Женщина пожала плечами.
– До Горбачева мы боялись раскрывать рты, сейчас же можем их раскрывать, но положить в них нечего.
Роберт попытался подойти с другого бока.
– Но ведь что-то наверняка изменилось к лучшему. Теперь вы, например, можете ездить за границу.
– Вы, наверное, шутите. Какие могут быть поездки, когда у меня муж и шестеро детей?
– Но вы ведь ездили в Швейцарию, и…
– В Швейцарию? Да я никогда в своей жизни не была в Швейцарии.
– Разве вы не ездили в Швейцарию? – тихо спросил Роберт.
– Я же сказала вам. – Она кивнула в сторону темноволосой женщины, которая убирала книги со столов. – Вот ей посчастливилось побывать в Швейцарии.
Роберт бросил быстрый взгляд в сторону второй женщины.
– А как ее зовут?
– Ольга, как и меня.
Он облегченно вздохнул.
– Спасибо.
Спустя минуту он уже разговаривал со второй Ольгой.
– Я пишу для газеты статью о перестройке и ее влиянии на жизнь русских людей.
Она настороженно посмотрела на него.
– Да?
– Как вас зовут?
– Ольга, Ольга Романенко.
– Скажите, Ольга, изменила ли перестройка вашу жизнь?
Шесть лет назад Ольга Романенко побоялась бы разговаривать с иностранцем, но сейчас это разрешалось.
– Не очень, – сказала она, – в основном все осталось по-старому.
Незнакомец был настойчив.
– Неужели совсем ничего не изменилось?
Ольга покачала головой.
– Нет. – Но тут же с пафосом добавила: – Теперь мы можем ездить за границу.
Похоже, что журналиста заинтересовал ее ответ.
– А вы ездили за границу?
– О да, – с гордостью заявила Ольга. – Я только что вернулась из Швейцарии. Прекрасная страна.
– Согласен с вами. А вы с кем-нибудь познакомились во время пребывания в Швейцарии?
– Я встречалась со многими людьми, ездила на автобусе на экскурсию в Альпы. – Внезапно Ольга поняла, что ей не следовало этого говорить, потому что незнакомец может начать расспрашивать ее о космическом корабле, а ей не хотелось говорить об этом. Это могло принести ей одни неприятности.
– Вот как? А расскажите мне о людях из туристического автобуса.
Ольга почувствовала облегчение.
– Очень дружелюбные люди, одеты шикарно. Я даже познакомилась с мужчиной из вашей столицы, из Вашингтона.
– Серьезно?
– Да. Очень приятный мужчина, он дал мне свою визитную карточку.
Сердце Роберта учащенно забилось.
– Она у вас сохранилась?
– Нет, я ее выбросила. – Ольга оглянулась по сторонам. – Такие вещи лучше не хранить.
«Проклятие!»
– Но я помню его имя, – добавила Ольга. – Паркер, так называются ваши американские авторучки. Кевин Паркер. Очень важный политик, подсказывает сенаторам, как им голосовать.
Роберта ошеломили ее слова.
– Это он вам сказал?
– Да. Он устраивает им различные поездки, дарит подарки, а потом они голосуют за то, что выгодно его клиентам. Вот такая у вас демократия в Америке.
Понятно, лоббист. Роберт поговорил с Ольгой еще минут пятнадцать, но не получил больше никакой информации о других пассажирах автобуса.
Из номера гостиницы Роберт позвонил генералу Хиллиарду.
– Я нашел русского свидетеля. Ее зовут Ольга Романенко, работает в Центральной библиотеке в Киеве.
– Я свяжусь с русскими властями, чтобы поговорили с ней.
ТЕЛЕГРАММА «МОЛНИЯ»
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
АНБ – ЗАМЕСТИТЕЛЮ ДИРЕКТОРА ГРУ.
В ОДНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ.
ТОЛЬКО ДЛЯ ПРОЧТЕНИЯ.
СОДЕРЖАНИЕ: ОПЕРАЦИЯ «КОНЕЦ СВЕТА».
8. ОЛЬГА РОМАНЕНКО, КИЕВ.
КОНЕЦ.
Этим же вечером Роберт на самолете ТУ-154 вылетел рейсом Аэрофлота в Париж. Через три часа двадцать пять минут он пересел на рейс «Эр Франс», следующий в Вашингтон.
В два часа ночи Ольга Романенко услышала скрип тормозов машины, остановившейся перед ее домом. Стены в доме были такими тонкими, что в квартиру долетали все звуки с улицы. Поднявшись с кровати, она подошла к окну. Двое мужчин в штатском вылезали из черной правительственной «Чайки». Они направились к ее подъезду. При виде этих мужчин по телу у нее пробежал холодок. В течение многих лет исчезали многие из ее соседей, и она уже больше никогда не видела их. Некоторые из них были отправлены в сибирские лагеря. Ольга подумала, за кем на этот раз приехали эти люди, но мысли были прерваны стуком в дверь. «Что им нужно от меня? – подумала она. – Это, наверное, какая-то ошибка».
Она открыла дверь, за которой стояли двое мужчин.
– Товарищ Ольга Романенко?
– Да.
– Главное разведывательное управление.
Могущественное и наводящее ужас ГРУ.
Они оттолкнули ее в сторону и прошли в комнату.
– Что… что вы хотите?
– Хотим задать вам несколько вопросов. Я сержант Юрий Громков, а это сержант Владимир Земский.
Внезапно страх охватил Ольгу.
– Что… что случилось? Что я сделала?
Земский ухватился за ее слова.
– А-а, значит, вы понимаете, что виноваты!
– Нет, конечно, нет, – взволнованно произнесла Ольга. – Я не знаю, почему вы приехали ко мне.
– Садитесь! – рявкнул Громков, и Ольга села.
– Вы только что вернулись из поездки в Швейцарию, не так ли?
– Д-да… да, – она начала заикаться, – но это… это было… я получила разрешение от…
– Шпионаж является незаконной деятельностью, Ольга Романенко.
– Шпионаж? – она ужаснулась. – Я не знаю, о чем вы говорите.
Один из мужчин уставился на нее, и Ольга внезапно поняла, что на ней надета всего лишь тоненькая ночная рубашка.
– Идемте, вы поедете с нами.
– Но это какая-то ужасная ошибка. Я работаю в библиотеке, спросите там у кого угодно…
Мужчина рывком поднял ее на ноги.
– Идемте.
– Куда вы меня забираете?
– В контору. Там с вами побеседуют.
Они разрешили ей накинуть пальто поверх ночной рубашки, и, спускаясь по лестнице к машине, Ольга дрожала от холода и думала обо всех людях, которых увезли вот в таких машинах и которые больше не вернулись. Ужасный страх охватил ее.
Громков сел за руль, а Ольгу посадили на заднее сиденье рядом с Земским. Она почему-то меньше боялась Земского, но ее потряс сам факт ареста и все то, что происходило с ней.
– Прошу вас, поверьте, – искренне сказала Ольга, – я никогда не предам мою…
– Заткнись! – рявкнул Громков.
– Послушай, не будь таким грубым с ней, – сказал Владимир Земский. – Я, между прочим, верю ей.
Ольга почувствовала, как в сердце затеплилась надежда.
– Времена изменились, – продолжал Земский. – Товарищ Горбачев не желает, чтобы мы беспокоили невиновных людей. Те времена уже в прошлом.
– А почему ты решил, что она невиновна? – спросил Громков. – Может, виновна, а может, и нет. В конторе это быстро выяснят.
Ольга сидела и слушала разговор мужчин, а они говорили о ней, как будто ее вообще не было рядом.
– Послушай, Юрий, – сказал Земский, – ты же знаешь, что в конторе она сознается во всем, независимо от того, виновна или нет. Мне это не нравится.
– Очень жаль, но мы ничего не можем поделать.
– Можем.
– Что?
– Послушай, почему бы нам просто не отпустить ее? Можем сказать, что не застали ее дома. Поводим всех за нос день, другой, а потом про нее забудут, потому что в конторе и так много людей, которых надо допрашивать.
Ольга попыталась вставить слово, но в горле у нее пересохло. Ей очень хотелось, чтобы мужчина, сидящий рядом с ней, убедил своего спутника.
– Почему мы должны рисковать своими головами ради нее? – проворчал Громков. – Что нам от этого? Как она отблагодарит нас за это?
Земский повернулся к Ольге и вопросительно посмотрел на нее. У Ольги неожиданно прорезался голос.
– У меня нет денег, – сказала она.
– Кому нужны твои деньги? Денег у нас полно.
– Но у нее есть кое-что другое, – сказал Громков.
Прежде чем Ольга успела ответить, Земский обратился к Громкову.
– Послушай, Юрий Иванович, ты не можешь требовать от нее этого.
– Пусть сама выбирает. Или будет ласковой с нами – или мы отвезем ее в контору, где будут избивать неделю, а то и две. А потом, наверное, они найдут для нее подходящую психушку.
Ольга слышала об этих психушках: неотапливаемые камеры полтора метра на три с деревянными нарами без спальных принадлежностей. «Быть ласковой с ними – что это значит?»
– Пусть сама выбирает.
Земский опять повернулся к Ольге.
– Ну, что ты предпочитаешь?
– Я… я не понимаю.
– Ты же слышала, что сказал мой коллега. Если будешь ласковой с нами, мы тебя отпустим, а через некоторое время о тебе, наверное, и вообще забудут.
– А что… что я должна сделать?
Громков усмехнулся, глядя на нее в зеркало.
– Просто удели нам несколько минут, – хихикнул он.
Внезапно Ольга поняла, что им нужно от нее. Она покачала головой.
– Нет, я не могу.
– Как хочешь, – сказал Громков и увеличил скорость. – В конторе от души с тобой разберутся.
– Подождите! – Она была в панике, не зная, что делать. Ольге приходилось слышать ужасные истории о том, что случалось с людьми, арестованными и превращенными в зеков. Она думала, что теперь с этим покончено, но оказалось, что нет. Перестройка оставалась просто мифом, ей не разрешат иметь адвоката или говорить с кем-нибудь. В прошлом некоторые ее знакомые были изнасилованы и убиты агентами ГРУ, и если сейчас ее отвезут в тюрьму, то будут держать там, избивая и насилуя. Если она уступит этим двоим, то это по крайней мере займет всего несколько минут, а потом они отпустят ее. Ольга решилась.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Может быть, вернемся в мою квартиру?
– Я знаю местечко получше, – сказал Громков и развернул машину.
– Мне очень жаль, но он старший, я не могу помешать ему, – прошептал Земский.
Ольга промолчала.
Они проехали мимо красного здания оперного театра имени Шевченко и направились в большой парк. В этот час парк был совершенно пуст. Громков направил машину под деревья, выключил фары и заглушил двигатель.