Вычислитель Гобби Финжи взглянул на Харлана, и удивление в его взгляде медленно уступило место беспокойству. Харлан молча смотрел на него, ожидая, когда беспокойство перейдёт в страх. Неторопливо сделав несколько шагов в сторону, он оказался между Вычислителем и видеофоном.
Финжи был раздет до пояса. На его голой груди виднелись редкие волоски; грудь была жирной и похожей на женскую. Рыхлый живот выпирал над поясом толстой складкой. Харлан с удовлетворением подумал, что у Вычислителя совсем не величественный, скорее отталкивающий вид. Что ж, так даже лучше.
Правой рукой он судорожно сжимал под рубашкой рукоятку оружия.
— Не стоит поглядывать на дверь, Финжи, — заговорил Харлан. — Никто не заметил меня. Ни одна живая душа не явится к вам на помощь. Вам следует понять, что вы имеете дело с Техником. Знаете ли вы, что это значит?
Голос Харлана звучал глухо. Его злило, что в глазах Финжи не было страха, только беспокойство. Вычислитель неторопливо потянулся за рубашкой и, не говоря ни слова, принялся одеваться.
— Известно ли вам, Финжи, какие привилегии связаны со званием Техника? — продолжал Харлан. — Впрочем, откуда вам знать, ведь вы никогда не были Техником. Самая большая привилегия заключается в том, что Техник становится невидимкой; никто не видит, куда он идёт или что он делает. Вечные так усердно отворачиваются при встрече с Техниками, что в конце концов вообще перестают их замечать. Например, я могу пройти в библиотеку Сектора и взять там всё, что моей душе угодно, пока библиотекарь будет сидеть, уткнув нос в свои бумаги и боясь даже повернуть голову в мою сторону. Я могу пройти по жилым коридорам 482-го, и все встречные будут отводить глаза, а потом клясться будут, что никого не видели. Привычка не замечать Техников стала у Вечных второй натурой. Вот почему я могу делать всё, что мне вздумается, и ходить всюду, куда мне вздумается. Я могу, например, зайти в личные апартаменты Вычислителя, возглавляющего Сектор, под дулом оружия вырвать у него любые признания, и весь Корпус безопасности не в состоянии мне помешать.
Впервые после его прихода Финжи заговорил:
— Что вы там прячете?
— Оружие, — ответил Харлан и вытащил руку из-под рубашки. — Узнаёте?
Оружие напоминало старинный пистолет со стволом в виде раструба, который заканчивался блестящим металлическим утолщением.
— Если только вы меня убьёте… — начал Финжи.
— Не бойтесь. Я не убью вас, — ответил Харлан. — В прошлую нашу встречу у вас был аннигилятор. У меня в этот раз нечто получше. Эта штука была изобретена в одну из прошлых Реальностей 575-го. Возможно, что вы никогда не слышали о ней. Её вычеркнули из Реальности. Отвратительная вещица. Это нейронный излучатель. Его также называют — вернее, называли — болеизлучателем. Им можно убить человека, но при малой мощности излучения он воздействует на болевые центры нервной системы и вызывает паралич. Учтите, он заряжен. Я опробовал его на себе. — Харлан показал скрюченный мизинец левой руки. — Могу вас уверить, ощущение было не из приятных.
Финжи беспокойно поёжился.
— Сохрани меня Время, что вам от меня нужно?
— Я требую, чтобы вы сняли блокировку Времени в 100000-м.
— Блокировку Времени?
— Нечего притворяться удивлённым — вам это всё равно не поможет. Вчера вы говорили с Твисселом. Сегодня все Колодцы Времени заблокированы. Я хочу знать, что вы сказали Твисселу. Я хочу знать, что было предпринято в связи с вашим доносом и что ещё собираются предпринять. Разрази меня Время, Вычислитель, если вы не скажете мне правду, я с удовольствием пущу в ход излучатель! Считаю до трёх, после чего вы убедитесь, шучу я или нет.
— Тогда слушайте… — Финжи слегка заикался, в его голосе послышались нотки страха. — Вы хотите знать правду — так получайте её. Нам всё известно о вас и о Нойс.
У Харлана задрожали веки.
— Что именно?
— Неужели вы думали, что ваши действия останутся незамеченными и безнаказанными? — Финжи говорил, не сводя глаз с болеизлучателя; его лоб покрылся испариной. — Я был бы недостоин звания Вычислителя, если бы после того, что вы натворили в период Наблюдения, не установил за вами слежки. Мы знаем, что вы взяли Нойс в Вечность. Мы знали это с самого начала. Вот вам вся правда — и подавитесь ею!
Никогда в жизни Харлан ещё так не презирал себя за собственную тупость.
— Вы знали всё с самого начала?
— Да. Мы знаем, что вы прячете её в Скрытых Столетиях. Каждый раз, когда вы прокрадывались в 482-е, чтобы выкрасть её тряпки или изысканные блюда, мы знали об этом. Запомните это, жалкий дурак, променявший клятву Вечного на женскую юбку.
— Почему же вы не остановили меня? — Харлан решил испить чашу унижения до дна.
— Вам всё ещё мало? — По мере того как надежды Харлана разлетались вдребезги, Финжи, казалось, набирался храбрости.
— Говорите.
— Тогда я скажу вам, что я с самого начала считал вас недостойным звания Вечного. Вы можете быть неплохим Наблюдателем или небесталанным Техником, но для Вечного у вас кишка тонка. Я дал вам последнее поручение только для того, чтобы доказать это Твисселу, который по каким-то непонятным причинам цепляется за вас. Ваша работа не была просто проверкой аристократических предрассудков, она одновременно была проверкой вас как Вечного, и вы не выдержали её, в чём я лично был уверен с самого начала. А теперь спрячьте это оружие, этот болеизлучатель, как вы его называете, и убирайтесь отсюда вон.
Все попытки Харлана сохранить остатки собственного достоинства разбивались о злобный взгляд Финжи; ему казалось, что его мозг утратил гибкость и чувствительность, подобно мизинцу левой руки, парализованному болеизлучателем.
— И вы пришли тогда в мою комнату специально для того, чтобы подтолкнуть меня на преступление?
— Вот именно. Точнее, я искушал вас. Я сказал вам тогда чистую правду, что только в той Реальности вы могли сохранить Нойс. Вы предпочли действовать не как Вечный, а как сопливый мальчишка. Впрочем, ничего другого я от вас и не ждал.
— Я бы и сейчас поступил точно так же, — хрипло сказал Харлан. — И поскольку вам всё известно, то мне, как вы сами понимаете, терять нечего.
Он приставил болеизлучатель к жирному животу Финжи и проговорил сквозь стиснутые зубы:
— Что вы сделали с Нойс?
— Понятия не имею.
— Не пытайтесь меня обмануть. Что вы сделали с Нойс?
— Я уже сказал вам, что не знаю.
Харлан что было сил сжал рукоять болеизлучателя, его голос звучал совсем тихо:
— Сначала в ногу. Вам будет очень больно.
— Послушайте, сохрани меня Время, подождите…
— Жду. Что вы сделали с Нойс?
— Нет, послушайте меня. До сих пор ваши поступки были простым нарушением дисциплины. Реальность не пострадала. Я специально проверил это. Вы отделаетесь разжалованием в Работники. Но если вы меня убьёте или нанесёте мне телесные повреждения, то за нападение на старшего по званию вас приговорят к смертной казни.
Эта жалкая угроза вызвала на лице Харлана презрительную улыбку. После всего, что случилось, смерть будет для него самым простым и лёгким выходом.
Но Финжи, очевидно, не понял значения этой улыбки, потому что он торопливо добавил:
— Не думайте, что в Вечности нет смертной казни — раз вы никогда о ней не слышали. Мы, Вычислители, лучше осведомлены. Нам известны десятки преступлений, повлёкших за собой смертную казнь. Привести приговор в исполнение очень просто. В каждой Реальности насчитывается немало катастроф, после которых не находят трупов. Ракеты взрываются в воздухе, аэролайнеры тонут в океане или разбиваются вдребезги в горах. Приговорённого помещают внутрь обречённого корабля за несколько минут или секунд до катастрофы. Теперь вы мне верите?
Харлан содрогнулся, но тут же овладел собой.
— Если вы собираетесь запугать меня — не выйдет! Послушайте лучше, что я скажу вам. Никакие наказания мне не страшны. Более того, я собираюсь заключить союз с Нойс. Она нужна мне теперь. В текущей Реальности у неё нет Аналога и нет никаких причин, по которым мне могли бы отказать в разрешении.
— Союз с Техником. Это против всех обычаев…
— Мы предоставим решать это Совету Времён. — В Харлане наконец проснулась гордость. — Я не боюсь отказа, так же как я не боюсь убить вас. Я ведь не просто Техник.
— Хотите сказать, что вы Техник Твиссела? — На круглом, потном лице Финжи появилось странное выражение — то ли ненависти, то ли торжества, то ли того и другого вместе.
— Нет, причина куда важнее… А теперь… — С мрачной решимостью Харлан положил палец на спусковую кнопку.
— Тогда идите в Совет! — истерично взвизгнул Финжи. — Совет Времён знает всё. Объясните им… — У него сорвался голос.
Палец Харлана нерешительно задрожал на кнопке.
— Что вы сказали?
— Неужели вы думаете, что в подобном деле я стал бы действовать в одиночку? Я доложил обо всём Совету сразу же после Изменения Реальности. Вот копия моего донесения.
— Ни с места!
Но Финжи не обратил внимания на этот окрик. Он метнулся к картотеке с такой быстротой, словно в него вселился злой дух. Отыскав кодовый номер нужного отчёта, он торопливо набрал его, и из щели в столе поползла серебристая лента, на которой простым глазом можно было разобрать сложный узор точек.
— Хотите прослушать её? — спросил Финжи и, не дожидаясь ответа, вставил ленту в озвучиватель.
Харлан слушал, окаменев. В своём донесении (вернее, доносе) Финжи ничего не упустил. Насколько Харлан мог припомнить, каждая его поездка во Времени была описана со всеми подробностями.
— А теперь идите в Совет! — закричал Финжи, когда лента кончилась. — Я не блокировал Время. Я даже не знал, что это возможно. И не думайте, что Совет погладит вас по головке. Да, вы правы, я говорил вчера с Твисселом. Но это он вызвал меня, а не я его. Идите, объясните Твисселу, что вы за важная птица. А если вам так уж хочется сначала убить меня, то стреляйте, Время вас побери!
В голосе Вычислителя явственно слышались ликующие нотки. Он чувствовал себя победителем, и в эту минуту ему не был страшен даже болеизлучатель. Почему? Неужели он так сильно ненавидит Харлана? Неужели ревность к Харлану заглушает в нём все остальные чувства, даже чувство самосохранения?