раильских проблем, начнется серьезное движение по сирийско-израильскому «треку» на конференции в Москве. Забегая вперед, скажу, что все деятели, с которыми встречался, были единодушны в признании необходимости активной роли России в ближневосточном урегулировании. Такое мнение высказали и М. Аббас, и Э. Ольмерт, и Э. Барак, занимавший в ту пору пост министра обороны Израиля, и Б. Асад, и X. Мубарак, и генеральный секретарь Лиги арабских государств А. Муса.
Порученную мне президентом России миссию я начал с посещения в Рамалле (Западный берег) главы палестинской администрации Махмуда Аббаса[77]. Он сказал, что, по его мнению, давно уже не было ситуации, столь располагающей к договоренностям. Аббас подчеркнул, что хочет связать решение об участии во встрече в Аннаполисе с предварительным подписанием палестино-израильского документа, в котором, по его словам, следует еще раз назвать меры, предназначенные для осуществления уже на первой стадии «дорожной карты». Посоветовал Аббасу поехать в Аннаполис, даже если не удастся до этого согласовать документ с израильтянами. В противном случае палестинцев обвинят в срыве встречи, которая имеет уже зафиксированное продолжение в Москве.
Аббас ответил, что принимает эту рекомендацию, но просил пока не говорить об этом израильтянам (он знал, что на следующий день намечались мои встречи с премьер-министром Ольмертом и министром обороны Бараком), так как все-таки хочет добиться предварительной выработки согласованного документа.
На следующий день, как и предполагалось, состоялась встреча с израильским премьер-министром. В самом начале Ольмерт сказал: «Будучи другом Буша, я все равно понимаю, что Соединенным Штатам без России не обойтись… При неиспользовании нынешних благоприятных обстоятельств в Израиле придут к власти правые, а в палестинской администрации — ХАМАС». Но после этих констатаций разговор принял нелегкий характер. Сославшись на встречу с госсекретарем США К. Райс, Ольмерт сказал, что у него создалось впечатление, что США могли бы пойти на то, чтобы Сирия присутствовала в Аннаполисе не в самостоятельном качестве, а в составе делегации Лиги арабских государств. Ответил Ольмерту, что сомневаюсь, устроит ли Б. Асада такая форма участия. А присутствие сирийской делегации может создать начало успеха всего процесса урегулирования.
Чувствовалось, что израильский премьер опасался выйти за те рамки, которые определила Райс. Но в конце концов он пробросил: «Не буду против, если вы скажете Асаду, что у вас создалось впечатление о благоприятном отношении Ольмерта к идее участия сирийской делегации во встрече в Аннаполисе».
В тот же день состоялась беседа с министром обороны Израиля Бараком. Он был куда более настроен в пользу приглашения Сирии. Характерно, что, перед тем как высказаться по этому поводу, он предложил всем, кроме меня, уйти из комнаты переговоров, и дальше беседа шла с глазу на глаз. Барак сказал, что считает Б. Асада «оптимальной фигурой во главе Сирии и не принадлежит к тем, кто вдохновляется американскими планами замены нынешнего режима в Сирии». (Как актуально это звучит и сегодня! — Е. П.) Барак просил передать Асаду, что он сторонник прямых переговоров с ним без предварительных условий, имея в виду и судьбу Голанских высот. По словам Барака, при встрече с Кондолизой Райс он сказал ей, что Сирия должна быть обязательно приглашена в Аннаполис «в качестве страны, заинтересованной на данном этапе в палестино-израильском урегулировании».
6 ноября в Дамаске я встретился с президентом Б. Асадом, который прямо связал свое согласие на поездку сирийской делегации в Аннаполис с необходимостью ее продолжения в Москве. Сирия, сказал Асад, готова вступить в переговоры об урегулировании с Израилем, но на первых порах лишь при участии третьей стороны, а в Москве, добавил Б. Асад, мы сядем с израильтянами за один стол. Думаю, что рекомендация В.В. Путина Сирии отправить делегацию на встречу в Аннаполисе сыграла далеко не последнюю роль в том, что это событие состоялось.
В Дамаске произошли и другие встречи, в том числе и с руководителем бюро движения ХАМАС Машаалем. Самое главное из этой беседы: Машааль сказал, что рассмотрит с его коллегами высказанное мной от имени президента России предложение прекратить ракетные обстрелы израильской территории из Газы. Все будет зависеть, сказал Машааль, от обязательства Израиля отказаться от военных действий на территории Газы. Машааль утверждал, что при соответствующей реакции Израиля ХАМАС может содействовать прекращению ракетных обстрелов, осуществляемых из Газы и другими палестинскими организациями.
7—8 ноября в Египте провел встречи с генсекретарем Лиги арабских государств А. Мусой и президентом Египта X. Мубараком. По мнению генсекретаря ЛАГ, для успеха Аннаполиса в первую очередь необходим мораторий на строительство новых израильских поселений на оккупированных территориях. Он ратовал также за четкое определение графика палестиноизраильского переговорного процесса. «Речь идет о том, чтобы сразу после Аннаполиса, скажем в течение трех месяцев, состоялась конференция в Москве, — сказал А. Муса. — А в период между Аннаполисом и Москвой необходимо расконсервировать сирийско-израильский „трек“».
Что касается президента X. Мубарака, то он прямо заявил, что без участия Сирии встреча в Аннаполисе обречена на неудачу. Мубарак, по его словам, сказал об этом и К. Райс, а она «откровенно ответила, что США заинтересованы в успехе этой встречи, так как нужен где-то прорыв на фоне сложной ситуации с Ираком, Ираном, а теперь и с Пакистаном». Весьма позитивно воспринял Мубарак мой рассказ о выполнении поручения президента России во встречах, проведенных в Рамалле, Тель-Авиве и Дамаске.
Казалось бы, все свидетельствовало в пользу того, что обозначается непрерывность процесса урегулирования. Договоренность с Соединенными Штатами о конференции в Москве — можно прямо об этом сказать — способствовала тому, что встреча в Аннаполисе не закончилась плачевно. Однако московского продолжения этой встречи не произошло. Вашингтон кивал на Израиль, Израиль на Вашингтон, проходили месяцы, потом годы. Верх опять взяла линия США на монополизацию посреднической миссии. В таких условиях «квартет» отодвигался на задний план.
Оптимизма стало больше с приходом в Белый дом президента Обамы. На начальном этапе нахождения у власти он заявил о ряде принципиальных подходов к ближневосточному урегулированию. Среди них — требование о прекращении нового строительства, расширяющего израильские поселения на Западном берегу, необходимость создания палестинского государства, границы которого с Израилем должны быть прочерчены по линии 1967 года со взаимным добровольным обменом участками территорий. Сказал он и о том, что Иерусалим должен стать столицей двух государств — Израиля и Палестины. Однако вскоре под давлением израильского лобби в США и, очевидно, опасаясь ослабления своих позиций на выборах 2012 года, где будет рассматриваться кандидатура Обамы на второй президентский срок, он не стал настаивать на своих первоначальных заверениях.
Палестинский фактор
Приход к власти ХАМАСа в январе 2006 года в результате выборов в парламент палестинской администрации, безусловно, оказал серьезное воздействие и на обстановку в регионе, и на израильско-палестинский мирный процесс. Что собой представлял и представляет ХАМАС и почему он одержал верх на выборах? От реалистичных, объективных ответов на эти два вопроса зависит понимание обстановки и достоверность прогнозов ее изменений в будущем.
За годы израильской оккупации Западного берега реки Иордан и сектора Газа вплоть до создания Палестинской национальной администрации (ПНА) в 1994 году социально-экономической жизнью палестинского населения занимались неправительственные организации, которые образовали соответствующие структуры: медицинскую, сельскохозяйственную, использования «закята» (мусульманского налога) для распределения товаров и денег среди беднейшей части населения. Был создан Высший совет образования, который заботился, чтобы местные университеты соответствовали общепринятым стандартам, а их выпускники получали работу. За такими общественными структурами стояли четыре политические организации — Народный фронт освобождения Палестины (НФОП), Движение освобождения Палестины (ФАТХ), ХАМАС и компартия. Так как все они находились в подполье (ФАТХ вышел на сцену только в 1993 году, после мирных соглашений в Осло), то их члены публично называли себя: НФОП — популистами, ФАТХ — националистами, ХАМАС — исламистами, компартия — народниками.
Израильские оккупационные власти, опасаясь усиления, особенно ФАТХа и НФОП, выделяли исламистов, стремясь противопоставить их более в то время радикальным популистам и националистам. Существует даже версия, что такие планы не только вынашивала, но и приложила к ним руку израильская разведка МОССАД. Но после начала первой интифады в 1987 году и особенно после начала в 2000 году второй интифады ХАМАС стал превращаться во все более радикальную силу.
В 2006 году ХАМАС пришел к власти в палестинской администрации в результате никем не оспариваемых демократических выборов. Израиль, поддерживаемый Соединенными Штатами, заявил, что не будет контактировать с ХАМАСом, так как это террористическая организация. Между тем еще раз вспомним: Менахем Бегин и Ицхак Шамир — два премьер-министра Израиля — в прошлом были настоящими террористами, за их головы английские мандатные власти назначили огромное вознаграждение. Когда же они через выборы пришли к власти, никто не сомневался в легитимности контактов с ними.
Отношение к ХАМАСу чрезвычайно важно еще и потому, что условия победы над международным терроризмом — отделение от него «мусульманской улицы», либо сочувствующей, либо нейтральной в отношении исламских экстремистов. Что касается движения ХАМАС, поддерживаемого значительной частью палестинского населения, то в его идеологии сплелись два элемента: один исламский, второй националистический. Если раньше ХАМАС добивался создания исламского государства в регионе, то теперь главной целью становилась борьба за прекращение израильской оккупации. Есть основания считать, что после прихода ХАМАСа к власти в Газе усиливается националистический, а не религиозный элемент в его идеологической платформе.