Он открыл дверь и вышел в фойе.
Спустился по лестнице на улицу и повернул в сторону здания, где находилось кафе.
Двое полицейских, стоявших на страже перед входом, позволили ему пройти, понятия не имея о том, что молодой человек, сейчас исчезнувший из поля их зрения, стоял на стороне противника.
Альберт ван Дийк заставлял себя думать о колбасных изделиях.
Он находился в нескольких километрах от университета, стоял, наклонившись над прилавком в каком-то крытом рынке, название которого не знал и который не собирался посещать никогда снова. Но вокруг него хватало людей, и как раз сейчас до него дошло, что лучше всего спрятать разыскиваемую книгу среди других книг.
Телефон, который он держал в руке, сжимал так крепко, словно боялся, что тот выскочит из нее и убежит своей дорогой, Альберт купил вместе с сим-картой в маленьком магазине электроники на небольшой улочке в нескольких кварталах от рынка. Мобильник был подержанный, поцарапанный, с потертыми кнопками и дисплеем, в который ему приходилось всматриваться, чтобы разглядеть хоть что-то, но он работал, и именно это ему требовалось как раз сейчас.
Время улиткой ползло вперед. Четыре минуты. Он заговорил с продавцом, стоявшим с другой стороны прилавка, чтобы оно прибавило шаг, опять же с целью в любом случае не выделяться среди остальных, пусть его спина под пальто и пиджаком была мокрой от жары и волнения.
Нет, он предпочитал что-нибудь не слишком острое.
Заинтересованный взгляд на предложенные продавцом продукты. Кивал по ходу его рассказа о содержании и различных методах изготовления. Он искал идеальный вариант салями для одного просто исключительного случая, по крайней мере, надеялся, что все окружающие думали именно так, и пусть он сомневался, что именно салями обычно удостаивается подобного обсуждения, но ничего другого не пришло ему в голову в тот момент.
Наконец, пять минут прошло, и Альберт улыбнулся продавцу, перебил его на середине фразы.
– Знаешь, я думаю, мне надо посоветоваться, – сказал он и поднял трубку в качестве объяснения. – Позвоню-ка, пожалуй, домой.
А потом он повернулся спиной к прилавку, чувствовал, как два глаза смотрят ему вслед, когда он удалялся. Возможно, ведь оказался самым надоедливым клиентом на сегодня. Но Альберт ван Дийк был готов поспорить, что в любом случае именно для него это получился самый дьявольский день.
Он отошел в сторону, набрал номер своего помощника.
Один сигнал, а потом хорошо знакомый шум кафетерия на другом конце линии.
– Что, черт возьми, ты натворил?
– А что, по их словам, я сделал? – спросил он.
– Здесь были люди и искали тебя все утро.
– В костюмах и галстуках?
– Помимо прочего. И полицейские. Это имеет отношение к газете?
Альберт закрыл глаза. Газета. Естественно.
На улице хватало людей, и, возможно, многие позвонили в средства массовой информации, как и в полицию, и в службу спасения. Это уже стало новостью, и, пожалуй, кто-то узнал его, и в таком случае было только вопросом времени, когда его лицо появится на первых страницах интернет-изданий тоже. Черт.
– Дело касается Жанин, – сказал он просто. – Я пойму, если ты не поверишь мне. Но ее похитили, и я не знаю почему, и сейчас они охотятся за мной.
Ответ удивил его:
– Я в курсе.
Молодой ассистент огляделся, понизил голос, хотя шум вокруг был достаточно громкий и ему приходилось держать ладонь у другого уха, чтобы хорошо слышать Альберта.
– Ты так и не посмотрел бумажку, которую я положил на твой письменный стол, не так ли?
О чем речь? Альберт задумался, попытался вспомнить о какой-то пропущенной им бумажке, но существовало так много всяких записок, сообщений и прочего, чем ему требовалось заниматься, что он просто понятия не имел, о чем говорит его помощник.
– Какая еще бумажка? – спросил он.
Парень не ответил. Черт с ним. Это уже было неинтересно больше.
– Тебе звонила журналистка все утро.
Альберт промолчал. Ничего не сказал. Журналистка? Почему?
– Из Швеции. Хотела встретиться. По ее словам, то, что случилось с твоей невестой…
Да? Альберт затаил дыхание.
– … произошло и с ее мужем.
Кристина проснулась ровно через одиннадцать минут после того, как она подумала, что больше нет смысла пытаться заснуть.
Она приняла это решение, когда самолет пошел на снижение в аэропорту Схипхол, проведя последние часы в наблюдениях за Лео, возлежавшим на соседнем сиденье с закрытыми глазами, несуразно изогнутой шеей и широко открытым ртом, словно ему делали сложную стоматологическую операцию. Слушая его храп, составлявший конкуренцию реактивным двигателям самолета.
Лео спал. Глубоко.
В отличие от нее, не способной составить ему компанию.
И это раздражало Кристину. Она ведь надеялась, что полет станет идеальной заменой бессонной ночи, но ее тело, казалось, упрямо не соглашалось с ней. И в результате ей пришлось промучиться два часа в зале отлетающих пассажиров в аэропорту в ожидании, когда снегопад уменьшится и позволит самолету подняться, а потом еще час в узком кресле на борту авиалайнера, пока крылья неизвестно в какой раз освобождали ото льда, и, казалось, все другие самолеты во всем мире получали разрешение на взлет раньше их.
И все это время рядом с ней мирно похрапывал один и тот же человек.
Она видела гигантский пуховик, поглотивший одетого в пиджак юношу, который сейчас поднимался и опускался в такт с тем, как огромный рот в пространстве между курткой и кепкой шумно втягивал в себя или выпускал наружу воздух.
Она устала от этого зрелища, никак не могла расслабиться, но больше всего ее злило вынужденное безделье.
Правда, одно дело она могла делать: искать Альберта ван Дийка.
И занялась этим, как только коммутатор в университете заработал, и продолжала, пока молодой ассистент профессора (она узнала его голос после вчерашнего разговора) не появился на своем месте. Судя по тому, как медленно он подбирал слова, и по его немного сбивчивым ответам, парень явно еще не проснулся толком, и ее нисколько не удивило бы, будь он также одет в кепку и пуховик.
Однако Альберта не было на месте.
Она оставила ему сообщение, а спустя некоторое время попробовала созвониться снова и в конце концов почувствовала беспокойство в голосе ассистента.
А потом рискнула.
– Он обычно приходит поздно? – спросила она.
– Да нет, не особенно, – ответил голос с другого конца линии. – Возможно, у него встреча.
– А он не предупреждает тебя в таком случае?
Молчание в попытке уйти от ответа скорее прозвучало как «нет».
– Я знаю, что у него исчезла подруга, – сказала Кристина.
Тишина не нарушалась ни звуком. Но похоже, ее слушали со всем вниманием.
– Насколько мне известно, расследование практически закрыли, и, по общему мнению, она исчезла добровольно. Но я звоню, поскольку считаю, что ее похитили.
По-прежнему никакого ответа.
– Извини, – продолжила она с единственной целью заставить его сказать хоть что-то, – я не поняла, как тебя зовут.
– Давид, – ответил молодой человек, – Давид Штейн.
– Хорошо, Давид. Ситуация, значит, следующая. Три дня назад из больницы исчез мой муж. Полиция говорит, что он уехал, но я не верю в это. А потом я узнаю о случившемся с твоим шефом.
Она сделала паузу, чтобы подчеркнуть свои следующие слова.
– Мой муж забрал с собой все. Все свои книги, компьютеры, записи, сделанные им за всю его профессиональную жизнь. Тебе это ничего не напоминает?
Тишина снова, а потом:
– Я попрошу его позвонить, как только смогу.
И он положил трубку.
Прошло три часа, прежде чем они наконец смогли подняться в воздух, и тогда уже было больше одиннадцати, а Кристина стала испытывать голод, и сколько бы она ни пыталась заснуть, у нее не получалось. Вплоть до того момента, когда табличка с ремнями безопасности загорелась снова. Пилот сообщил, что пришло время посадки, и тогда она решила вообще наплевать на сон.
Это стало последней запомнившейся ей мыслью, далее ее сознание помутилось, и она оказалась среди хаоса, где Вильям и Лео были одним и тем же человеком, искавшим самого себя в квартире, напоминавшей их собственное старое жилье на Шеппаргатан. Она проснулась, когда Лео потряс ее за плечо и сказал, что они приземлились.
Он поднялся, нашел брешь между двумя пассажирами и исчез в направлении выхода. Сама она замерзла, ощущала привкус железа во рту и чувствовала себя, пожалуй, еще более усталой, чем раньше.
В общем, дошла до ручки.
Но она находилась в Амстердаме. И у нее не было времени на жалость к себе.
Они показали свои паспорта, миновали таможню и шли через зал прилетающих пассажиров, Кристина с легкой сумкой на колесиках, а Лео с рюкзаком, выглядевшим так, словно он исколесил с ним на поездах полмира, когда поняли, что незнакомый мужчина обращается к ним.
Он шествовал прямо за ними, всего на шаг позади, с бумагой в руке, которую якобы читал, когда заговорил, не глядя на них.
– Продолжайте смотреть прямо вперед, – сказал он, не поднимая глаз от своего чтива.
Смысл его слов был предельно ясен. Но рефлексы взяли свое, и, когда мозг переварил полученную информацию, было уже поздно: Лео среагировал, повернул голову и встретился с мужчиной глазами.
– Прямо вперед, – повторил тот сквозь зубы.
Чертов идиот! И так дела хуже некуда, а тут еще парень посмотрел на него, повернув свою пустую башку, и само собой ее украшала кепка, и весь ее козырек указывал: «Сюда!» И если бы кто-то наблюдал за ними как раз сейчас, то их контакт уж точно не остался бы незамеченным.
– Я буду идти на шаг позади вас, – продолжил незнакомец, едва шевеля губами и делая вид, что рассматривает вывески под потолком аэропорта. – Притворитесь, что разговариваете между собой. А не со мной.
Кристина кивнула Лео в качестве подтверждения для странного собеседника.
Прекрасно. По крайней мере один из них понял.