— Давай приезжай, будем думать, — приказала Ирка, а я, как раз проезжая мимо своего любимого магазина «Норма жизни», решила остановиться и что-нибудь перекусить.
Я здесь не была, наверное, с самого лета, но в «Норме» мало что изменилось — ассортимент так же потрясающ, а персонал — улыбчив и приветлив.
Купив куриную котлетку, фаршированную печенью, я остановилась возле кондитерского отдела, решая, чем же себя еще побаловать.
— Дайте «Искушение», — попросила я, показывая на гигантских размеров круглую конфету, упакованную в блестящую фольгу.
— Вам ванильное, миндальное, шоколадное?.. — уточнила девушка, и я стала оседать на пол, закатывая глаза, из последних сил прошептав:
— Шоколадное…
В машине я снова натянула пуховик и замоталась платком — мало ли кто снова бродит неподалеку и может меня узнать! Встречаться с Конем, Мягким и остальными членами этой организации по несколько раз на дню совершенно не входило в мои планы! Иначе моя старушка станет седой по-настоящему!
Я нетерпеливо содрала целлофан с лотка и принялась за котлету. По машине тут же поплыл умопомрачительный мясной дух, и эстет «Тотоша» деланно вздохнул.
— Переживешь, — отмахнулась я, поглядывая в окно. За едой я люблю посмотреть что-нибудь интересненькое. По чистому тротуару спешили люди, в основном бедные студенты в куртенках и вязаных шапках и цокающие каблучками дамы, закутанные в дорогие шубы и меховые жилеты. Надеюсь, они потратили не все свои деньги на дорогую одежду, и у меня будет после праздников работа по дизайну их сногсшибательных интерьеров!..
В приоткрытое окно доносились обрывки телефонного разговора: «Зая, ну прости, ну забыл…» Видимо, «зая» периодически бросала трубку, поскольку бубнение возобновлялось с новой силой.
С любопытством я высунулась в окошко подальше, рискуя нечаянно пожертвовать кулинарный шедевр нормовских поваров голодной живности, ошивающейся рядом. А, вот он! Провинившийся перед «заей» абонент сидел на кованой лавочке перед магазином. Лавочка была сооружена под раскидистым деревом и всегда была объектом культурного отдыха уставших граждан.
Я не успела узнать, простила ли «зая» этого парня, потому что дверь со стороны пассажирского сиденья вдруг резко распахнулась, и рядом кто-то вежливо произнес:
— Уберите машину, иначе мы будем вынуждены….
Выронив все-таки котлетку на асфальт, я испуганно повернулась и увидела группу молодых людей, один из которых был с видеокамерой, а другой помахивал перед капотом каким-то круглым плакатом.
— Что же вы, бабуля, дожили до таких лет, а парковаться правильно не научились? — пожурил меня один из парней, а я смахнула с губы прилипший кусочек фарша и икнула. — Здесь так нельзя стоять, вы затрудняете движение. Давайте, сдавайте назад, а то…
— А што такое? Больше негде было… а што не так? — сказала «бабуля», включая заднюю передачу. — Милай, я… сзади машина, как же я развернуся тута, а?
— Давай, давай, бабуль, вот так, — руководил парень, а я медленно разворачивалась, стараясь не зацепить рядом стоящие дорогущие автомобили — возле «Нормы жизни» их всегда полно! Моя, кстати, тоже недешевая…
— Молодец, старушка! Так держать! Счастливого пути! — помахали на прощанье ребята. Проезжая, я заметила, что плакат оказался наклейкой. «Мне плевать на всех, паркуюсь где хочу» — было написано в центре круга, окаймленного красным ободом.
— Да мне не плевать, просто негде было… — снова пробубнила я и прибавила в скорости, поскольку от Инки уже пришли три сообщения, что они со Славой ждут меня.
Оригинальный фасад кафе сразу бросался в глаза — козырек был изготовлен в виде шляпы знаменитого француза, что неудивительно, учитывая название — «Бонапарт».
«А я выгляжу, как мать Наполеона», — сердито подумала я, испытывая все большую неприязнь к моим преследователям, вынуждающих рядиться непонятно во что! Тяжелые двери захлопнулись, и я оказалась в уютном помещении, выискивая глазами подругу.
Внутри тоже вполне соблюдался общий французский стиль с его шторами и ампирной мебелью. Даже официанты говорили с французским «прононсом», то есть хорошо так в нос. Хотя это, скорей всего, не дань стилю, а постоянно гуляющие по залу кафе сквозняки. Не знаю, насколько сам Бонапарт был любителем фонтанов, но владелец кафе — точно был, поскольку вышеупомянутый предмет величественно журчал в центре зала.
— Кофе с молоком, — попросила я, пристраивая на изящную деревянную вешалку свой платок и пуховик под изумленным взглядом Инки. Слава мазнул по мне ленивым взглядом светло-шоколадных глаз и незаметно погладил Инкину руку. Та покраснела и смутилась, и было видно, как в ней борется одинокая молодая симпатичная девушка с замужней молодой женщиной.
— Как погода? — проявил любезность Инкин ухажер, предположительно — также и мой ночной приятель.
— Холодно, — холодно ответила я, сверля его не в меру подозрительным взглядом. Похож, ужасно похож! Влад? Джек? Слава?..
Переглянувшись с Инкой и получив ее одобрение, я немного подвинула свой стул ближе к Славе и, смущенно улыбаясь, слегка коснулась его ноги коленом. Он несмело дернул уголками губ и… отодвинулся! Делает вид, что мы не знакомы и совершенно не вместе провели эту ночь? Совершенно сумасшедшую ночь…
— …французские сюиты Баха… — отвернувшись от меня, Слава — скорей всего, что все-таки именно Слава! — что-то восторженно рассказывал Инне. Какие сюиты? Ну да, я вчера выводила… рулады, сюиты и даже один концерт для скрипки с оркестром, но Иоганн Себастьян был тут совершенно ни при чем!
…Пальцы опытного, если не сказать — профессионального! — музыканта Влада вчера играли на моем «пианино» такие мелодии, что, даже на миг вспомнив об этом, я покрылась мурашками и залилась румянцем.
— Жарко тут, — я зачем-то вскочила с места с трудом, но справилась с желанием умыться в фонтане и вскоре вернулась за столик.
Надо как-то убедить Инку, что Слава и Влад — два совершенно разных человека! Похожи, да, очень похожи, но такое бывает! И я не уводила у нее парня! Кстати, именно мой сам с утра куда-то «увелся», и вот уже целый день от него ни слуху ни духу!
Ох, да все неплохо складывается! Иркино «дело» нашлось, трубка пока у меня, Инка, надеюсь, тоже угомонится со своей ревностью. Все хорошо, вот только бы еще нашелся Влад, а парни Мягкого потерялись… но с этим я поеду к сестре, пусть включается в процесс и влияет! Кто из нас капитан, в конце концов?!
Повеселев, я привстала и порылась в кармане пуховика, где нашла так и не съеденную конфету «Искушение». Но даже развернуть не успела, как заиграл мобильный — сестрица! Легка на помине!
Но мое хорошее настроение улетучилось так же быстро, как это делает только что залитый бензин в «Хаммере».
— Юль, приезжай давай… — голос сестры звучал как-то хрипло, истерично и при этом булькал, словно ее сейчас топили!
— Ир! — закричала я, но в трубке уже раздавались короткие гудки. Я снова набрала номер, но абонент был недоступен. Что там случилось?!
— Мне надо бежать! Что-то с Иркой! — тяжело дыша, кинулась к вешалке и рывком сдернула одежду. — Ин, Слав, созвонимся! — я уже неслась к выходу, когда сзади меня кто-то схватил за руку.
— Мне некогда! — запыхавшись, прокричала я. — Что?!.
Затуманенным взглядом я отметила широко открытый рот какой-то блонди за соседним столиком, а за руку меня крепко держал толстый дядя а-ля «денежный мешок», или «папа, хочу шубу и колечко!», что, в принципе, одно и то же.
— Пустите! — да что же все сегодня норовят меня схватить?! Совершенно не уважают старость! По правде говоря, моя «старость» была несколько наносная, но все-таки! Они-то об этом не знали!
Тем временем долговязая блондинка выбралась из-за своего стола и, поминутно повизгивая, в обуви на высоченной платформе доковыляла до нас.
— Милый, это она! Меня! По носу! — всхлипнула она и часто заморгала, рискуя оцарапать щеку «милого» накладными ресницами.
— Да я ее первый раз вижу! — возмутилась я, потуже завязывая платок. — Ты шо, девка? — сочла нужным включить «бабулю».
— Пальтом своим, какашечным, прямо по носу-у-у! — подвывала та, одним глазом контролируя хватку «милого» на моей руке.
Я закатила глаза и вздохнула. Наверняка в спешке мазнула немного мамулиным пуховиком, ну и что? Орать сразу?! Скажите, ногу сломала!
— Пустите! — я дернула рукой, но «милый» держал крепко и смотрел со значением, наверняка затрудняясь вопросом, что же со мной делать. — Да пусти ты! — я была близка к истерике, не переставая думать, что там случилось у Ирки, если она разговаривала таким голосом! Моя сестра отличается змеиной хладнокровностью, спокойствием и невозмутимостью в большинстве ситуаций, поэтому просто так она орать не могла!
— Да двинь этой бабке! — взвизгнула блондинка и навалилась на спутника. Тот покачнулся и толкнул меня плечом, выпустив при этом руку, но радоваться было рано — не удержавшись на ногах, я плюхнулась в фонтан! Да здравствует День ВДВ!
— Уроды! — отфыркиваясь, я с трудом поднялась на ноги, поскольку длиннющий пуховик от воды был отяжелен совершенно недопустимо и тянул меня вниз!
— Чья бабушка, граждане? — заволновался официант, а возле фонтана уже собралась небольшая взволнованная толпа, среди которой визжала задетая пуховиком блондинка. «Милый» по-прежнему сохранял спокойствие и невозмутимость.
— Наша! Наша бабушка! — Инка протягивала мне руку, а Слава поддержал с другой стороны, и я наконец-то смогла ощутить под ногами плиточный пол кафе, глядя, как подо мной мгновенно образуется лужа.
Злость затопила меня похлеще фонтана! Да что же это такое! Начало января — не самое удачное время года для водных процедур, а я практически каждый день испытываю их на себе, причем совершенно без согласия и одобрения именно с моей стороны!
— Получи, простихвостка! — рявкнула я, подскакивая к блондинке и хватая за нарощенные космы. — Пропадать, так за дело! Стерва! — я толкнула ее в грудь, и, в очередной раз взвизгнув, зачинщица моего несанкционированного купания плюхнулась попой на стол. Свалив какую-то особо приготовленную курицу и бокал с шампанским, повалилась на пол, напоследок сделав ногами полезное упражнение «велосипед».