Первая партия ракет ТОУ из Эйлата была доставлена на израильском самолете в иранский город Бендер-Аббас 18 февраля, а вторая — 27 февраля. Но никто из заложников освобожден не был. Израильский канал не срабатывал. Тогда в Тегеран направилась американская делегация во главе с Макфарлайном, который уже действовал как «частное лицо». В составе его делегации был назначенный израильским премьер-министром его представитель А. Нир, которого в Тегеране выдали за американца. Потом поездка в Лондон, потом тягучие переговоры в других городах. В конце концов один из ливанских журналов опубликовал материал о визите Макфарлайна в Иран, и поднялась буря негодования в США. Стала вырисовываться и другая сторона сделки — вырученные от продажи ракет Ирана деньги поступали никарагуанским «контрас».
Разоблачения накапливались как снежный ком. В декабре 1986 года Рейган в радиообращении к нации признал, что были «допущены» ошибки в отношении Ирана. Были объявлены отставки помощника по национальной безопасности Пойндекстера и подполковника Норта, учреждена специальная комиссия во главе с сенатором Дж. Тауэром для рассмотрения роли и методов деятельности аппарата СНБ «в проведении внешней политики и политики в области национальной безопасности». Слушания в конгрессе США по делу «Иран-„контрас“» продолжались почти три месяца. В Израиле же никаких расследований не проводилось. А президент Дж. Буш в 1992 году, за две недели до своего ухода с поста президента, амнистировал участников «Ирангейта».
Глава 21«Арабская весна»
То, что произошло на Ближнем Востоке и в Северной Африке весной 2011 года, было беспрецедентным. Одна за другой вспыхнули широчайшие антирежимные демонстрации — сначала в Тунисе, потом в Египте, затем в Йемене, Ливии, Бахрейне, Сирии. Всплески этой волны достигли также ряда других арабских стран. Взрыв недовольства широких народных масс на этот раз был направлен не против иностранных, а уже «своих» режимов.
Требования, провозглашенные на каирской площади Ат-Тахрир, а также в других арабских странах и городах, имели общечеловеческий характер — честные выборы, свобода слова и демонстраций, отказ от авторитаризма, внедряющего коррупцию во все поры социально-экономической жизни. Даже в Бахрейне, где столкновения произошли между представителями двух исламских направлений — шиитского большинства населения и суннитского меньшинства, находящегося у власти, события не приняли религиозной окраски: все свелось к требованиям равноправия, отказа от дискриминации, борьбы с коррупцией.
Эксперты просчитались
«Арабская весна», которая привела к свержению президента Туниса Бен Али, президента Египта Хосни Мубарака, находившихся десятилетиями у власти, и серьезно расшатала авторитарные режимы в ряде других арабских стран, стала неожиданностью для многих экспертов, в том числе, надо признать, и автора этой книги. Приведу ряд «нестыковок» с действительностью, широко распространенных до «арабской весны». Практически все эксперты исключали возможность одновременных антирежимных выступлений в большинстве арабских стран — сказывалось, нужно сказать, справедливое понимание того, что на смену общеарабской идее еще в прошлом веке пришли в арабском мире страновые национализмы. Но при этом недооценивалось влияние таких достижений современной цивилизации, как телевидение, Интернет, мобильные телефоны — все то, что способствовало процессу «домино», то есть распространение событий, начавшихся в Тунисе, на другие арабские страны.
Заблуждением оказалось и то, что революционный процесс в арабских странах, мол, ушел в прошлое после победы над колониализмом.
Еще один вывод, не подтвержденный событиями 2011 года, заключался в том, что возможные перемены в характере власти в арабских странах связывались лишь с одной перспективой — победой исламских экстремистов. Антирежимные силы в различных арабских странах, конечно, разнятся друг от друга. Но исламские экстремисты — я подчеркиваю: экстремисты — ни в одной из стран «арабской весны» не возглавили демонстрантов. Показательна в этом плане прямо противоположная реакция на каирские события двух религиозных лидеров, которая, как мне представляется, диктовалась скорее политическим восприятием происходящего. Духовный руководитель Ирана аятолла Хаменеи назвал эти события «исламской революцией» против Мубарака, сотрудничавшего с США и Израилем, а главный муфтий Саудовской Аравии назвал антирежимные выступления в Египте «заговором врагов ислама и тех, кто их поддерживает».
Недопонимание выразилось также в недооценке возрастающей роли молодежи в арабском мире. После того как поднялась революционная волна в Тунисе, египетское молодежное «Движение 6 апреля», насчитывающее, по некоторым источникам, 70 тысяч членов, объединенных главным образом социальными сетями Facebook и Twitter, прибегло к онлайн-активности, призывая включиться в антимубаракские демонстрации.
Неожиданным для многих наблюдателей, преимущественно из России, Китая, целого ряда азиатских, африканских, латиноамериканских стран, привыкших видеть за всеми разворотами на Востоке «руку Вашингтона» или другой западной державы, стало то, что «арабская весна» не была организована извне. США и их союзников устраивали режимы, во всяком случае, в Тунисе, Египте, Йемене, Бахрейне. С ними были установлены тесные отношения. Они проводили политику, направленную против исламистов-экстремистов, боролись с террористическими организациями, тесно сотрудничали с Соединенными Штатами.
Но может быть, США и их союзники, понимая недостаточную устойчивость этих авторитарных и коррупционных режимов, все-таки сыграли роль в организации «арабской весны», которая в дальнейшем вышла из-под их контроля? В отношении Туниса, Египта, Йемена, Бахрейна я не разделяю такого мнения. Однако, как показывают события, это не означает пассивности США и других стран НАТО, делающих все возможное, чтобы уменьшить для себя потери от «арабской весны», закрепиться на образующихся новых позициях в арабском мире. Более того, в Ливии и Сирии страны НАТО «включились» в «арабскую весну», стали использовать ее в стратегических интересах Запада. В Ливии были предприняты прямые действия НАТО для свержения режима М. Каддафи. Трудно избавиться и от ощущения действий извне с целью организовать и направить оппозицию для свержения режима Б. Асада в Сирии.
США: от оцепенения к активности
Во время начала массовых демонстраций в Египте с требованием отставки президента Мубарака я находился в Вашингтоне, где академиями двух стран был организован круглый стол для обсуждения темы урегулирования арабо-израильского конфликта. С американской стороны участвовал ряд именитых дипломатов — бывших послов США на Ближнем Востоке и действующих представителей Госдепа. Встречался также с бывшими своими коллегами, в том числе с Мадлен Олбрайт. Сложилось впечатление, что широкие выступления против тех арабских режимов, которые считались надежными партнерами США, вызвали в Вашингтоне настоящий шок.
В печати, правда, появились сообщения с сайта WikiLeaks, что американский посол в Каире Маргарет Скуби сообщала шифротелеграммой в Вашингтон в 2008 году о контакте с представителем египетской молодежной оппозиционной организации. Но Скуби тут же оговаривалась, что эти связи незначительны, а планы, вынашиваемые оппозицией, представляются неосуществимыми.
После первоначального оцепенения, вызванного «арабской весной», Вашингтон развил небывалую активность. Президент Обама, как мне говорили достаточно осведомленные люди, буквально не отходил от телефона, разговаривая с Мубараком. Постоянная связь поддерживалась с генералом Сулейманом, назначенным в начале событий в Египте вице-президентом. Активно контактировали с египетскими военными чины Пентагона. Были основания считать, что США, убедившись в широком охвате Египта революционным порывом, вначале сделали ставку на генерала Сулеймана, предполагая, что он сможет заменить Мубарака. Такая линия не афишировалась, тем более после того, когда генерал Сулейман, тесно связанный с Мубараком бывший руководитель Общей разведки, вынужден был сойти со сцены. Именно в тот период особенно громко из Вашингтона начали призывать к демократическим изменениям в Египте. Не в последнюю очередь это произошло из-за опасения, что демонстрации примут в том числе и антиамериканский характер.
В создавшихся условиях США пошли по пути поиска решения, которое позволило бы совместить имидж поборника демократических перемен с сохранением у власти в Египте сил, пусть не излучающих демократию, но приемлемых для США. В Вашингтоне не забывают, что Египет самая большая по населению — 80 миллионов — и самая влиятельная в арабском мире страна, по территории которой проложен Суэцкий канал — основной путь супертанкеров, груженных нефтью для США. Показательно заявление госсекретаря Х. Клинтон на первой глобальной конференции американских послов: «Последние события на всем Ближнем Востоке показали, как быстро земля может уйти из-под ног и насколько важно для нас сохранить лидирующие позиции в мире». Она обвинила дипломатов США, которые, по ее словам, проглядели последние события в Египте, Тунисе и других арабских странах, так как слишком увлеклись отчетами, «не выходя за стены посольств».
Проглядывает стремление США сохранить свои позиции в Египте после «арабской весны», сочетая декларирование поддержки демократических перемен с опорой на армию. В Вашингтоне понимают, что революционный сдвиг не сломал государственной структуры, стержнем которой служит египетская армия. Она деполитизирована — не то что было при Насере. Но армия в Египте продолжает играть очень большую роль. После свержения короля Фарука четыре президента страны — Нагиб, Насер, Садат и Мубарак — были военными. Больше половины губернаторов в Египте тоже бывшие военные. Военными контролируется значительная часть экономики. Можно считать, что армейскую верхушку устраивал режим Мубарака. Однако армия не была задействована против антимубаракских демонстраций.