С. Хусейн нацеливался также на то, чтобы заставить Иран отвести войска с захваченных в 1971 году трех островов в Ормудском проливе — Абу-Муса, Большой и Малый Томб — и отобрать у Ирана богатую нефтью провинцию Хузистан, населенную арабами. Победа в войне против Ирана могла привести к закрытию иранской границы с Иракским Курдистаном, без чего Саддам не мог, как показала жизнь, подавить курдских повстанцев. Беспокойство Багдада вызвала и активизация иракских шиитов после установления шиитского исламского режима в Иране.
Прогнозы в отношении войны сбылись. В это время проявилась в полной мере еще и такая черта характера С. Хусейна, как мимикрия, способность приспосабливаться к обстановке. Понимая, что его потенциальным сторонником в антииранских действиях окажется суннитский режим Саудовской Аравии, он сделал упор на свою религиозность. Когда Саддам Хусейн появлялся на заседании суда в Багдаде в качестве обвиняемого постоянно с Кораном в руках, это выглядело естественно. Не исключаю, что, потерпев крутое поражение в карьере, он ударился в религию. Но у «раннего» Саддама этого не было. Конечно, он не отступал от внедрившихся в обиход, в жизнь религиозных правил, но он никогда не афишировал свою религиозность. Однако накануне начала войны с исламским режимом Хомейни Саддам, посетив священный для шиитов город Наджеф, продемонстрировал — и это было широко освещено в иракских СМИ — свое генеалогическое древо. «Оказалось», что родословная Саддама Хусейна возводится чуть ли не прямо от пророка Мухаммеда. А в августе 1980 года, то есть прямо накануне войны с Ираном, Саддам совершил хадж в Мекку. Саддама Хусейна показывали по телевидению на весь арабский мир, когда он, облаченный в белое одеяние, в сопровождении наследного принца Саудовской Аравии, будущего короля Фахда, совершал обход Каабы[64].
За десять дней до начала войны С. Хусейн объявил на экстренном заседании иракского парламента об аннулировании алжирского соглашения и провозгласил суверенитет арабов и иракцев над рекой Шатт-эль-Араб.
Жизнь показала, что не оправдались первоначальные расчеты двух сторон. Ирак сделал ставку на то, что в иранской провинции Хузистан, населенной арабами, поднимется восстание. Иран уповал на помощь со стороны иракских шиитов. Обе стороны рассчитывали на серьезную поддержку курдов: Иран — на тех, кто населял Северный Ирак и постоянно конфликтовал с Багдадом, Ирак — на курдов, проживающих в Иранском государстве и находящихся во враждебных отношениях с Тегераном. Ничего такого не произошло. Война, стоившая огромных жертв, затянулась. Я даже не представлял масштабы тех разрушений, которые увидел воочию, когда проезжал в 1991 году во время кувейтского кризиса в Багдад по иранской территории, примыкавшей к иракской границе. По обе стороны дороги на много километров было безжизненное поле, сровненные с землей населенные пункты, остовы сожженных танков.
Война шла с переменным успехом и закончилась мирным соглашением.
США помогают «позднему» Саддаму
Готовясь к войне с Ираном, Саддам Хусейн не мог не делать ставку на поддержку Соединенных Штатов, особенно в связи с антиамериканскими действиями нового иранского режима.
Вашингтон, в свою очередь, рассматривал эту войну как подаренный судьбой шанс свести счеты или, во всяком случае, резко ослабить послешахский Иран. Американская администрация решила поддержать Ирак. Это означало прямую поддержку и помощь Саддаму Хусейну.
Ни С. Хусейн, ни Тарик Азиз никогда не информировали советскую сторону о контактах иракского руководства с администрацией США, тем более по вопросу о поставках вооружений. Вот тот максимум информации, которую я получил в чисто абстрактном виде во время моей продолжительной встречи с Тариком Азизом в Багдаде 28 марта 1981 года: «Мы решили вопрос источников вооружений для Ирака. Но сейчас наступил такой момент, когда надо ответить на вопрос: будут ли ограниченные поставки из СССР служить дополнением к другому источнику, или наоборот? Следует отметить, — добавил Тарик Азиз, — что критической ситуации даже при прекращении ваших поставок не было». В этой же беседе Тарик упрекнул советское руководство за то, что оно не считает теперь Саддама Хусейна лучшей фигурой в качестве лидера Ирака.
После начала ирако-иранской войны явно наблюдалась переориентация Саддама Хусейна на преимущественные отношения с США. Этому целенаправленно способствовала политика Соединенных Штатов. Мы знали, что поставки в Ирак американского оружия были начаты по распоряжению президента Рейгана после совместного обсуждения, проведенного им с госсекретарем Шульцем, министром обороны Уайнбергером и директором ЦРУ Кейси. ЦРУ регулярно передавало иракскому руководству данные по дислокации иранских войск, полученные американскими самолетами дальнего радиолокационного обнаружения (АВАКС), которые были размещены в Саудовской Аравии. Знаменательно, что поставки американского вооружения Ираку и передача ему важных данных о дислокации иранских войск не прекратились в связи с налетом израильской авиации и разрушением иракского ядерного реактора «Озирак». Более того, США присоединились к хору тех, кто протестовал против этого пиратского набега. Непосвященному человеку можно было подумать, что у американской разведки не было доступа к информации о готовившейся операции, осуществленной с использованием поставленных Израилю американских самолетов F-16 и F-15, и поэтому США не удалось ее предотвратить.
«Игра» США с Саддамом Хусейном развивалась. 20 декабря 1983 года в будущем министр обороны США Дональд Рамсфельд, в ту пору американский спецпредставитель на Ближнем Востоке, встретился в Багдаде с Саддамом Хусейном и передал ему личное послание президента Рейгана. Длительная беседа, как, очевидно, и послание, была посвящена проблеме восстановления дипломатических отношений между двумя странами, разорванных Ираком в 1967 году. Рамсфельд подчеркнул, что у США и Ирака общие враги — Иран и Сирия, поддерживаемые Советским Союзом. Министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз, провожая Рамсфельда, по поручению Саддама Хусейна сказал ему, что президент Ирака чрезвычайно доволен беседой.
В этом же году администрация Рейгана демонстративно исключила Ирак из списков «террористических режимов». 5 июня 1984 года саудовские истребители при помощи американских самолетов с системой АВАКС сбили два иранских военных самолета. В этом же году США восстановили дипломатические отношения с Ираком.
США, естественно, не могли во всем поддерживать Багдад в его войне с Ираном. Когда Совет Безопасности ООН обсуждал применение Ираком химического оружия, американский представитель публично выступил с резким осуждением этого. Однако вслед за таким осуждением, вызвавшим нескрываемое недовольство иракского руководства, в марте 1984 года последовал еще один визит Рамсфельда в иракскую столицу. Саддам Хусейн его не принял, но свою «сглаживающую обстановку» миссию Рамсфельд выполнил: он обещал помочь Ираку получить кредиты Экспортно-импортного банка США и закупить в Соединенных Штатах технику двойного назначения. Вскоре Министерству земледелия (?!) Ирака были проданы тяжелые грузовики и вертолеты «Белл» фирмы «Текстрон».
В 80-х годах тесно сотрудничали с Ираком и американские фирмы. Позже, в 1991 году, руководитель подкомитета палаты представителей Самюэль Гедженсон подписал отчет, в котором говорилось, что Саддам при помощи этих фирм приступил к созданию оружия массового поражения.
Саддам Хусейн получал сигналы из Соединенных Штатов о благоприятном к нему отношении американского истеблишмента и после окончания войны с Ираном. Так, в апреле 1990 года, то есть за считаные месяцы до начала оккупации иракской армией Кувейта, в Багдад прибыла весьма представительная делегация американских сенаторов. При встрече с Саддамом они заверили его, что иракский режим «благосклонно воспринимается официальным Вашингтоном».
Поведение США во время и после ирако-иранской войны, вплоть до кувейтского кризиса, несомненно, оказало влияние на убеждения, взгляды Саддама Хусейна. Но этим не ограничилось американское воздействие на его психологию и поведение.
Психология, навеянная американской политикой
Известно, что Саддам Хусейн — я об этом уже писал — во время покушения на Касема, по сути, работал непосредственно с операторами из Центрального разведывательного управления США. Нет никаких данных, что он был завербован в качестве агента ЦРУ. Мало в это верится, так как в момент, когда он превратился в ненавистную и абсолютно неприемлемую фигуру для официального Вашингтона, такой «компромат» на него выплеснули бы с большим удовольствием. Этого не произошло.
Но Соединенные Штаты тем не менее оказали серьезное влияние на формирование психологического облика Саддама. Думаю, что не только потому, что он понимал значение США как сверхмощной державы, с которой следует считаться. Саддам Хусейн, очевидно, исходил одновременно из того, что эта сверхмощная держава может даже дожимать его до определенного предела, если он поплывет против ее курса, но не будет топить окончательно, так как она заинтересована в балансировании различных сил в богатейшей нефтью зоне Персидского залива. Основное звено в этой конструкции — не дать возможности подняться послешахскому Ирану до уровня господствующего в регионе государства, а основной механизм для решения этой задачи — «сбалансировать» Иран Ираком. События подкрепили Саддама Хусейна в этом выводе, когда Соединенные Штаты решительно поддержали его в войне с Ираном. Он исходил из того, что, пока существует враждебный США исламский режим в Иране, Вашингтон не допустит резкого ослабления Ирака. А поскольку он ассоциировал Ирак только с установленной им системой власти, то уверовал в то, что США будут терпеть его выходки, если, конечно, он не нацелится непосредственно на американские интересы. Так или иначе, но США, хотели они этого или нет, помогли ему поверить в свою «звезду».