Вилли шел по пустынному шоссе и насвистывал песенку, когда вдруг со стороны Калининской улицы на дорогу выбежала полуголая женщина, она плакала и кричала: «Помогите! Помогите! Суки! Бросили меня! Помогите!» Вилли остановился и позволил женщине подойти к нему. Она была босая, с голыми ногами, сверху на нее была надета короткая рубашка на голое тело, которая едва прикрывала промежность, и Вилли с интересом подумал, есть ли на ней трусы. На улице было холодно, еще немного – и ударят первые заморозки, Вилли был одет в утепленный маскхалат и все равно чувствовал, какой сырой и холодный воздух вокруг. Лицо женщины было плохо видно в темноте, но оно казалось опухшим, как у пьющих людей, возраст был непонятен – что угодно от двадцати пяти до сорока пяти, она пахла спиртным, мужским потом и собственным страхом. Плача и ругаясь, она начала просить Вилли о помощи. По ее путаному рассказу трудно было понять, что с ней произошло: она говорила про каких-то «друзей», которые привезли ее сюда и бросили, заперли в доме и уехали, а она спала – видимо, была в пьяной отключке после того, как ее попользовали, – подумал Вилли, – а когда пришла в себя, никого уже не было, дом был заперт, она выбралась через разбитое окно, и у нее не было ни одежды, ни денег, ни мобильника, и она не знала, где находится. Вилли посмотрел в своем китайском смартфоне с суперкрутой камерой – ради нее и брал – расписание поездов и увидел, что в сторону города до утра поездов больше не было. – Хочешь, пошли со мной, – предложил он ей, – переночуешь у меня, согреешься, а то пропадешь тут. А утром я тебе дам денег – уедешь на первой электричке. – А далеко до тебя? – Порядочно. Но разве у тебя есть другие варианты? Женщина и Вилли пошли по шоссе, надо было дойти до баков, повернуть налево на аллею, дойти до песчаной горы и там свернуть в первый переулок. – Как тебя зовут? – только и спросил Вилли по дороге. – Дарьяна, а тебя? – Можешь называть меня Влад. Или Вилл. Как хочешь.
Вилли жил в половине большого старого дома; в другой половине жили его мать и дядя. На половине Вилли был бардак, валялись разбросанные инструменты и всевозможная рухлядь, и видно было, что рука человека не касалась тут ничего очень давно. Кроме одной комнаты, в которой жил непосредственно Вилли. Там все было чисто, аккуратно, свежий ремонт, стены обиты вагонкой, кровать заправлена, а перед окном было рабочее место с новеньким макбуком. Вилли включил свет и тепловые панели и пошел в половину матери – найти для гостьи какую-нибудь старую, давно не надевавшуюся матерью одежду, благо такого хлама было у нее в изобилии. Он принес Дарьяне свитер, рейтузы, теплые носки и обувь, все не в лучшем состоянии, но выбирать не приходилось, и наконец рассмотрел ее получше. Вид у нее был потасканный, прямо сказать, но что-то было в ней симпатичное, может, чуть вздернутый носик, большие глаза, и ноги у нее – он обратил внимание, пока она надевала рейтузы, – тоже были ничего, чуть дряблые, но прямые и длинные. Да, и глядя, как она надевает рейтузы, он понял: трусов не было. Вилли сделал им с Дарьяной горячего чаю и попросил девушку рассказать подробнее про ее сегодняшние приключения. Если она, конечно, не возражает. Вначале Дарьяна пыталась что-то мутное рассказать про каких-то друзей и вечеринку, но ей самой довольно быстро надоело называть этих гадов друзьями, и она призналась, что работала, поехала с этими «друзьями» трахаться, а они ее поимели и кинули. И это не первая такая история в ее жизни. Вилли спросил, не надо ли позвонить кому-то – может, родные ее ищут, но Дарьяна сказала, что у нее нет близких в городе, что она родом из других мест, и никто ее этой ночью не ищет. – А ты кто? – спросила она Вилли. – Я? Бывший убийца. Дарьяна не поняла, шутит он или нет. Вилли рассмеялся: Я – человек, скрывающийся от нескольких банков. Авантюрист. Простой парень. Со мной ты в безопасности. – Что у вас за поселок, мать его? Какое-то дьявольское место! – Завтра ты станешь одной из местных легенд, – улыбнулся Вилли, – ты, кстати, не первая странная женщина, которую я здесь встретил на ночной дороге. Много лет назад, когда я нелегально торговал водкой, я ехал на машине по ночному шоссе и увидел впереди голую девушку с распущенными волосами. Она была прямо перед моей машиной и смотрела на меня, не двигаясь, я не успел затормозить и проехал прямо сквозь нее. В ужасе остановился – но на шоссе никого не было. Глюк? Быть может, но вот такие у нас места. Кровать была одна, и Вилли с Дарьяной, у которой уже закрывались глаза от усталости, легли спать рядом. Дарьяна сразу заснула сном младенца, а под утро Вилли потянулся к ней, и она не оттолкнула его.
После Вилли проводил Дарьяну до шоссе, снабдил ее деньгами на билет, а дальше она пошла сама – до станции идти надо было прямо, никуда не сворачивая. Они обнялись на прощание. – Удачи тебе, бывший убийца! Пусть тебя не найдут твои коллекторы! – Береги себя, ночная фея! Она удалялась все дальше в смешных рейтузах его мамы и ее старой куртке, а Вилли все больше казалось, что он где-то видел ее прежде – на ночном шоссе, когда он был юношей в ковбойской шляпе, мнил о себе бог знает что и возил водку во времена антиалкогольной кампании. Именно ее голое тело, распущенные волосы, огромные глаза он видел тогда на шоссе. Только тогда она была моложе и прекраснее. Этим утром, когда у них был короткий и как будто немного неловкий секс, он узнал ее. Она действительно была фея. Фея ночи. Он подумал, что, сложись все иначе, он мог бы полюбить ее.
– Сегодня я трахал фею, – сказал он, войдя в бар «Мотор» вечером, после того, как выполнил заказ по электрике, о котором у него была договоренность, и захотел поужинать. В этот день за барной стойкой работал Макс, старый Макс, который уж всякого-то перевидал. Он приподнял бровь вверх: – Фею? Ну, здесь этих фей пруд пруди. Иногда они выходят из леса, а потом возвращаются в лес. – Она уехала на утреннем поезде, – сказал Вилли. – Это ты так думаешь, – засмеялся в ответ Макс, – не забывай, что этот бар находится на границе с лесом, и за годы, что я здесь работаю, если я в чем и стал разбираться – так это в феях. Все феи – проститутки, это я точно усвоил. Возможно, верно и обратное: все проститутки – феи. Им ничего от тебя не надо, кроме как переспать с тобой и забрать у тебя кое-что – вот здесь, – и Макс показал себе на грудь. – Вот скажи: забрала твоя фея кусочек твоего сердца? – Может быть, – Вилли и сам не знал ответа на этот вопрос. Он возвращался домой по темному шоссе, и ему как будто даже хотелось увидеть во тьме женский силуэт, голую девушку с распущенными волосами, которую, казалось ему, он всегда любил. – Не убили бы ее, при такой-то жизни, – с грустью подумал он о Дарьяне. «Я здесь осенью жил и мечтал // я полжизни отдал за мечту» – пелось в той песне его рано сторчавшегося друга, и Вилли подумал, что он и есть тот человек, который отдал полжизни за мечту. И теперь ему ничего не остается, кроме как жить здесь одному и мечтать. Лучшего он и не знал, одинокий мужчина с татуировкой волка на плече. Он знал, что иногда по ночам над озером кружат летучие мыши, а лесную дорогу перебегают лисы. Со стороны железнодорожных путей раздался шум товарняка, и Вилли подумал: «Поезда никуда не идут. Нет никакого города. И никакого мира. Только это место, и Дарьяна тоже принадлежит ему. Она здесь», – и улыбнулся этой своей мысли. Впереди была долгая осень.
Вечеринка сгоревшей юности
В хостеле сгоревшей юности я провожу каникулы
Все они получили приглашение на вечеринку. Анонимное приглашение, пришедшее по имейлу с какого-то странного адреса vecherinka@sgorevsheyunosti.ru. В письме было написано: «Уважаемый/ая N, Ваша юность сгорела, и мы приглашаем Вас отпраздновать это событие на ультра-мега-гипер-вечеринку сгоревшей юности! Ура! Во вложении входной билет. Ровно в полдень у площади Восстания в последнее воскресенье июня Вас встретит человек с табличкой и будет ждать автобус».
Скольким людям было отправлено это приглашение – да хрен его знает. Наверное, многим. Может, сотням, может, тысячам, может, миллионам. Пришли двенадцать человек. Объединяли их три вещи: у всех у них не было спам-фильтров в почте, все они были еще молодые достаточно люди, в основном в районе тридцати лет, и у всех у них в юности что-то пошло непоправимо не так. Подумайте сами: что бы вы сделали, получив такое приглашение, независимо от того, сгорела ваша юность или нет? Неужели подняли бы свой зад и поехали куда-то? То-то и оно. Так что кроме всего вышеперечисленного этих двенадцать человек объединяло еще нечто – что-то, что позволило им принять приглашение, оторвать свой зад от дивана и приехать на площадь Восстания, – может, какая-то сохранившаяся юношеская открытость, или дурной авантюризм и любопытство, или отчаяние, когда хватаешься за последнюю соломинку, а может быть, наивность, глупость, храбрость или им просто наскучило все на свете. Итак, пришли: алкоголик Алексей, наркоман Антон, душевнобольной Никита, душевнобольная Анна, Дина, которую тиранили родители, Вика, которая была влюблена в женатого, Марта, которая была сиделкой при муже-алкоголике, мент Кирилл, бывшая сектантка Татьяна, скрывающий свою гомосексуальность Евгений, лентяй Платон и поэт Арсений.
Их встретил человек с табличкой, и экскурсионный автобус повез на базу отдыха «Сосны», к бару «Мотор», где были накрыты столы и ведущий приготовил для них специальную программу. Это был обычный ведущий, смазливый и глуповатый, с галстуком-бабочкой, вроде ведущих свадеб и всяких праздников; лица, которые предпочли остаться неизвестными, наняли его и скинули ему на почту подробную инструкцию, что нужно делать и что говорить, и перечислили за это приличную сумму.
Выйдя из автобуса после пары часов дороги, молодые люди оказались на холме, расположенном на границе леса, перед небольшим уютным баром. Ребята заглянули в бар: стулья были сделаны из мотоциклетных сидений, а в интерьере можно было увид