши люди уже на месте. Она пожала плечами.
— А командует всем Кролик? Это может дать ему все, что мы обнаружим в Сан-Диего. Даже если мы с тобой согласимся наше начальство никогда на это не пойдет.
Она была серьезна. Альфред посмотрел на Брауна. И он серьезен. Плохо.
— Кейко, Гюнберк, ну пожалуйста, давайте просто оценим риск.
— Мы это и делаем, — ответила Кейко. — Кролик, свободно бегающий в этой грандиозной схеме, — угроза космических масштабов!
Она умела высказываться полностью в духе современной японской прямоты.
— Но мы можем устроить так, чтобы Кролик получал оперативную информацию только по ходу дела.
К счастью, Гюнберк возразил сразу:
— Ну нет. Такое удаленное микроуправление — гарантия катастрофы.
Ваз долгое мгновение молчал, стараясь делать вид, будто напряженно мыслит, обдумывая трудное решение.
— Может быть, существует способ получить от Кролика всю… «грандиозную схему» с минимальным риском. Допустим, что мы не дадим Кролику окончательных деталей заранее. Допустим, что мы в ночь взлома бросим кого-нибудь из наших людей в Южной Калифорнии на место действия?
— А как же тогда с опровержимостью? — спросила Кейко. — Если во взломе участвует наш агент…
— Подумай, Кейко: мое предложение — это