– У нас большие проблемы, - сообщил Отрикс.
– Ты тоже не можешь выйти на связь с Фаэтоном? - уточнил капитан, указывая на летающий телефон: тот постоянно находился сверху согласно веянию конструкторов - чтобы не мешаться под руками.
– И это тоже, - кивнул Отрикс.
– Что еще?
– Эпсилонцы нас обманывают.
– Ты исхитрился поговорить с ними через детектор лжи? - восхитился капитан. - Молодец, отличное рацпредложение! Скорее неси сюда этот детектор, я хочу поговорить через него со своими родственниками и кое-какими друзьями и подчиненными.
– Нет, - ответил Отрикс, - детектора не существует.
– Так сделай его!
– Я не за тем сюда явился.
Секретарша повернулась лицом к капитану.
– Он без очереди рвется! - возмущенно заявила она. - Возводит поклеп на инопланетян!
– А разве поклепы возводят в порядке живой очереди? - не понял капитан.
– Послушайте, у меня серьезное дело, а не хохма дня! - воскликнул Отрикс.
– Коли так, заходи, - пригласил капитан. - Хильма, никого не пускать.
– Ну, конечно! Я стараюсь, выполняю приказ, а потом вы выходите и делаете из меня дуру дурой! - съязвила секретарша.
– Не хами начальству! - капитан пропустил посетителя в кабинет. А когда закрыл дверь, Отрикс поинтересовался:
– Что это с ней случилось? Хильма никогда себя так не вела.
Капитан устало махнул рукой: ему до чертиков надоели мелкие неприятности полета, превращаемые основными участниками в локальные катастрофы вселенского уровня. То же самое он подумал насчет новости о лгущих инопланетянах. По его мнению, из-за неправильного или неполного перевода произошло недоразумение, а Отрикс решил, что инопланетяне его жестоко обманули.
– Хильма поругалась с подругами, оставшимися на Фаэтоне, и решила всеми правдами и неправдами заставить меня отправить ее в криоген до возвращения домой, - лаконично пояснил капитан.
– Зачем? - не понял Отрикс. Он вообще слабо понимал некоторые действия противоположного пола и считал их хаотичными. Импульсивность некоторых особ доводила его до белого каления, а особенно злило то, что внятных причин для подобного поведения не могли назвать и сами особы.
Капитан саркастически усмехнулся.
– Ты, погляжу, в том деле совершенно не разбираешься, - подметил он, предлагая Отриксу сесть за стол. - И даже представить не можешь, насколько изощренно могут мстить женщины.
Тот развел руками: он никак не мог сообразить, в чем выражается изощренность мстительного сна в криогене. Капитан потер подбородок, разглядывая молодого специалиста, и задумчиво произнес:
– На Фаэтоне я бы спросил - где ты витаешь, если никогда не слышал о подобных отношениях между подругами? Но так как мы все витаем высоко над облаками, я снимаю этот вопрос. Однако хочу заметить: большинство из нас, даже находясь в космосе, твердо стоят на ногах.
– Вы о чем?
– О том, что пора познакомить тебя с какой-нибудь девушкой, чтобы ты все узнал из первых рук, - ответил капитан, - но это не моего ума дело. Просто представь, насколько упадет настроение ее подруг, когда они, постаревшие на полтора десятка лет, встретят ее молодой и красивой. Вот тебе и месть.
– А, - протянул Отрикс. - Тогда понятно.
– Но ты, насколько я помню, пришел сюда ради другого. - Капитан приготовился выслушать доводы насчет обманывающих инопланетян и разбить их в пух и прах фразой о неверном переводе, но Отрикс не стал огульно обвинять жителей Эпсилона. Он достал из папки стопку фотографий и бумаг с чертежами. Увидев толщину стопки, капитан непроизвольно поморщился: с такими доказательствам трудно поспорить.
– Ты уверен, что эта кипа настолько важна в нашей беседе? - вкрадчиво спросил он. - Я предпочитаю, когда мне сообщают о проблемах в лаконичной форме.
– Абсолютно, - Отрикс протянул капитану фотографии планеты с выделенным фломастером темным объектом. - Лаконичней некуда, капитан. Я провел кое-какие исследования и сравнил их с результатами работ команды Реверика. "Антарес" находится к звезде под таким углом, что им кажется, будто источник помех находится далеко за пределами Эпсилон. Об этом же говорят и сами эпсилонцы. Но с нашего корабля видно, что источник помех находится поблизости от планеты. Вот он, - Отрикс указал на темный объект. На черном фоне космической бездны тот был едва заметен.
– Похоже на астероид, притянутый к планете и ставший ее спутником, - предположил капитан. - Это не смертельно, насколько мне известно. Почему ты решил, что помехи идут от него?
– Вот почему, - Отрикс положил на стол еще три фотографии, сделанные в "громимолния-режиме", и указал на луч зеленого цвета, исходивший от объекта в сторону "Антареса". - Именно эти лучи создают помехи.
– Угу, - произнес капитан. - Что дальше?
– Дальше вот что: я сделал сверхчеткие фотографии объекта. Смотрите сами, - он положил перед капитаном с добрый десяток фото. - Что скажете?
Капитан уставился на снимки и поменялся в лице. Медленно провел ладонью по подбородку и посмотрел на Отрикса. Тот нетерпеливо ожидал ответа.
– А сам что думаешь? - спросил капитан.
– Пока не скажу. Я хочу убедиться, что вы тоже это видите.
Капитан ткнул в объект указательным пальцем.
– По-моему, это искусственный спутник. Правильно?
– Да, - кивнул Отрикс. - По-моему, тоже. Это - обычный спутник, явно созданный жителями планеты. И теперь появляется главный вопрос: если эпсилонцы утверждают, что помогают нам избавиться от помех, а сами эти помехи создают, то можем ли мы вообще им доверять? Что они хотят скрыть? Свой внешний вид или вид планеты, которую они превратили в свалку бытовых и промышленных отходов? Или военные корабли, ожидающие команды на взлет и атаку Фаэтона? Я опасаюсь, как бы эпсилонцы не определили по нашим знаниям, насколько мы слабее, и не уничтожили нас ради захвата планеты под личные нужды.
– Но ведь они передали на Фаэтон немало ценной информации, - напомнил капитан. - Подозреваю, эпсилонцы банально стесняются показаться нам на глаза или же увидеть нас. Любой психолог расскажет тебе о страхе перед неведомым и боязни столкнуться с ним где бы то ни было.
– Они уже столкнулись с нами и долгое время общались безо всяких страхов. Они сами нам ответили, без принуждения. Чего же они могут бояться? - воскликнул Отрикс. - Или они полагают, будто мы летаем в космосе на летающих лошадях и охотимся с арканами за кометами, словно первобытные космические кочевники? Думаете, они боятся, что мы пройдемся грязными сапогами по их чистым мраморным площадям и все изгадим?
Капитан пожал плечами, но ответить не успел: в кабинет вошел инженер.
– Мы ни в чем не виноваты! - с ходу заявил вошедший, даже не выслушав перед этим гневную реплику капитана о горе-мастерах. - Все приборы исправны, сигнал отправляется на Фаэтон, это они не отвечают.
Капитан, которому начали возражать и перечить до того, как он начинал критиковать, понял, что пора менять тактику поведения с подчиненными, иначе неизбежен бунт и последующие выборы нового руководителя полетом.
– Ты сам-то понял, что сказал? - спросил капитан, глядя инженеру прямо в глаза. - Ты утверждаешь, что на Фаэтоне отключили электричество, или на планете разом сломались восемь сотен антенн?
– У нас все в норме, - упрямо повторил инженер. - Я принес распечатку с данными работы оборудования.
– В прошлый раз вы говорили то же самое, - напомнил капитан,
– Поэтому я и пришел с документами, чтобы вы лично убедились: оборудование работает стабильно, без сбоев, - инженер протянул капитану толстенную папку, и тот снова скривился: объемы документации в последнее время действовали на него, как на взбесившегося быка какой-нибудь мелкий, но юркий тореро.
– И потом, - заметил он, - как ты вошел? Ведь я запретил секретарше впускать посторонних! У меня важная беседа.
На лице инженера отразилось неподдельное изумление.
– Да?! - воскликнул он. - А Хильма сказала, что вы давно ожидаете моего появления и уже готовы влепить строгий выговор.
Капитан закрыл глаза и сосчитал до трех. Открыл глаза и выдохнул. Нажал на кнопку пульта, и из стены вылетели два здоровенных робота на антигравитационных подушках.
– Так, значит, - объявил он. - Она победила. Пусть идет в криоген, и чтобы духу ее я здесь больше не видел.
Из приемной раздался довольный возглас секретарши.
– Но разбудят ее одновременно с техниками-ремонтниками, - повысил голос капитан, чтобы Хильма отчетливо услышала каждое его слово, - так что о встрече с подругами пусть даже не мечтает. С их пра-пра-правнучками поговорит, если те доживут.
Радостный возглас сменился недоуменным.
– Через семь минут вы должны вернуться и доложить, что секретарша лежит в камере и спит ледяным сном, - забил последний гвоздь капитан. - Я все сказал! Действуйте!
Из приемной донеслись матерное прилагательное и название некрупного рогатого животного. В сумме оба слова составляли довольно нелицеприятную характеристику капитана, но он лишь рассмеялся в ответ. Когда роботы увезли секретаршу, он радостно потер ладони и на молчаливые взгляды присутствующих ответил:
– Да завтра же ее разбудят, чего вы переживаете? Но зато она угомонится. А не угомонится, так второго шанса на скорое пробуждение уже не получит. Значит так, господа хорошие, оборудование проверить еще раз, если ЦУП не ответит, настроить антенны на прямое соединение с другими кораблями и узнать, как обстоят дела со связью с Фаэтоном у них. Шаг рискованный, но иного выхода нет. Идите!
Инженер оставил распечатки на столе и вышел, довольный тем, что избежал выговора. Отрикс все еще ждал ответа капитана насчет собственных предположений, но капитан не знал, что ответить. Доводы Отрикса оказались существеннее, чем он полагал в самом начале. Однако просто так сидеть и молчать было бы глупо.
– С твоим делом поступим следующим образом, - предложил капитан, - дожидаемся, когда инженеры проверят оборудование, и связываемся с Фаэтоном. Ты говоришь с ЦУПом, и пусть там решают, как поступить в данной ситуации - грамотные люди сидят, разберутся. Если ты не ошибаешься, и ситуация на самом деле обстоит серьезно, они примут меры. Больше я ничего не могу сказать по данному поводу… Кстати, ты уже разговаривал с Ревериком на этот счет?