Глава 22
Всё же моё незнание энергии разума было критичным, так что я решил вернуться к базе для «Кристалла разума» из маны воздуха. Однако даже так эксперименты заняли больше десяти дней, добавившихся к двум месяцам здесь.
Сутью было временное изолирование разума от внешнего воздействия.
Эх, каждый раз всё рассыпалось, чтобы я не пробовал сделать.
— Всё-таки без водопада не прокатит, — пробормотал я, стоило незримой сфере вновь треснуть, как только я активировал воздушные нити.
Я мог поддержать защиту разума, проблем особых не было, хотя это и отличалось от «кристалла разума». Но стоило мне активировать иное волшебство, как заклинание лопалось и разрушалось.
Такое я встречал при экспериментах в прошлой жизни, но тогда это во многом решилось большим количеством энергии, выделенным на активацию.
Однако сейчас я активировал метод при трате 5821 единиц при остатке в 100. Всё равно не сработало.
Версий подобного было три:
— Не сработало и не сработает, так как я слаб и глуп, пытаюсь адаптировать приём без водопада, боясь убить это нежное тело;
— В этом мире подобная магия невозможна;
— Мне требуется выпустить пар, чтобы нормально сконцентрироваться.
Последний вариант мне казался логичным наравне с первым. Второй я отрицал, так как частично ведь сумел создать требуемое.
Так что всё же надо с кем-то сразиться, а потом устроить экстремальную закалку тела и духа.
С водой особых проблем не было.
Из-за различия рас купален было очень много, так что я подобрал две, где мне в теории не должны были бы помешать.
Среди пятидесяти шести ванных комнат, о которых я знал и которые были во всех корпусах, деление шло на три типа: мужские, женские, общие.
Если для людей, оборотней и большинства полукровок предпочтительны (по мнению преподавательского состава) были бани, купели, душевые и бассейны по половой принадлежности, то для гномов, эльфов и зверолюдей (но с нюансами) был популярнее «водопой» (то есть смешанная ванная).
Хотя «смешанность» имела всё же нюансы.
Молодые лесные эльфы не любили другие расы вне зависимости от их пола.
Тёмные принимали омовение исключительно ночью, а по слухам ещё и в специальной одежде.
Вышаки просто посещали ближайшую купальню. Эти слухи распространялись среди мужской части студентов из-за красоты Таниэль, но куда тише обсуждалась сама Зэль.
Зверолюди в брачный период не просто не ходили в смешанные купели, но зачастую не покидали здания общежития или даже комнаты. Причём оба пола.
Людям запрета на посещение «водопоев» не было, в отличие от орков и вампиров. В правилах чётко говорилось об опасности феромонов этих двух видов. Хотя у полуорков подобного уже не было.
Ну, по непонятной мне причине, полукровки разных рас мужского пола в большинстве своём ходили в смешанные ванны. Две из трёх ближайших купелей и бань практически всегда были пусты. В них был душ с достаточным напором, чтобы я мог подменить ими водопад.
В Феодории я как-то привык, что омовение и чистка — ритуал успокоения. Я снова обнаружил нечто общее с тёмными эльфами. Хотя проблем со своей наготой не имел и не имею. «Водопой» мне казался некоторой дикостью.
Как там местные говорят?
«Не по-русски это».
Нет, кажется, не подходит.
«Срамота!»
Да, вот это больше.
Кроме того у меня была мысль закопаться в сугроб и провести попытку создания «кристалла разума» при такой закалке. Или вообще прыгнуть в местное озеро поплавать.
Только вот тело Олежи к подобному точно не было готово, пусть оно уже было во многом сильнее, но насморк у него был не редкостью. Даже не помню, когда Ткач последний раз простывал, а тут такая размазня. Я — размазня, позор!
Обдумывая это во время тренировки, я наткнулся на огромного медведя, занимавшегося странными манипуляциями.
«Проклятье готовит?» — была первая мысль, но в этом же мире нет рун.
Я отменил воздушные ленты, затрудняющие мне движение, словно тяжести на всех частях тела, после чего подошёл.
Как же там этого зверочеловека звали?
Медведь… нет, Медведев?
Имя напоминало что-то из народного фольклора. Михаил? Нет, хотя там мишку часто Михаил Потапычем звали… Потап! Точно… а вот отчество-то какое?
Что-то странное, у меня мелькнула мысль. Точно, скепсис был в его адрес, пальцем он делан или нет? Палыч!
— Здравствуйте, Потап Палыч, не хотите смахнуться, — выпалил я не совсем то, что планировал, пока ведь просто хотел спросить, чем он занят.
Зверочеловек поднял на меня взгляд, его руки, выбивавшие что-то из глыбы льда, застыли.
— Мал ещё меня на бой вызывать, щенок, — проворчал он и начал постукивать небольшим молотком по стамеске.
— Размер не мешает сражаться. Я не прошу о смертельном поединке, а просто о выпуске пара. Я буду поддаваться, не переживайте, — произнёс я. От меня начало течь волшебство. Среагирует? Было бы весело, сумей он обнаружить магию!
Медведь застыл, аккуратно отложил инструменты и начал медленно хихикать, после чего резко встал, его аура заискрилась гневом и яростью, видимым даже при ослабленном волшебном зрении, после чего он прорычал:
— Ты? Будешь поддаваться МНЕ?
Я отменил воздушные ленты, от самого зверочеловека, но не от его ледяных скульптур:
— Да, я буду поддаваться, — произнёс я, и фигуры изо льда взмыли в воздух.
Причиной такого моего поведения не был шантаж. Зверолюди не идут на поводу слабых. Без демонстрации силы я, если верить книгам, не значительнее клопа.
— Ты что творишь, ирод? Мои скульптуры потрескаются! А ну поставил! — Неожиданно заревел медведь, рухнув на колени и схватился за голову, а его аура расцвела тревогой и даже страхом.
— Чё? Ладно-ладно, опускаю, — разочарованно пробормотал я. — Это просто демонстрация силы.
— Дурень думкой богатеет, а я на них потратил три дня без сна, еды и отдыха! — Возмутился огромный зверочеловек, очень шустро проверяя целостность фигурных льдинок. — Не будь здесь госпожи проректора, я бы тебя за такие проступки обнял.
— Да-да, медвежья хватка — знаменитый приём. Хочу драться, откажетесь — сломаю всё, пусть и ценой изолятора, — решил я давить на больное.
По ауре у него, кажется, расцвела тусклая ярость, но оранжевые волны Зэль быстро остудили желаемую мной реакцию. Хотя ту мог подавить и самоконтроль этого увальня, всё же уровень агрессии по отношению ко мне у него не дошёл до пассивного у гномов или лесных эльфов.
— Ты просто хочешь сразиться? — успокоившись, спросил Медведев.
— Да. Мне подойдёт хоть спортивный поединок, хоть без магии, хоть только на магии, да пусть даже без правил, вообще всё. Первогодкам на охоту нельзя, в спортивных клубах требуется артефакт, а у меня его нет, — произнёс я.
— Так… то есть уж очень хочешь? — как-то уж слишком быстро остывая и определённо заинтересованно спросил медведь.
— Да.
— Хорошо, но тогда и мне требуется помощь. Подсобишь? — наклонившись, спросил медведь.
— Зависит от просьбы. Если будет зависеть от меня, выполню всё кроме противозаконного, — немного пошевелив мозгами, я подобрал такой ответ.
— Ладно, суть такова: я увлёкся скульптурой и живописью. Только не смейся.
— А что в этом смешного? — не понял я. — У Вас же всё равно есть несколько форм от человека до зверя, не вижу ничего проблемного в подобном занятии.
— Так-то мои формы несильно отличаются. Медвежью использую на улице или в бою… — начал Потап Палыч, но я его перебил.
— Вы же встречали меня и работников ПТ точно так, как сейчас, — напомнил я.
— Так шкура прочнее. Александра Арутровна меня всегда бьёт, — усмехнулся мужчина, поглаживая правой рукой затылок.
— Не трогали бы её голову, не тронула бы Вас, — произнёс я, — так, говорите, шкура прочная? Так чего же трусите со мной подраться?
— Да не трушу я, раньше бы вообще с радостью тебя размазал, да травмировался и увлёкся изобразительным искусством. Ги я вообще хотел осмотреть, запомнить и воспроизвести, но не сдержался, руки сами потянулись потрогать. А ведь я знаю, что именно гномы — главные ценители изобразительного дела. Звери поднимут на смех, люди по большей части ни черта не понимают, эльфы мне неинтересны, я их не люблю, а вот гномы — истинные критики без фальши и лжи.
Да, в книгах что-то такое писали. Но как на базе этого спровоцировать для себя веселье, я не понял. Равно как и не понимаю чего-либо художественного, не моё это.
— Так что за просьба? — уточнил я.
— Мне нужны критики моих работ, — выдохнул человек-медведь.
— Всё хрень, давай драться, — заявил я, — просто куски льда.
— Да я не про это, да и ты человек, тебе ни понять, ни послушать умного от тебя. А у них, гномов, это врождённое!
— Серьёзно? Пока все гномы создали у меня впечатление туповатых молчунов, боящихся со мной сражаться, — процедил я.
— Кхм, в этом-то и моя проблема. Все гномы-мужчины, попадающие в человеческое общество, ершистые и боевые. Ничего не смыслят в ремесле, — вздохнул Потап Палыч и зачем-то посмотрел на две луны в небе. — Потому они и не нужны общинам.
— Цитирую «у них это врождённое», — произнёс я. — Давайте выкладывайте всё, или я пойду искать другого противника для поединка. Не найду, приду тренироваться сюда. Тут столько мишеней!
— Опять угроза… эх, молодёжь, мне уже восемьдесят, юноша, пожалей дедушку.
— Мне триста, не буду жалеть, — проворчал я. — Просьба в чём?
— Понятно, совсем поехавший… ну, зато человек, они должны на тебя повестись. В общем… приведи ко мне гномиху или двух. Можно ещё кого-то за компанию, но критика лучше с какой-то выборкой. Да, мне нужно две гномихи… что ты на меня так смотришь?
— Нет, я Орехов из «Гнилого» рода, но сомнительными делами не занимаюсь, — произнёс я, начиная подумывать о начале поединка прямо сейчас. Притворюсь, что не видел его ауры и заподозрил в плохом.