и сокрушать. А что ты видел ноги и пальцы на ногах частью из глины горшечной, а частью из железа, то будет царство разделенное, и в нем останется несколько крепости железа, так как ты видел железо, смешанное с горшечною глиною. И как персты ног были частью из железа, а частью из глины, так и царство будет частью крепкое, частью хрупкое. А что ты видел железо, смешанное с глиною горшечною, это значит, что они смешаются через семя человеческое, но не сольются одно с другим, как железо не смешивается с глиною. И во дни тех царств Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно, так как ты видел, что камень отторгнут был от горы не руками и раздробил железо, медь, глину, серебро и золото. Великий Бог дал знать царю, что будет после сего. И верен этот сон, и точно истолкование его!» (Дан. 2: 36–45.)
Представляется сомнительным, что Даниил был непосредственно знаком с поэмой «Труды и дни» Гесиода, однако, видимо, представление о том, что в своем развитии мир последовательно прошел через различные исторические эпохи, каждая из которых была связана со все менее благородным, но все более прочным металлом, было широко распространено на всем ближневосточном и европейском пространстве в период VI века до н. э. И если непосредственное знакомство Платона с «Книгой пророка Даниила» также представляется сомнительным, мы все же не можем полностью исключать такую возможность.
Очевидно, что и позже, по прошествии нескольких веков, идея о последовательно сменявших друг друга исторических эпохах, каждая из которых была связана со все менее благородными металлами, не оказалась забыта. Именно эту мысль повторил почти пятьсот лет спустя римский поэт Публий Овидий Назон. В своей поэме «Метаморфозы», написанной примерно в 8 году до н. э., он пишет о различных эпохах — правда, уже не о пяти, как когда-то Гесиод, а о четырех, сменявших друг друга на протяжении человеческой истории. Весь цикл исторического развития начался, по Овидию, с золотого века:
Первым век золотой народился, не знавший возмездий,
Сам соблюдавший всегда, без законов, и правду и верность.
Не было страха тогда, ни кар, и словес не читали
Грозных на бронзе; толпа не дрожала тогда, ожидая
В страхе решенья судьи, — в безопасности жили без судей.
И, под секирой упав, для странствий в чужие пределы
С гор не спускалась своих сосна на текущие волны.
Смертные, кроме родных, никаких побережий не знали.
Не окружали еще отвесные рвы укреплений;
Труб не бывало прямых, ни медных рогов искривленных,
Не было шлемов, мечей; упражнений военных не зная,
Сладкий вкушали покой безопасно живущие люди.
Также, от дани вольна, не тронута острой мотыгой,
Плугом не ранена, все земля им сама приносила.
Пищей довольны вполне, получаемой без принужденья,
Рвали с деревьев плоды, земляничник нагорный сбирали,
Терн, и на крепких ветвях висящие ягоды тута,
Иль урожай желудей, что с деревьев Юпитера пали.
Вечно стояла весна; приятный, прохладным дыханьем
Ласково нежил зефир цветы, не знавшие сева.
Боле того: урожай без распашки земля приносила;
Не отдыхая, поля золотились в тяжелых колосьях,
Реки текли молока, струились и нектара реки,
Капал и мед золотой, сочась из зеленого дуба.
После того как Сатурн был в мрачный Тартар низвергнут,
Миром Юпитер владел, — серебряный век народился.
Золота хуже он был, но желтой меди ценнее.
Сроки древней весны сократил в то время Юпитер,
Лето с зимою создав, сотворив и неверную осень
С краткой весной; разделил он четыре времени года.
Тут, впервые, сожжен жарой иссушающей, воздух
Стал раскаляться и лед — повисать под ветром морозным.
Тут впервые в домах расселились. Домами служили
Людям пещеры, кусты и лыком скрепленные ветви.
В первый раз семена Церерины в бороздах длинных
Были зарыты, и вол застонал, ярмом удрученный.
Третьим за теми двумя век медный явился на смену;
Духом суровей он был, склонней к ужасающим браням, —
Но не преступный еще. Последний же был — из железа,
Худшей руды, и в него ворвалось, нимало не медля,
Все нечестивое. Стыд убежал, и правда, и верность;
И на их место тотчас появились обманы, коварство;
Козни, насилье пришли и проклятая жажда наживы,
Начали парус вверять ветрам; но еще мореходы
Худо их знали тогда, и на высях стоявшие горных
На непривычных волнах корабли закачались впервые.
Принадлежавшие всем до сих пор, как солнце и воздух,
Длинной межою поля землемер осторожный разметил.
И от богатой земли не одних урожаев и должной
Требовать стали еды, но вошли и в утробу земную;
Те, что скрывала земля, отодвинувши к теням стигийским,
Стали богатства копать, — ко всякому злу побужденье!
С вредным железом тогда железа вреднейшее злато
Вышло на свет и война, что и златом крушит, и железом,
В окровавленной руке сотрясая со звоном оружье.
Люди живут грабежом; в хозяине гость не уверен,
В зяте — тесть; редка приязнь и меж братьями стала.
Муж жену погубить готов, она же — супруга.
Страшные мачехи, те аконит подбавляют смертельный;
Раньше времени сын о годах читает отцовских.
Пало, повержено в прах, благочестье, — и дева Астрея
С влажной от крови земли ушла — из бессмертных последней{38}.
Главным источником, откуда черпалось вдохновение для создания таких описаний различных исторических эпох, были, несомненно, поэмы Гесиода, которые в эпоху Античности знали и изучали столь же прилежно, как и творения великого Гомера, рассказывавшие об осаде Трои. Что поистине удивительно, так это сходство между древнегреческими и древнеримскими представлениями относительно прошлых исторических эпох и поколений людей и тем, что говорится по этому же поводу в легендарной «Книге Пополь-Вух» майя. Любопытно, что «Книга Пополь-Вух», подобно поэме «Труды и дни» Гесиода, точно так же рассказывает о том, как боги пытались сделать одно из давнишних поколений людей из дерева (у Гесиода люди «медного века» сделаны из ясеня). И даже несмотря на то, что многие конкретные детали древнегреческих мифов и мифов майя отличаются друг от друга, сходство общих идей, описывающих предшествующие эпохи, течение которых внезапно прекращалось по воле богов, поразительно. Основным отличием поэмы «Труды и дни» Гесиода от «Книги Пополь-Вух» майя является то, что поэма Гесиода представляет историческое развитие как процесс последовательного ухудшения всех человеческих качеств населяющих Землю людей — от замечательных созданий, живших в эпоху «золотого века», до жестоких, равнодушных, жадных и не боящихся гнева самих богов людей эпохи «железного века». Описывая предшествующие человеческие поколения, «Книга Пополь-Вух», напротив, показывает, что все они сильно уступали современному поколению людей.
Рассказ Гесиода о последовательно сменявших друг друга исторических эпохах совпадает с тем, что говорится по этому поводу и в других древнегреческих мифах. Наиболее важным является мифологический рассказ об образовании династии богов-олимпийцев и о том, как Зевс (древнеримский Юпитер) стал главным среди всех богов и высшим повелителем для всех людей. Согласно древнегреческим мифам, мир произошел из Хаоса, грубой и бесформенной массы, в которой боролись и бушевали смешанные между собой стихии. Единственными в этом мире живыми существами были тогда богиня земли Гея и бог неба Уран. Они сочетались между собой браком и произвели на свет различного рода божества-чудовища: гекатонхейров, имевших по 100 рук и по 50 голов; циклопов — с одним большим глазом посреди лба; титанов и гигантов — исполинов необычайной силы. Вскоре Уран прогневался на циклопов и низверг их в глубины Тартара (ада). Тогда Гея подговорила других своих детей отомстить за смерть их братьев, и они напали на отца. Кронос, младший из титанов, изувечил его и воссел на престол. После этого он взял в жены свою сестру Рею. Так как Уран и Гея предсказали ему, что он, в свою очередь, также будет свергнут с престола одним из своих сыновей, Кронос стал проглатывать каждое рождавшееся у Реи дитя. Последним родился Зевс. Рея отдала Кроносу вместо него камень, завернутый в пеленки, а Зевса скрыла в пещере на острове Крит. Там его воспитывали две нимфы. Чтобы Кронос не мог слышать с Олимпа криков мальчика, у входа в пещеру стояли на страже воинственные мужи Куреты и ударяли копьями в щиты.
Когда Зевс вырос, он сочетался браком с дочерью Океана, которую звали Метида (мудрость). Метида поднесла Кроносу напиток, от которого он извергнул из себя камень вместе со всеми проглоченными прежде детьми. Это были: Гестия, богиня огня и домашнего очага; Гера, покровительница браков; Деметра, богиня земледелия и плодородия; Аид, бог подземного царства; Посейдон, бог морей и источников. Извергнутый же изо рта Кроноса камень был впоследствии торжественно перенесен в то место, где в Древней Греции располагался Дельфийский оракул, и объявлен «пупом Земли».
Затем Зевс объявил отцу открытую войну, но в продолжение целых десяти лет не мог победить его, ведь на стороне Кроноса было большинство подобных ему же могучих титанов. Тогда Гея предрекла Зевсу победу, если он призовет к себе на помощь низвергнутых в Тартар. Зевс освободил их, и освобожденные циклопы немедленно сковали Зевсу молнии, Аиду — шлем, а Посейдону — трезубец. Пришли и могучие гекатонхейры и тоже встали в ряды Зевса.
Борьба была ужасна. Пытаясь взобраться на Олимп и свергнуть Зевса, титаны взгромоздили в Фессалии друг на друга горы Пелиос и Осу. Однако Зевс выстоял: он свергнул своего отца Кроноса с неба, потом поразил молниями титанов и сбросил их в Тартар, навсегда заключив их там. Циклопам же Зевс назначил для