ворца в Осло советскими диверсантами, норвежцы тем не менее проявляли иногда подлинный героизм: под Нарвиком три торпедных катера вышли в самоубийственную атаку против советского десанта, но были потоплены ливнем 45– и 57-мм снарядов счетверённых автоматических орудий эсминцев прикрытия.
Комбинация морских и воздушных десантов в Северной и Центральной Норвегии, появление советских танков, пропущенных нейтральными шведами через свою территорию, операция советского спецназа, захватившего в Осло королевскую семью и взорвавшего дом правительства Норвегии, а также демонстративный взрыв тактической атомной боеголовки над позициями королевских гвардейцев вынудили короля Норвегии подписать капитуляцию на четвёртый день войны. Норвежцы не хотели воевать, а помощи ждать им было неоткуда.
Александру повезло. Пережив ожесточённый бой с норвежскими танками в районе Бардуфосса и охоту за английскими диверсантами, выброшенными в помощь мифическому норвежскому сопротивлению (во время этой охоты у его ног упала английская граната, но, к счастью, не взорвалась), он, как и многие советские солдаты, после войны остался служить на советской военной базе в Норвегии, через год обзаведясь норвежской женой, а потом и целым выводком детей. После войны запрет на международные браки был снят: Советский Союз понёс огромные людские потери, которые надо было восполнять.
И неважно, кто рожал этих детей: датчанки, итальянки, француженки, норвежки или кубинки – важно, что эти детишки говорили по-русски.
Москвич по имени Александр действительно был счастливчиком: пережить мировую атомную войну и не схватить при этом смертельную дозу радиации – это само по себе большое везение.
03–25 московское время, 01–25 время местное. Авиабаза бундеслюфтваффе Аурих
Подполковник бундеслюфтваффе Эрих Хартманн сидел за столом, заваленном кучей разнообразных бумаг, и пытался вспомнить русские матерные слова, которые ему довелось услышать в советском плену. Да, он устал, да, новости с линии фронта приходили одна другой хуже. Но окончательно его вывела из себя радиограмма, полученная из-за океана, из штаба Тактического авиационного командования USAF. Радиограмма была адресована командованию 2-го ЦУВО и пришла по адресу, но текст… Текст радиограммы гласил: «Командующему 2-го ЦУВО. Срочно. Подтвердите готовность принять перебрасываемые самолеты USAF, – далее шел список эскадрилий, всего около пятисот машин, – …на ваши авиабазы…». А дальше шел длинный перечень авиабаз в ФРГ, Дании, Бельгии и Голландии, почти полностью совпадающий с тем скорбным списком авиабаз, уничтоженных вечерним ракетным ударом красных, который недавно зачитал Хартманну его новый начальник штаба, исключение составлял только пяток аэродромов в Бельгии и Голландии. Там, в Америке, что, в штабах сидят сплошные идиоты? Или они до сих пор не знают, что творится в Европе? Эрих представил себе, как эти пятьсот машин, совершив длинный перелет с дозаправками, с уставшими донельзя пилотами, садятся на эту несчастную горстку аэродромов, и как радостно потирают свои кровавые лапы русские ракетчики, узнав о таком подарке – ведь у Альянса нет господства в воздухе, да и вообще скрыть перелет такой оравы самолетов в принципе невозможно. Надо что-то делать, но что? Для начала надо сажать эту чертову кучу самолетов на авиабазы в Испании и Британии, и уже с них перебрасывать машины на те аэродромы, которые смогут их принять. А принять – это ведь не только посадить самолет на незнакомый аэродром (хотя и с этим будут проблемы, часть площадок рассредоточения имеет примитивные системы аэронавигации, а большинство не имеет их вовсе, они подходят только для пилотов, хорошо знакомых с местностью). Принять – это заправить самолет для нового вылета, повесить на него вооружение, а вот с этим у 2-го ЦУВО сейчас полный швах. Ни обслуживающего персонала, ни запасов вооружения для пятисот новых машин у 2-го ЦУВО просто нет – все сгорело вчера в атомном огне на тех самых авиабазах, которые перечислены в радиограмме (или в мартирологе, который зачитал ему начальник штаба). А четверть запасов осталась на базах во Франции, в одночасье превратившейся из союзника в не очень дружественного нейтрала. Его невеселые мысли прервал звонок дежурного:
– Герр оберст-лейтенант, пропала связь с эскадрильями ЗРК «Найк Геркулес» 4-й авиадивизии бундеслюфтваффе. С площадки рассредоточения на шоссе Е22 у Вестерстеде докладывают, что наблюдают в районе Ольденбурга ядерные взрывы, предположительно четыре.
Эрих наконец-то смог сложить в голове ту замысловатую матерную конструкцию, которую он так часто слышал от русских конвоиров, и громко выговорил ее в пространство. Внезапно в распахнутой двери возник сонный начальник штаба, полуодетый, но зато с пистолетом в руке.
– Ты чего это? – как можно дружелюбнее поинтересовался Хартманн. Кто его знает, во время Третьей Мировой войны у любого может крыша съехать, даже если это кадровый немецкий офицер. Начштаба посмотрел мутными со сна глазами на Эриха, потом на пистолет в своей руке и смутился.
– Понимаешь, сплю спокойно, в смысле кошмары снятся про ядерную войну, и тут кто-то рядом начинает громко ругаться по-русски. Вот я спросонья и подумал…
– Что тебя сейчас разбудят русские медведи-десантники с автоматами наперевес? – насмешливо произнес Хартманн, и оба рассмеялись. Неуклюжая шутка сняла дикое нервное напряжение, которое копилось в них все последние часы, но о том, что эта шутка скоро обернется печальной правдой, они еще не знали.
03–30 московское время, 01–30 время местное
Рендорф, бункер запасного командного пункта главкома ВВС НАТО
Генерал бундесвера Йозеф Каммхубер сидел в уцелевшем запасном командном пункте возле Рендорфа и размышлял, почему все так получилось. Его, ушедшего в отставку меньше месяца назад, вчера вечером выдернул в этот бункер Конрад Аденауэр, канцлер ФРГ и баловень судьбы. Когда советские мегатонные ракеты начали падать на города Германии, Конрад оказался единственным уцелевшим из всех руководителей стран континентальной Европы, входивших в НАТО – он уцелел, потому что из столичного Бонна поехал в субботу в свой родной Бад-Хоннеф, возле Кёльна.
Оставшись в живых, канцлер Аденауэр развил бурную деятельность. Выяснив, что командование Альянса в ФРГ, Дании, Бельгии и Нидерландов практически уничтожено, а генеральный секретарь и главнокомандующий НАТО интернированы во Франции, он начал выдергивать всех, кто может выправить ситуацию. Главком ВВС НАТО вместе со своим штабом испарились в пламени ядерного взрыва в Рамштайн-Мизенбах, поэтому Аденауэр, не заморачиваясь законностью этого решения, произвел в Главкомы ВВС Альянса его, генерала Каммхубера. В конце концов, все военные в Европе помнили «линию Каммхубера» и верили, что остановить воздушные силы красных сможет только он.
Каммхубер тоже на это надеялся, но чем дальше он вникал в ситуацию, читая груды различных и зачастую противоречивых донесений, тем больше убеждался в невозможности этой задачи. Вся предвоенная концепция боевых действий НАТО в Европе была построена на воздушной мощи, это был фундамент обороны Альянса. Восточный блок ударил по этому фундаменту ракетной дубиной, состоявшей из почти полутысячи больших ракет и несколько сотен ракет поменьше. Фундамент пошёл трещинами и развалился, и вся конструкция начала рассыпаться буквально на глазах. В самом деле, как можно рассчитывать без подавляющего превосходства в воздухе остановить коммунистов, когда у них армий больше, чем у Альянса корпусов и дивизий? Немногочисленными ракетами? Йозеф горько усмехнулся, вспомнив донесение, согласно которому батальон «Редстоунов» американской сороковой группы, на которые возлагались такие надежды, был полностью, до последнего человека уничтожен красными бомбардировщиками, не успев запустить ни одной ракеты. Ударные самолеты НАТО, которые успели взлететь в первой волне, тоже мало что смогли сделать. Конечно, двадцать четыре ядерных удара, нанесенных «Суперсейбрами» и «Тандерчифами» США по территории Чехословакии, Восточной Германии и Польши – это кое-что, но по сравнению с ударами Восточного блока, когда в первые двадцать минут только в зоне ответственности 2-го ЦУВО было зафиксировано сто двадцать ракетно-ядерных ударов и ещё шестьдесят в следующие несколько часов, подвиги летчиков Альянса смотрелись бледновато. А если учесть, что зона 2-го ЦУВО – это всего лишь треть Западной Германии плюс Голландия с Бельгией, в голову приходит русская басня о слоне и моське.
И самое главное – у комми есть еще резервы, склады оружия, самолеты, аэродромы, а у Альянса все это или уничтожено, или ну очень не там, где нужно. Проклятые французы! Альянс оказался в положении солдата, который израсходовал все патроны, которые у него были, и обнаружил, что вместо надежного тыла (откуда можно получить помощь, и куда можно отступить хоть до самого Гибралтара) у него за спиной высокий забор, за которым стоит с оружием наизготовку кто-то незнакомый и недружелюбный. А с другой стороны на солдата с обманчиво-медленной неспешностью надвигается забронированный по самую макушку бульдозер, и все попытки остановить его тщетны – нет уже здесь, в Германии, ни достаточного количества оружия, ни людей. А по уцелевшим каналам связи поступают все новые сообщения – красные, уточнив результаты вечернего массированного ракетного удара, методично добивают уцелевшие ЗРК, аэродромы и позиции РЛС. И первокласснику понятно, что с рассветом их неспешное (хотя какое там неспешное, в некоторых местах комми продвинулись уже на полсотни километров) продвижение сменится стремительным натиском танковых армий.
Развитие событий в Европе, шедшее по наихудшему сценарию, обеспокоило США – десантная операция против Кубы была свёрнута не зря. Американцы имели богатый опыт переброски через океан целых армий, но такие операции не осуществляются за часы и даже дни, тем более в условиях глобальной атомной войны, когда флот понёс тяжёлые потери, а многие порты восточного побережья Америки были разрушены ядерными ударами. Однако медлить было нельзя, и в качестве «пожарной команды» был спешно сформирован «Конвой особого назначения», состоявший из единственного судна – трансатлантического лайнера «Юнайтед Стейтс», охраняемого противолодочным авианосцем «Хорнет», крейсером УРО «Топека» и восемью эскадренными миноносцами; дальнее прикрытие конвоя осуществляли многоцелевые атомные субмарины «Скейт» и «Скипджек».