Создатели «свободных полков» опять же должны получить каждый по свинцовому привету в лоб или любую другую часть тела, что в результате приведёт к фатальным для организма создателей последствиям. Да и сами участники этих самых «свободных полков», которые порезвились в Винчестере и в парочке других мест. Их тоже предстояло найти и прикончить. Работы тут будет очень много, она явно растянется на долгое время. Однако это необходимо для поддержания репутации «Дикой стаи» и создания образа, сформированного на основе данного подразделения министерства тайной полиции.
Впрочем, подобные операции – дело хоть и не отдалённого, но будущего. А пока продолжался качественный и планомерный вывоз всего того, что представляло ценность на временно оккупированных территориях США и не принадлежало обычным людям. Представители министерства транспорта особенно отличились. После того как было вывезено всё, относящееся к железной дороге, эти выдумщики стали… разбирать железнодорожную колею, начиная с Балтимора. Мотивировали тем, что рельсы – это тоже более чем ценный продукт, и что они будут куда лучше смотреться в качестве составных частей новой железной дороги на землях Конфедерации. И ведь не поспорить!
В общем, трофеи шли в закрома Конфедерации нескончаемым потоком. При всём при том от раскулачивания страдало лишь само государство под названием США да его, с позволения выразиться, элита. Более того, на временно контролируемой КША территории Мэриленда немалая часть местных жителей ещё и подсказывала трофейщикам, что и где лучше забрать. Аукнулось Линкольну безвозмездное освобождение рабов от местных хозяев и тем более включение их в состав армии США.
Вашингтон. Скажем так, если сравнить этот город с головкой сыра, то оставалась одна внешняя оболочка. Почти всё внутреннее содержимое было изъято в пользу победителей. Пусть старина Эйб возвращается… ну, не на пепелище, мы не варвары, а скорее в дом, где из всей обстановки остались лишь голые стены и разного рода демократические регалии. Специально было дано распоряжение не брать ничего, так или иначе связанного с отцами-основателями, достижениями республиканского строя и тому подобной заразой «свободы-равенства-братства». Этакое достаточно явное послание, пусть от души прочувствуют издёвку.
Зато в пределах Конфедерации налаживалась мирная жизнь. Правда, была она теперь несколько иной, нежели до войны. Нормальная, а не абы какая регулярная армия, усилившая роль центральной власти. Нахлынувшие заботы по обустройству новообразовавшихся границ – по полной программе с США и в более мягком режиме с Дезеретом, этим по сути зависимым от Конфедерации образованием.
Стоило отметить, что возмущённое ворчание губернаторов насчёт передачи части полномочий в Ричмонд оказалось куда тише, чем можно было ожидать. Похоже, и до них дошло, что излишняя самостоятельность на местах в условиях войны, скажем так, не особенно полезна. Угроза войны по-прежнему сохранялась, хотя и не в ближайшей перспективе. Простые люди это вряд ли понимали, но причастные к политической кухне – совсем другое дело. США как таковые уже не были угрозой – Эйбу Линкольну и его своре сейчас бы страну от скатывания в полное ничтожество удержать! Зато стоящая за нашим врагом Британская империя была полна сил, и от неё следовало ждать любых пакостей. Вот поэтому и отсутствовали особо громкие протесты со стороны губернаторов штатов по поводу ограничения их самостоятельности.
Важное место в планах занимала судостроительная программа, которую министр Стивен Мэллори продвигал с огромным энтузиазмом. Хороший броненосный флот – это как раз то, что требовалось Конфедерации в теперешних условиях. Флот, способный как отразить нападение потенциального противника, так и ударить в ответ. А для этого требовалось повысить – и значительно – мореходность броненосцев. Первые их варианты, увы и ах, подобным качеством ну совсем не отличались. И тем более не были способны выполнять крейсерские задачи. В общем, тут было над чем хорошенько поразмыслить.
Дел хватало у всех. У меня и Джонни – понятное дело. В мирное время у министерства тайной полиции хлопот как бы не больше, чем в военное. Мария – та же самая картина. Моя младшая сестра явно нашла себя и сворачивать с выбранного пути никуда не собиралась. Вот будущему супругу-то радость будет!
Вайнона грызла гранит науки, политики и вообще всего, на что только взгляд попадал. Девушка довольно резко повзрослела, стала более серьёзной, целеустремлённой. А от меня всё так же по возможности далеко не отходила. Чувства, что с ними поделать.
Что же касаемо Елены, так там царили полные совет да любовь с Вилли Степлтоном. Хотя собственно сама свадьба, по предварительным прикидкам, должна была состояться месяцев через восемь. Аккурат когда бедняга Вилли освоит родной для меня язык на вполне пристойном уровне. Успехи у него уже вполне пристойные, прогресс заметный, так что, может, и пораньше справится. Стимул-то ого-го какой присутствует!
Сам же Вильям продолжал вникать в дела военного министерства под присмотром и где-то даже наставничеством нынешнего министра – Лероя Уокера. Уокер понимал, что по сути готовит себе преемника. Не в ближайшие несколько лет, конечно, но факт оставался фактом. С другой стороны, а почему бы и нет? В конце концов, вырастить преемника с учётом собственных интересов и предпочтений тоже неплохой вариант. Особенно с учётом скорого изменения самой формы правления в государстве.
Насчёт изменений тоже не было поводов для печали. Не так давно от посла Российской империи генерала Штакельберга мы получили уведомление, что условия приняты, теперь ждут только нашего сигнала о готовности. И он должен был последовать уже через несколько месяцев. Вот только окончательно взять под контроль конгрессменов и сенаторов, дабы преимущество при голосовании было не обычным, а весьма впечатляющим. Простые же люди… После блистательной победы в войне, крайне выгодного для Конфедерации мирного договора и ничуть не ухудшившегося экономического положения никаких серьёзных протестов ожидать не стоило. Особенно по той причине, что республиканская форма правления южан неслабо разочаровала. Авраам Линкольн-то, как ни крути, был избран всенародно. И кто мог гарантировать, что подобный конфуз не повторится спустя пару поколений? Вот то-то и оно, что никто. Иметь же противовес малопредсказуемости народных избран ников в лице ограниченного конституцией монарха – это было другое дело.
Жаловаться явно не стоило. Даже на чрезмерную загруженность, потому как постепенно увеличивающая эффективность работы министерства в целом позволяла выкраиваться вполне достаточное для нормального отдыха свободное время. Жизнь начинала входить во вполне пристойную колею, что после чрезмерного напряжения последних двух лет был как нельзя кстати. Но тут…
Ну вот как моя жизнь да без сюрпризов обойтись может? Увы, никак. Правда, на сей раз сюрприз был приятный.
– Они заинтересовались двойником! – выпалил ворвавшийся в мой кабинет на базе Джонни, сияющий, как начищенная медяшка. – На этой неделе он, тобой притворяясь, трижды посетил Викторию Пелхам в снятом на окраине Ричмонда доме. И все три раза за ним следили, причём делая это умело.
– И ты только сейчас об этом говоришь? Ну вот ничем тебя не исправить!
– А надо ли? – хмыкнул Джонни, подвинув себе полукресло и присаживаясь. – В первый раз мои люди вроде бы кого-то заметили. Второй раз заметили точно, но не могли сказать, охотятся на тебя или просто грабители жертву высматривают. Сам же знаешь, среди любителей чужого добра разные люди попадаются. Зато вчера вечером стало ясно, кто это, и чего они хотят. За ними даже проследили. Осторожно! Не зря я почти полсотни опытных людей в этой район стянул. Вели так, что не обнаружить, если не догадываться. Ну а откуда им, они же не думают, что там не ты, а приманка!
Отбрехался Джонни, надо отдать ему должное. Мне только и оставалось, что спросить у него:
– И как ты думаешь, когда они выйдут на тропу войны, как говорят наши индейские приятели?
– Они – никогда, Вик. Это же те, которые смотрят. Стрелять станут другие. Те, которые ничего не знают и даже под пыткой ничего не смогут нам рассказать. Так уже было, ты должен помнить.
– Помню. Тогда всех наблюдателей под наше наблюдение. И чтобы ни один не ускользнул, когда придёт время. Постараемся взять всех – стрелков и наблюдателей. А так и до тех доберёмся, которые всё это устроили.
– Конечно же, Виктор. Иначе нам до них не дотянуться, – согласился Смит. – Они все под присмотром. А «дикие» отмечают каждого, с кем виделись наблюдатели со вчерашнего дня. Мы их найдём. Если и не всех, то многих! Я не забыл про Фила Мак-Грегора.
Никто не забыл. Я тем боле. Не только о Филе, но и о ранении Вайноны, шрам от которого весьма часто наблюдаю. Равно как и про то, что до тех пор, пока нет однозначного понимания, кто именно объявил на нас охоту – не получится принять по-настоящему суровые меры. Те, против которых никто из обладающих реальной властью в Конфедерации возразить не рискнёт. Хотя бы по той причине, что иначе следующее покушение может быть организовано с целью его устранения.
– Когда, по твоему мнению, они нападут?
– Через один визит двойника к любовнице. Может, через два. Тянуть они не станут. Любовница может поменяться, а с ней и место встречи.
– Хорошо. Моё присутствие…
– Исключено! – взвился Джонни. – Их доставят в любое место – хоть на базу, хоть в казармы, хоть домой к любому из нас, перевязанных верёвками не хуже немецких колбас. Вик, прошло то время, когда мы сами могли бегать с «кольтом» в руке и отстреливать всех, кто на мушке окажется!
– И порой мне немного жаль.
– Мне тоже, – вздохнул друг, явно испытавший острый приступ ностальгии. – Но мы знали, куда идём. Теперь только командовать, но не участвовать без крайней необходимости. Сейчас не тот случай.
Убедил. Хотя не совсем верно сказано. Я и без его слов понимал, что находиться поблизости от места, где будет проводиться операция, мне точно не стоит. Риск ради риска… время для подобного давно уже прошло. Сейчас важна эффективность работы, а если цели можно добиться, оставаясь в тиши уютных кабинетов, то так тому и быть. Не война, чай! Обычная, можно даже сказать, рядовая операция по захвату вражеской агентуры. Сколько таких было, сколько ещё будет. И то, что эти конкретные агенты возжелали прикончить лично меня – нюанс, не более того, хотя и привносящий в работу большой такой личный аспект.