Попытка пошутить повисла неловким молчанием.
– Спасибо вам. Только сами понимаете, я не могу вас привести с собой на квартиру к Карабанову – разговора с ним у меня тогда просто не получится.
– Ничего страшного, вспомню молодые годы: буду блуждать под окнами, смотреть на звёзды и ожидать вашего возвращения, как верный личарда. А если серьёзно, Оленька, говорю на всякий случай: начнёт складываться пиковая ситуация – подайте мне сигнал, например, разбейте чем-нибудь оконное стекло, и я приду на выручку. Куда нам добираться?
– Рядом совсем. Город небольшой, и все мы спим под одним большим одеялом. Это в соседнем квартале, за драмтеатром.
– Ну и чудненько. Звоните Карабанову. Кстати, он в курсе, за что был арестован ваш муж?
– Думаю, что нет. В новостях подробностей не передавали, и Карабанов считает, будто бы у Володи нашли незарегистрированное оружие.
В постели со зверюгой
Лёха поднял трубку сразу же, после первого гудка, как будто сидел у телефона на страже:
– Ольга, ёкарный бабай, чё не звонишь?! Я давно дома. Подкатывай давай ко мне, не фиг откладывать – высиживать надо!
У Карабана был странный бзик для отпрыска государственных мафиози: «Коул Трейд» приносил очень хорошие деньги, на которые можно было купить любую квартиру в городе – от добротных полнометражных сталинок, построенных ещё после войны пленными немцами, до навороченных новорусских гнёзд с зимними садами и лоджиями размером с хорошую автостоянку. Карабан же приобрёл себе уникум – две квартиры в деревянном двухэтажном доме, затерявшемся во дворах городского центра. Дому было лет семьдесят, но Карабана это не смутило. Две своих квартиры он объединил, заселив собой любимым весь верхний этаж. Следующим этапом программы было выселить куда-нибудь два семейства пенсионеров с нижнего этажа, и сейчас Лёха методично терроризировал стариков рёвом своей стереосистемы и хамскими манерами. Когда соседи капитулируют, можно будет без шума и пыли отселить их в недорогие хрущобы где-нибудь на окраине, и тогда в распоряжении Карабана окажется стильный особнячок в центре города – такого не будет больше ни у кого.
До Лёхиного жилища мы с Валерием Петровичем дошли достаточно быстро, как ни замедляла я шаг. Нахально воспользовавшись тактичностью моего добровольного телохранителя, у самого своего дома я уцепилась за локоть Валерия Петровича и тихонько млела, идя рядом. От его не по возрасту упругого тела веяло спокойствием и уверенностью – так и шла бы доверчиво рядом до самого рассвета. Я не стала анализировать происходящее, подумав, что постыдить себя за эту маленькую женскую слабость я ещё успею потом.
У крыльца я неохотно отпустила его руку:
– Валерий Петрович, я постараюсь быстро. Минут сорока, думаю, будет достаточно.
– Хорошо. Будьте осторожней, Оля.
Даже в сумерках я ощутила, как он ободряюще улыбается.
Нижний этаж дома был самым обычным, грязным и пахнущим кошками, но наверх уже вела широкая деревянная лестница, лакированная и с увесистыми балясинами – Карабан успешно обживал территорию.
Он открыл мне, вальяжный, в толстом махровом халате, из-под которого мощно спускались поросшие рыжим волосом икры:
– Ну, явилась наконец! Проходи, Ольгуха. Вмажешь чего-нибудь?
– Лёш, я к тебе не выпивать пришла. Дело, сам понимаешь, серьёзное. Надо что-то срочно предпринимать.
– Ну смотри, тебе жить. Я-то думал – за бутылочкой и размышляется ловчее! А я приму соточку, пожалуй. Устал за день, пока туда-сюда мотался.
Карабан принёс бутылку коньяка, включил музыку. В большой комнате, декорированной под дворянскую гостиную начала прошлого века – даже старинные пистолеты на ковре висели, – я утонула в удобном кресле. За огромными окнами, окаймлёнными бархатными портьерами, перемигивались огоньки многоэтажки, и это вызывало странное ощущение смещения времён. Впервые я подумала, что Карабан был не так уж и глуп в выборе жилья.
– Лёша, не буду долго разводить дипломатию: мне нужна помощь твоего отца или дяди. Не только мне – тебе тоже нужна. Прикинь, если Володя надолго застрянет под стражей, всё наше дело встанет! Надо срочно добиться, чтобы его выпустили – любой ценой.
– Ну, ты не драматизируй – «дело встанет»! Всё крутится нормально. Я только что звонил в Терентьевск – сегодня два состава с углём пошли с их разреза. Так что ты не очкуй – управимся! А что всё-таки с Вовкой? Налоговые претензии? Так компромата за нами никакого нет, и дядька в администрации нас прикрывает надёжно.
– Ой, я сама не знаю. Тут разговаривала с одним человеком – он считает, что вся эта история была кем-то спровоцирована специально. Трений в последнее время у вас ни с кем не было?
Карабан недоверчиво взглянул на меня, налил по второй, выплеснул коньяк в горло:
– О чём ты говоришь! Наша контора стоит крепко, как болт у молодого.
– То-то милиция обыск сегодня делала в офисе!
– Обыск? – Карабан, похоже, был озадачен. – Я про это не знал. Что искали? Вроде никакого палева в последнее время не было. Серьёзных документов, сама знаешь, там не держим. Не знаю, не знаю, захочет ли дядька впрягаться за Волоху. Я миркую так: если он встрял с этим героином – сам виноват, пусть выпутывается своими силами…
Карабан спохватился, что сболтнул лишнего, и прикусил язык. А в моей голове будто молния вспыхнула, и кусочки головоломки сцепились в одно целое, в страшную догадку.
– Постой-постой, про героин ты откуда знаешь?
Бесцветный взгляд Карабана метнулся в сторону. Лёха ещё раз налил себе коньяка, быстро выглотнул. В лице его появилась твёрдость. Карабан вскочил, метнулся по комнате туда-сюда, как бельё на верёвке:
– Оль, давай поговорим конкретно. Вижу, ты – девчонка серьёзная, в такой ситуации голову не теряешь. Молодец, короче. Скажи только честно: ты с Вовкой крутить зачем начала? Не любила же и не любишь, я вижу. Детей совместных вон у вас нет до сих пор. На бабки повелась?
Карабан присел на боковину кресла, навис надо мной, дыша коньячным перегаром, и заговорил-зачастил:
– Дура ты, в натуре! Ничего не видишь, что ли? – Нравишься ты мне! Все эти годы о тебе думаю, хоть и виду не подаю. Я же не виноват, что не я, а он тебя тогда на вокзале подобрал. Оля, Олечка, слушай, выкинь его из головы – пускай в зоне чалится, а я тебя на руках носить тебя стану, пацана твоего воспитаю! Ты – официальная хозяйка конторы, будем на пару дело вести. Дедок этот вовремя подвернулся, сбагрил Града в тюряжку.
– Какой дед? – эхом прошептала я.
– А я знаю?! Какие-то старые счёты у него, наверно, с ним. Подъехал недавно ко мне, попросил информацией поделиться о том, где живёте, как живёте. Баксов мне предложил, типа я слаще морковки ничего не хавал. Хотел я ему по башке настучать, а потом думаю – вот масть-то мне пошла! Я, я сам ему подсказал, что Вована можно на героине подставить. О тебе думал, об этой вот встрече. Оля!
И он впился в мои губы, зашарил по груди. Я ошалела, с трудом соображая, где я и зачем, не видится ли мне всё это в диком бреду. Ступор длился мгновения, но они показались мне вечностью. Я выгнулась, столкнула Карабана с кресла, сама вскочила и заорала:
– Карабан, да ты охренел! Чмо, ты человека, с которым работаешь, за решётку усадил, на бабу его глаз положил! Вовка тебе доверял, а ты тем временем втихушку своё кроил?! Хоть понимаешь, что ты, козлина, дело загубил, мою жизнь загубил, ребёнка моего будущее загубил! Я найду людей, которые тебя, как грелку, порвут. Понял, тварь ты продажная?!
Карабан зарычал что-то неразборчивое и с остекленевшими глазами пошёл на меня. Я не успела отскочить, и увесистая пощёчина на доли секунды выключила моё сознание. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Карабан одним рывком наискось разодрал на мне кофточку и, схватив за руки, толкнул к дивану:
– Ты мне ещё угрожать будешь, шлюха вокзальная? По-хорошему не хочешь ноги раздвинуть – я сам тебя поломаю, сучка!
Он сидел на мне, одной рукой перехватив мои руки, а другой шаря по застёжке моих брюк. Я поняла, что это – всё. Позвать на помощь я не могла: из-за громкой музыки никто моего крика не услышал бы, да зашуганные старики снизу и не попытались бы ничего сделать. Валерий Петрович! Ждёт внизу и не знает, что я здесь – как связанная и даже, по его совету, не могу чем-нибудь запустить в окошко. Я приготовилась к самому худшему. Сейчас будет боль, позор, может быть, смерть. Димка… Куда он без меня?
Халат Карабана взбугрился внизу. Хрипло матерясь и дыша через раз, Карабан начал шарить рукой под полами халата, видимо, приспуская трусы.
Я не обратила сразу внимания на негромкий отрывистый звук в комнате – будто колокольчик дзенькнул. Карабан напрягся и замер. В глазах его появилось безмерное удивление. Рот приоткрылся, и из самого уголка потянулась тёмная струйка. Лёха Карабанов тяжело обрушился на меня, заливая своей кровью моё лицо.
Смерть множит трупы
Я по-бабьи взвизгнула от неожиданности. Спохватилась, вцепилась в запястье зубами, пытаясь остановить дикий крик, рвущийся из горла. Случившееся не было фатальным сердечным приступом: Лёху Карабанова только что убили, и он всем своим немалым весом грузно лежал на мне. Осторожно, зажмурив глаза и не дыша, я начала выбираться из-под него. Упёрлась левой рукой в тело и ощутила горячую влагу. Пошарила чуть выше и нащупала на Лёхиной спине дыру, из которой толчками, уже затихая, лилась кровь.
Я соскользнула с дивана и наскоро оглядела себя. Голубая кофточка была разодрана и вся в кровище, будто я потрудилась на бойне. Бросив взгляд по сторонам, я без труда определила место, откуда прилетела смерть Карабана: в оконном стекле сквозила аккуратная дырочка, змеящаяся трещинками. Валерий Петрович! Больше некому – наверно, не дождавшись от меня сигнала тревоги, он как-то исхитрился заглянуть в окно и в самый напряжённый момент выстрелил в насильника. Да, наверно, ещё из табельного оружия… Ой, что будет! Пропал мужик… Скорей надо найти его!