– Сколько? – задохнулся тот.
– Миллион, – довольный произведенным эффектом, повторил я. – Жаль, конечно, что не все наличными, но я из них вытрясу все до последнего гроша.
– А как скоро прибудут ваши войска?
– Очень скоро; держу пари, что Гонсевский не успеет собрать до той поры сколько-нибудь значимые силы.
Сорокачетырехлетний герцог немного распрямил спину и задумчиво взглянул на меня. «Ну давай, сволочь, шевелись, посылай гонцов в Литву!» – подумал я, благожелательно улыбаясь.
– Вы еще погостите у нас?
– К сожалению, нет. У меня дела в Риге, которые нельзя доверить никому, однако обещанный провиант вы можете послать туда. Более того, я настоятельно рекомендую вам поторопиться с этой отправкой.
– Да, конечно-конечно…
Озадачив родню выполнением практически невыполнимой задачи – остаться нейтральными в предстоящей заварушке, я вернулся в Ригу. Бедные лошадки, скоро я их совсем загоняю! В городе было все спокойно, что даже немного настораживало. Расположившись в Рижском замке, я вызвал к себе магистрат в полном составе для проведения окончательных переговоров.
– Мы рады приветствовать вас, ваше величество, – склонились в поклоне ратманы.
– По вашим физиономиям этого не скажешь, – усмехнулся я в ответ. – Как наши дела?
– Необходимая сумма почти отсчитана, государь, – вышел вперед фон Экк.
– Чудесно, а что значит «почти»?
– В городе не так много серебра… – немного замялся бургомистр.
– Ничего не имею против золота; друг мой, надеюсь, вы не хотите попросить у меня отсрочки?
– Именно об этом мы и собирались просить у вашего величества.
– Сколько уже собрано?
– Сто двадцать тысяч талеров серебром и тридцать три тысячи золотых дукатов. Кроме того, собрано почти десять тысяч марок серебра.
– Хм, это примерно на…
– Восемьдесят тысяч талеров, – тут же пояснил фон Экк.
Я испытующе взглянул на рижского бургомистра, пытаясь понять, в чем именно он меня обманул. На первый взгляд все было неплохо, но искреннее выражение преданности на его лице не оставляло сомнений: надул, подлец!
– Вы хорошо потрудились, друг мой, а какая монета преобладает?
– Наша рижская, ваше величество, талеры, шиллинги, гроши. Дукаты тоже местные.
– Ах да, у вас же свой монетный двор, любопытно было бы взглянуть.
– Почтем за честь.
– Что же, я доволен вами, господа. Если все пойдет и дальше столь хорошо, то я, возможно, не стану истребовать по векселю оставшиеся суммы. Вполне возможно, что на эти средства я сделаю заказы здешним мастерам. Россия – большая страна, и ей требуется много оружия, а изделия ваших мастеров совсем недурны. Кроме того, полагаю, через ваш порт могли бы идти и прочие русские товары. И кстати, не только русские. Я ожидаю в самом скором времени значительное увеличение транзита товаров из Персии. На наше счастье, персы постоянно воюют с османами, так что торговый путь по Волге может оказаться весьма востребованным.
Скепсис, отразившийся на лицах ратманов, был настолько явственным, что его можно было бы намазать на хлеб. Ну ничего-ничего, Москва тоже не сразу строилась.
– Не задерживаю вас более, господа, – отпустил я их и обернулся к Каролю. – Еще есть дела?
– Да, государь, к вам просится на прием некий господин Отто Райх.
– Кто таков?
– Купец из Ростока, член братства черноголовых.
– Какого-какого братства?
– Братство святого Маврикия, здешнее объединение холостых купцов.
«Здешнего объединения холостых купцов из Ростока…» – проговорил я про себя. Однако!
– Ладно, разберемся. Что-нибудь еще?
– Что делать с Юленшерной?
– Он жив?
– Пока да, правда, не может говорить, но врачи утверждают, что его жизнь вне опасности.
– Живучий, сволочь. Кстати, где он?
– Здесь, в замке, за ним ухаживает госпожа Буксгевден.
– Э…тетушка Мария Констанция?
– Нет, мой кайзер, Регина Аделаида.
– Какого черта?
– Бедная девушка так просила разрешить ей, что я не нашел в себе сил отказать.
– А что об этом думает старый барон?
– Господин Отто не в восторге, но они собирались объявить о помолвке. Молодая фройляйн заявила, что хотя и не давала клятвы перед алтарем, но не намерена от нее отступать.
– И достался же этакому мерзавцу такой бриллиант! Но ничего, долго это не продлится. Карл Юхан давно заслужил виселицу и скоро с ней познакомится.
– Ваше величество, могу я просить о вашем снисхождении к этому человеку?
– Проклятье! Откуда у тебя такие идеи?
– Ну… – замялся фон Гершов в ответ.
– Лелик, посмотри мне в глаза!
– Государь, я просто не хочу, чтобы…
– Прекрасные глаза Регины Аделаиды стали печальными, так?
– Да, – обреченно мотнул головой командир моей гвардии, – но как вы догадались?
– О боже… Парень, да ты же самый близкий мне человек, я тебя насквозь вижу… Ладно, глаза у тебя сейчас, как у Болика тогда…
– Ваше величество, я никогда не предам вас!
– Не сомневаюсь, дружище, но, по-моему, ты собираешься предать себя и эту славную девушку.
– Почему вы так говорите?
– Святые угодники! Скажи мне, велики ли твои шансы, если Карл Юхан останется жив?
– Я не хочу и не могу получать преимущество таким образом!
– Вот как? Похоже, ты серьезно увлекся, раз совсем не думаешь о себе. Но попробуй взглянуть на дело с другой стороны. Мы ведь с тобой прекрасно знаем, что за человек этот граф Юленшерна. Скажи мне, хорошо ли будет, если Регина Аделаида достанется этому негодяю? Не хочешь думать о себе, побеспокойся хотя бы о ней! Ладно, пошли навестим нашего заключенного.
Всякий орденский замок в свое время задумывался не только как военное укрепление, но и как тюрьма для непокорных. Рижский не был исключением, и потому в нем не было недостатка в специальных помещениях. В одном из них, более-менее светлом, и располагался Карл Юхан. Очевидно, эта комната изначально предназначалась для содержания важных персон, и минимальный комфорт в ней наличествовал. Молодой ярл лежал на кровати с перевязанным горлом и слушал, как его невеста читает ему довольно увесистую книгу. При нашем появлении девушка поднялась и, подойдя к изголовью своего подопечного, склонилась в реверансе.
– Рад видеть вас в добром здравии, фройляйн, – поприветствовал я Регину Аделаиду, игнорируя ее жениха.
– Здравствуйте, ваше величество.
– Славная нынче погодка, не находите? Право, чем сидеть взаперти, лучше бы прогулялись по свежему воздуху.
– Благодарю вас, но я не могу оставить бедного господина Юленшерну.
Я отметил про себя, что девушка не назвала своего подопечного по имени или женихом, стало быть, особой близости между ними нет.
– Бедный господин Юленшерна, – проговорил я, упирая на слово «бедный», – сам выбрал свою судьбу и последует по ней без вашей помощи.
– Не будьте столь жестокосердны! – горячо воскликнула девушка. – Любой брат вступился бы за честь своей сестры в подобной ситуации.
– Что, простите?..
Юная фройляйн прикусила губу после своих слов, а Карл Юхан, отчаянно вытаращив глаза, пытался что-то сказать, но из его горла вырывались лишь хрипы.
– Незачем так кричать, мой друг, – соизволил я обратить внимание на заключенного, – здесь нет глухих! Не знаю, что и, самое главное, как вы рассказали госпоже Буксгевден о наших взаимоотношениях, но с удовольствием бы послушал эту историю.
На лице Карла Юхана было написано: «Хрен вы от меня что узнаете!», – а его невеста плотно сжала губы и смотрела в сторону. Обойдя вокруг кровати, я увидел грифельную доску, вроде тех, что используют школяры. В моей голове тут же мелькнуло подозрение и я, сделав шаг вперед, схватил Карла Юхана за руку. Как и следовало ожидать, пальцы его были испачканы во время написания очередного пасквиля.
– Отдаю должное вашей изобретательности, дружище! Может быть, просветите меня, что именно я сделал с Ульрикой?
– Простите, но мне не доставят удовольствия эти подробности, – твердо проговорила Регина Аделаида.
– Похоже, что мне тоже, однако как иначе я узнаю, в чем именно меня обвиняют. Я настаиваю, фройляйн.
– Право, мне очень неловко, но граф сказал, что вы соблазнили его сестру, но отказались жениться на ней. Поэтому, чтобы избежать скандала, ее были вынуждены отдать замуж за старика.
– И вы поверили?
– Простите, ваше величество, но я видела, как бесцеремонны вы можете быть с женщинами!
– Боже, какая низкая ложь! – глухо воскликнул молчавший до сих пор фон Гершов. – Я был на королевском балу, когда познакомились его величество и госпожа Ульрика. Но она к тому времени уже была замужем за господином Спаре!
– Это правда? – спросила девушка, глядя на Кароля.
– Клянусь всем святым, что у меня есть!
– Но почему?
– Кароль, дружище, – вступил в разговор я, – расскажи госпоже Буксгевден о том, как мы познакомились с графом Юленшерной. Ей это может быть интересным.
– Когда мы впервые плыли в Швецию, – начал свой рассказ померанец, – его величество был еще принцем. Но когда на наш корабль напали пираты, мы вступили в бой и отбили нападение, захватив в плен их вожака. Им оказался господин Юленшерна.
– Не может быть… – прошептала девушка.
– Но все так и было!
– Боже мой, – закрыла она лицо руками, – я не верю!
– Странно, – хмыкнул я, – в его рассказ вы отчего-то поверили сразу.
– Простите, ваше величество, но у вас довольно скверная репутация!
– Это верно, и я обязан ею людям, подобным вашему жениху. Противостоять мне в открытую они не могут, а потому распускают сплетни. Обычно я не обращаю на них внимания, но на этот раз господин Юленшерна, как мне кажется, перешел все границы. Пожалуй, я познакомлю вас с его сестрой, с тем чтобы вы из первых уст узнали, кто именно ее развратил.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ничего, кроме того, что ваш жених приписал мне свои подвиги!
– Я не верю ни одному вашему слову.