— Ир… — Паша сделал слабую попытку удержать ее, но низкий сердитый голос уже раздавался над ухом Любови Яковлевны:
— Признавайтесь, зачем вы это брали и испортили?! Пусть это детство, как считают некоторые, но это мое дело!
— Ирочка, прости! — мама из Одессы прижала к груди кота и пустила слезинку: — Таки да, догадалась, Ирочка… только не бей!
Внезапно кабину лифта стало бросать из стороны в сторону, а со стороны дверей раздавались удары, будто кто-то колотит в них кулаком. Я от испуга присела, а лифт еще раз хрюкнул и остановился, но кабина еще некоторое время продолжала прыгать вверх и вниз. А двери открываться не спешили, да и кнопка на восьмом этаже еще не загорелась, мигая на пятом. Застряла! Лифт дернулся, и я вместе с ним, хватаясь за стенку — он же не собрался падать?!
Я протяжно вздохнула и нажала кнопку «вызов». Не дождавшись реакции, надавила снова, выискивая глазами номер аварийной службы, но тут погас свет. Да что же это такое?!
— Эй! Кто-нибудь! Помогите! — я постучала кулачками в плотно сомкнутые двери противного лифта, а потом приложила ухо — тишина!
«Говорила мне Ирка — надо ходить пешком!» — пригорюнившись, я облокотилась на тонкую стенку. Что же делать?
Из-за нелепой маскировки я даже не взяла сумку — распихала по карманам пуховика мобильный, ключи и немного денег. А в сумке у меня фонарик! Рулетка и конфетка, что тоже могло пригодиться. Но даже то немногое осталось в коричневом пуховике мамули, закинутом на заднее сиденье «Тотоши».
— Эй! — снова забарабанила я по двери. — Спасите! Я застря-а-ла!
Устав орать, я угомонилась и прислушалась. Тихо. Только… ура! На лестнице явно был слышен топот ног!
— Помогите! — снова крикнула я, и вскоре между дверями лифта просунулась чья-то ладонь и принялась раздвигать створки. Но в быстро образовавшуюся щель я увидела лицо… моего вчерашнего похитителя!
— Помогите… — шепотом попросила я, отползая к задней стене. Но, кроме невесть откуда взявшегося Мягкова, здесь больше пока никто не спешил мне помогать. А в этой «помощи» у меня тоже были гигантские сомнения!
Ирка замахнулась на Майбаха, трепавшего ее шарф, утащенный из коридора, а Любовь Яковлевна вдруг поджала губы, словно еще минуту назад хотела в чем-то сознаться и вдруг — передумала! Но ведь она сказала: «Догадалась?..» О чем догадалась?.. Об испорченной «Чайке»?
— Так, признавайтесь, куда дели и что вы с ней сделали! — насупив брови, потребовала Ира, упирая руки в боки.
— Ира, давай не будем в грязь бросать… — завела Пашкина мамаша свое любимое, но Ирка прикрикнула:
— Любовь Яковлевна!
— …до того момента, шо у нас был, мне никто ничего не говорил…
— Да какого момента? — взвилась Ирка. — Ничего не пойму! Говорите толком! Куда дели?!
— Ирочка, твои эмоции лица… извини меня, оторви и брось! — одесская гостья сделала попытку выскользнуть на кухню, но у Иры были свои планы, и она схватила свекровь — ну, почти свекровь! — за пухлую руку.
— Отвечайте нормально! — потребовала она, но Любовь Яковлевна гнула свое:
— …и общаться в дальнейшем я не хочу, у меня такое желание никогда и не возникало…
— У меня, вообще-то, тоже… — немедленно обиделась Ирка, но Любовь Яковлевна перебила:
— Спасибо, шо сказали! — и предприняла очередную попытку освободить руку.
— Мам, Ир! — Пашка решил вмешаться, протискиваясь между своими «девушками» с котом на руках. — Перестаньте ссориться! Ну пожалуйста!
— Кошенятко мой хороший! — Любовь Яковлевна потянулась за котенком, который с радостью перекочевал в ее уютные объятия. — Вин играе в игры и начинает шо-то разбивать, но вин же…
— Да я знаю, что он разбивает, меня интересует, что вы натворили! — рявкнула Ира, но под умоляющим Пашкиным взглядом добавила уже гораздо тише: — Любовь Яковлевна, обещаю, ругаться не буду, просто отдайте хотя бы то, что осталось.
«Пашка бампер приклеит, если что», — уныло подумала она, когда Любовь Яковлевна, тяжело вздыхая, отошла к своему чемодану.
— Вот, — и она смиренно повернулась, протягивая руки. — Только кошенятко не трогайте, прошу. Замашки есть иногда…
Но Ира замерла с открытым ртом, не в силах оторвать взгляд от рук свекрови — ну совсем уже скоро свекрови, как ни крути!
— Откуда это у вас? — побелевшими губами выговорила она.
— Сейчас, подожди! — крикнул Мягкий с той стороны лифта, а я задрожала — меня это обещание нисколько не успокоило, а совсем даже наоборот!
Я забилась в дальний угол, прижимаясь к перегородке, и с ужасом смотрела на растущую щель. Утешало одно — протиснуться в нее, даже если Мягкому удастся увеличить еще на несколько сантиметров, я все равно не смогу! Если только заточение не продлится пару лет и я сильно похудею…
Как он меня здесь нашел? Я же хорошо замаскировалась! И «Тотошу» они не знают — я с декабря прошлого года не сидела за рулем! Как?!
— Я сейчас! — крикнул Мягкий и отпустил руки, отчего в кабине сразу воцарилась кромешная тьма. — Сейчас что?!
Свет по-прежнему отсутствовал, но лифт снова задергался и… поехал вверх! Хорошо это или плохо, я затруднялась ответить, поскольку на ситуацию влиять все равно не могла. «Посмотрим», — уныло подумала я, и тут двери распахнулись!
Я вылетела на залитую дневным светом площадку и заметалась, не зная, что хуже — вернуться в непредсказуемую темную кабину лифта или же бежать по лестнице. О том, чтобы спокойно посетить Леонида, речь давно уже не шла!
Я все-таки выбрала лестницу. Что-то мне подсказывало, что я теперь буду выбирать лестницу несколько ближайших лет!
Стараясь не топать «старушечьими» ботинками, я сбежала вниз, поглядывая по сторонам, но Мягкого видно не было.
«А может, он в квартире у Леонида? А тот, скорей всего, уже мертв!» — я похолодела. Вот почему он трубку не берет, на домофон не реагирует! Некому уже реагировать, если в гостях побывали ребята Мягкого!
Я нажала кнопку, светящуюся красным ореолом, и налегла на входную дверь — скорее наружу!
Влетела в салон и включила зажигание. Прочь отсюда! Получается, эти прыткие ребята в погоне за моей драгоценной трубкой тоже вычислили ее бывшего владельца и успели к нему раньше меня…
«К напарнику ювелира, судя по всему, они тоже «успели» раньше», — я мрачно крутила руль, соображая, что делать. Как-то плохо соображалось, хоть я теперь и брюнетка!
В сумке заверещал мобильный — оказалось, Инка была готова через полчаса встретиться со мной и своим Славой для разоблачения последнего. Или меня!
— Хорошо, только ты не удивляйся, когда меня увидишь, ладно? — предупредила я, вновь натягивая пуховик и поправляя на голове пуховый платок. Мне не хотелось еще раз встречаться с Мягким и его дружками!
— Где вы это взяли? — все еще немного дрожащим голосом переспросила Ира, выхватывая из рук Пашкиной матери папку с пропавшим «Делом номер…». — Я его обыскалась везде!
— Таки, Ирочка, вин же маленький, заигрався и…
— Кто?! — взревела Ирка, судорожно перелистывая содержимое. Все на месте! Только папка…
— …я молчала, я терпела, деньги транжировала, причем одно до другого…
Иркин стон и последующий рык заставили Любовь Яковлевну замолкнуть на полуслове, но, сглотнув, она продолжила, под одобрительным взглядом сына, который маячил за плечом сердитой Ирочки, поминутно поглаживая ее по плечу.
— Кошенятко, говорю, заигрався и порвав вашу папочку… — она сложила ладошки, умильно поглядывая на своего «кошенятка», который самозабвенно вылизывал лапу, совершенно не чувствуя за собой никакой вины.
— И что? — недоумевала Ира, хотя была сообразительна — по званию полагалось! — Оно у вас, что ли, было все это время? — догадалась она.
— Ну да! — облегченно вздыхая, обрадовалась одесская мама. Ира наносить побои ее любимому кошенятку не собиралась — вообще на него внимания не обращала!
— Вин, говорю ж, заигрався и…
— Папочку порвал! — снова раздражаясь, перебила Ирка. — А зачем вы ее взяли? — недоумевала она. Еще Вадьку подозревала!
— Так хотила новую купить, деньги транжирила, на такси все каталась, только нет такой нигде! Бачишь, тут три полосочки, а там все девки мне четыре предлагали…
— Любовь Яковлевна. Это же не тест на беременность — тут количество полосок на результат не влияет! — облегченно рассмеялась Ира. — Главное, что внутри все в сохранности!
— Шо ты, Ирочка, внутри вин не успел, я отобрала…
Пашка тихонько хихикал сзади, грозя Майбаху пальцем. Тот презрительно отвернулся.
— Ирочка, я не могу тебе понять — ты шо, не рада? — Любовь Яковлевна раскинула руки и двинулась к ней. — Давай, золотко, цем-цем! — она смачно расцеловала Иру, а заодно — и Пашку. Майбах снова был прижат к обширной груди и предназначался для особо длительных, эксклюзивных возлияний.
— Надо Юльке позвонить! — Ира заперла многострадальное «Дело» в стол, едва удержавшись, чтобы не поцеловать папку, и набрала номер сестры. Из кухни раздались грохот и стук коготков — белый Майбах поскользнулся на столе и свалился прямо на небрежно оставленный лоток с яйцами…
— Сама собиралась тебе звонить, — я обрадовалась, услышав голос сестры. — Ир, слушай, надо с этими твоими подручными что-то решать. Я…
— Решим, решим! — Ирка пребывала в отличном настроении. — Прикинь, никто «дело» не крал, Майбах порвал папку. Помнишь, я же нашла кусочек картона? А Любовь Яковлевна, нежно привязавшись к «кошенятку» решила, что я его накажу, и спрятала обгрызенную папку пока у себя в чемодане, а сама принялась искать по магазинам новую!
— Так что так долго-то? — не поняла я. — Так трудно купить обычный картонный скоросшиватель?
— То-то и оно, что наша педантичная маман искала именно такую — у меня там три полоски на обложке, а ей в магазине предлагали новые, где четыре! — Ира захохотала. — Теперь они у меня попляшут…
— Да-да! — горячо поддержала я стремление сестры пересажать побольше народу — главное, чтобы среди них были Мягкий и компания! — Ир, они меня достали! И теперь я не знаю, как узнать про трубку… — я быстро рассказала про визит к Леониду.