Кстати, как все гениальное, она была устроена очень просто: каждая перекладина держалась на двух болтах, который мог открутить и закрутить даже ребенок. Впрочем, это выяснилось только сейчас, после того как Майк отчистил эту махину от ржавчины и на всякий случай закрепил как следует каждую перекладину.
Но у меня не было времени как следует оценить новый интерьер в студию вошла Света, монтажер и, бледнея лицом, сообщила:
- Там пришли эти, с Петровки… Они просят всех нас собраться в офисе.
Я дернулась было в направлении Оксаны, по Марк крепко схватил меня за руку:
- Не смей. Пошли отсюда.
Мы всей гурьбой высыпали наружу; все были взбудоражены - даже те, кто не знал ничего конкретного, понимали, что сейчас что-то произойдет. Там, в коридоре, нас встречали капитан Филонов и его молодцы. Но произошло совсем не то, что ожидалось, что планировали муровцы и о чем предупреждал меня муж. Оксана, выходившая из студии одной из последних, внезапно остановилась и со словами:
- Ой, я же забыла сбою тетрадку! - юркнула обратно.
Я инстинктивно остановилась; капитан кивнул одному из подчиненных, и тот пошел за ней следом. Но не успел он дойти до двери, как оттуда раздался отчаянный женский крик и звук падения тела.
Мы с Марком ворвались в студию почти первыми.
Оксана неподвижно лежала у подножия проклятой лестницы, как разбитая кукла Барби; ее ноги в аккуратных черных брючках были придавлены тяжелой металлической секцией, которая упала на нее с самого верха; изо рта тоненькой струйкой текла кровь, очень яркая на фоне посиневших губ; глаза были, по счастью, прикрыты веками, но все равно смотреть на нее - или на то, что от нее осталось, - было страшно.
Если бы я умела падать в обморок, я бы это сделала в тот момент, тем более что рядом был Марк, который меня бы подхватил. Наверное, мне было бы легче. Но я не падаю в обмороки, а потому осталась стоять на ногах.
Глава 11
Стоять на ногах - это фигурально выражаясь. На самом деле я опустилась рядом с Оксаной на колени и взяла ее безжизненную руку, чтобы нащупать пульс. Как ни странно, я его нашла - слабый, неровный, нитевидный, как его называют профессионалы, но он был.
- Врача! - закричала я. - Она еще жива!
Потом вокруг нас засуетились люди, среди них я узнала медсестру из медпункта. Я пыталась что-то сделать, сознавая, что все бесполезно, пока Марк не оттащил меня в сторону. «Скорая» приехала удивительно быстро - оказывается, Марк вызвал ее через Службу спасения, что значительно ускорило дело. Оксану вынесли на жестких носилках, но белобрысый молодой подручный капитана Филонова не разрешил никому из нас ехать с ней - вернее, с ее телом, в котором жизнь еще держалась на тоненькой ниточке.
- Вам позвонят, - заявил он, уезжая вместе с каретой «Скорой помощи».
Мы все сидели и ждали в нашей монтажной, пока что-нибудь станет известно. Все молчали. Опера в это время уже делали какие-то замеры в этой чертовой студии, даже коридор возле ее двери перегородили, так что это место надо было обходить по другому этажу. Через полтора часа зазвонил мобильник Марка. Сергей Крутиков сообщил брату: только что получил сообщение из «Склифа» - Оксана Верховцева умерла. При падении она получила травмы, несовместимые с жизнью. И тут со мной случилось то, что абсолютно не в моем характере: прижавшись к мужу, я громко зарыдала. Это была почти истерика; перед глазами все время стояла недавняя картина: женщина в безжизненной позе у подножия лестницы, кровь… Только уже невозможно сказать, кто эта женщина: я или Оксана. Это вполне могла быть и я…
Рыдания вскоре перешли в смех, а смех - в мучительную икоту. Мне вспомнился рассказ Сомерсета Моэма о заколдованном знахаркой плантаторе, который умер от икоты, и я заикала еще сильнее. Впрочем, когда с разрешения капитана Филонова Марк увез меня домой, все прошло. Только я никак не могла согреться; это был настоящий шок. Отпаивавший меня горячим чаем, Марк тоже выглядел не слишком блестяще, пребывая в совершеннейшей растерянности. Неожиданная смерть Оксаны, казалось, выбила почву из-под ног у него. Под вечер приехал брат Сергей вместе с Николаем, который считался в «Ксанте» лучшим детективом - впрочем, он и был таковым. Тот был чуть ли не в отчаянии и все время хватался за голову:
- Мы были убеждены, что убийца Оксана, - все повторял к повторял он. - Кажется, и вели мы себя, как идиоты. Мне остается после этого только следить за неверными мужьями и женами.
Сергей Крутиков сокрушенно молчал, и по нему было видно, что он согласен с сыщиком, но вовсе не мечтает зарабатывать на жизнь, поставляя материал для бракоразводных процессов на скулах его играли желваки, а рот был так плотно сжат, что, казалось, ему и говорить трудно.
- Филонов был так убежден, что убийца - Верховцева, что убедил в этом всех нас. Он считал, что у него в руках неопровержимые улики, - произнес он, едва шевеля губами.
- Это письмо, что ли? - фыркнула я презрительно.
- Нет. Нечто гораздо более весомое. Под ногтями правой руки у Котовой были найдены частички синей шерстяной материи, идентичные той, из которой сшита юбка Оксаны, которая была на ней в тот день. Муровцы хранили эти сведения в секрете.
- И что же, вы решили, что Котова, борясь за свою жизнь, хватала убийцу - то есть Оксану - за юбку? - От возмущения я даже вскочила и забегала по комнате. - Конспираторы хреновы! Детективы сопливые! А кого-нибудь спросить, откуда у нее эти синие нити, нельзя было? Меня, например? Когда Котова занималась своими учеными женщинами, то в какой-то момент прервала съемку, потому что поняла, что костюмы большинства дам сливаются с фоном Она потребовала, чтобы заднее полотнище темно-синего цвета было заменено на чуть более светлое. Я как раз в это время стояла в кулисах, мне не было ее слышно - микрофон она отключила - но по жестикуляции я все поняла.
Тем более что она подозвала к себе Оксану и, приподняв полотнище ее широкой, как вы правильно заметили, шерстяной и ярко-сиисй юбки, показала, что именно ей нужно,
Сергей и Николай переглянулись, а Марк выразительно хмыкнул. Наконец сыщик, пожав плечами, стал неубедительно оправдываться:
- Я сам вместе с Филоновым просмотрел все материалы, отснятые в тот день, и там такого эпизода не было…
- Тоже мне криминалисты! Лучше бы провели дактилоскопическую экспертизу - чьи пальчики были на моем конспекте, который Котова зажала в руке?
- Там было все затерто, - совсем смутился Николай.
Они заставили меня еще раз рассказать обо всем, что происходило в Останкино; закрыв глаза и включив свою фотографическую память, я как бы прокрутила этот день, как кинопленку, назад и добросовестно перечислила свои действия и действия всех, кто меня окружал, а также кто, где и когда находился. Увы, мы с Марком приехали на телецентр самые последние, и потому я мало чего могла сообщить. Они внимательно меня выслушали, но, судя по всему, ничего нового для себя не открыли.
Гибель Верховцевой спутала все карты и муровцам. Она, как-никак, была их главной подозреваемой… Наверняка на Петровке в тот день царил траур, а капитан Филонов получил крупный нагоняй. Болес идиотскую смерть трудно было себе представить - перед самым носом у нашей доблестной милиции! Если бы опера чуть поторопились, если бы они задержали ее раньше, то девушка осталась бы жива.
Двадцать восемь лет - это так мало! Это мало, даже если бы Оксана оказалась злодейкой, но я теперь уже вовсе отказывалась в это верить. Скорее мне приходило в голову, что за нами, за всеми женщинами, связанными с телекомпанией «Прикосновение», охотится маньяк-убийца. Тем более что кандидатура на эту роль была под боком - тот же самый Степан Кочетков.
Вообще-то смерть Оксаны оказалась загадочной во всех отношениях. Что ее понесло туда - на эту треклятую, будто заколдованную лестницу? Мне приходило в голову, что ее кто-то туда заманил - как заманили меня жакетом от моего костюма. Я предложила версию о приманке следователям, но они отнеслись к ней без энтузиазма, по крайней мере, явного. Сергей же снизошел до объяснения: настоящий преступник никогда не будет повторять свои действия, как попка, как это утверждается в детективных романах; на это способны, мол, только дегенерировавшие наркоманы в поисках денег и «колес».
Мне сразу же по ассоциации пришла на ум кандидатура Таисии, но смерть Оксаны никак не могла помочь ей раздобыть наркотики. По моим агентурным сведениям, почерпнутым из того же, ныне иссякшего источника, то есть от Оксаны, не так-давно Таисия привела домой к своей тетке целую кодлу наркоманов, которые ограбили ее квартиру; в милицию Синякова не заявляла, но после бурного разговора с племянницей запихнула ее в больницу, откуда та совсем недавно вышла. Так как я слабо верю, что наркомана можно вообще вылечить, особенно если лечить против воли, то у нес наверняка возникли проблемы еще более серьезные, чем прежде.
Впрочем, когда я сказала об этом Сергею, он с важным видом заявил, что версию Никифоровой они тоже «разрабатывают» и что мне совершенно не о чем беспокоиться. Это означало - нам нужна от тебя только информация, свои умозаключения можешь оставить при себе.
Но я не могла успокоиться, не в моем это характере, поэтому продолжала размышлять. Что послужило приманкой в случае с Оксаной? Возможно, это была черная тетрадка, с которой она практически не расставалась, - обычная школьная тетрадь старого образца, 96 листов. Оксана обычно записывала туда указания Синяковой, свои замечания, иногда дополнения, которые мы с ней вносили в сценарий в самый последний момент. Но я знала, что в эту же тетрадь она заносила и собственные мысли, не имевшие никакого отношения к работе. Как-то раз я застала ее за занятием, которого она явно стеснялась: крупным красивым почерком она вписывала туда неровные столбцы слов. Это были стихи, но чьи? Ее ли собственные или просто поправившиеся ей, которые она помнила наизусть - я так и не узнала: она туг же, как только заметила направление моего взгляда, зарделась, захлопала ресницами и закрыла тетрадку. Я допускала, что там же Оксана вела и дневниковые записи - не потому ли тетрадь бесследно исчезла? Ее так и не нашли, хотя сыщики перерыли все. Всех, кто покидал наш этаж, обыскивали - специально для этого откуда-то пригласили лахудру в милицейской форме с погонами сержанта, с поджатыми губами: она обшаривала женщин, в том числе и меня. Но все бесполезно - тетради как не бывало, и если это был ключ, то ключ пропавший. Все помнили, как все утро Оксана держала ее в руках, но когда и куда потом положила, никто не обратил внимания.