Во время грузино-абхазской войны число грузинских беженцев и изгнанников из Абхазии составило около 230 тыс.
С конфликтами депортации и «выдавливания» иноэтнического населения связаны также и конфликты репатриации. Возможность возвращения на историческую родину беженцев и депортированных народов — один из наиболее распространенных видов территориальных требований в постсоветском пространстве.
Генезис ЭТК. С конца 80-х годов национальные меньшинства в условиях быстрого роста национализма и недоверия среди этнических групп старались использовать «автономистские» требования не просто для того, чтобы гарантировать свои права во вновь образующихся государствах, а пытались оказаться вне этих государств или с родственными обычно соседствующими нациями или же с Россией, как в случае с Абхазией.
Обострение территориального вопроса и активизация националистических движений сами по себе не влекут межэтнической конфронтации широких масс или формирования «образа врага» в обыденном сознании. Выдвижение территориальных притязаний «от имени» этнической группы еще не означает солидарности этноса в целом с подобными требованиями. Намного опаснее те территориальные конфликты, в которых активной и наиболее радикальной части национального движения удается увлечь своими лозунгами большинство населения. Именно это произошло в таких ЭТК, как армяно-азербайджанский, грузино-абхазский. Территориальные притязания вовлеченных в них сторон оказываются сродни национальной идее, консолидирующей весь этнос, что затрудняет поиск компромиссов. Но опасность представляют также ЭТК, субъектами которых изначально выступают лишь незначительные по численности, зато наиболее активные и радикальные группировки соответствующих этносов (таких конфликтов подавляющее большинство). В перспективе такие ЭТК могут перерасти в крупномасштабные: «тушить» их необходимо в зародыше.
Вообще в генезисе ЭТК представляется целесообразным проследить следующую цепочку:
• предпосылки, «работающие» на потенциальные этнотерриториальные споры, благоприятствующие постановке территориального вопроса «от имени» той или иной этнической группы:
• конкретные причины возникновения ЭТК;
• факторы их обострения, перехода из латентной фазы в открытую.
Предпосылки ЭТК могут привести к их действительному зарождению, но могут остаться и нереализованными. Конкретные же причины возникновения ЭТК всегда связаны с интересами социальных групп, выступающих инициаторами территориальных притязаний «от имени» соответствующих этносов (наций, государств).
Реально собрана информация почти по 300 территориальным притязаниям, выдвигавшимся в период 1988–1996 годов. Как официальным путем (органами власти бывших союзных республик, автономных и национально-территориальных образований в их составе), так и главным образом неофициальными — партиями. По другим оценкам, из них так или иначе сохраняют актуальность около 140 территориальных притязаний [5].
Следует подчеркнуть, что на протяжении 1992–1993 годов при всей беспристрастности симпатии московских политиков были в основном на стороне «сепаратистов» в других республиках. Наиболее отчетливо их точка зрения проявилась в связи с Приднестровским, Южноосетинским и Абхазским конфликтами. Впрочем, такой подход относился тогда и Нагорному Карабах.
Недоброжелательное отношение к славянскому меньшинству в странах, возникших на территории бывшего СССР является потенциальным источником конфликтов в будущем. Ситуация более опасна в центральноазиатских государствах, где уровень рождаемости местных национальностей существенно превышает уровень рождаемости славян.
Сегодня на территории постсоветского пространства как никогда четко просматривается образование нового водораздела. И прослеживается он по ключевым вопросам конфликтов, участия в освоении природных ресурсов (прежде всего газа и нефти Каспия и Центральной Азии, маршрутов прокладки нефте- и газопроводов, присутствия российских войск, военных объектов и пограничников в ближнем зарубежье, надежности функционирования СНГ.
Одна из главных политических проблем современности — соотношение между принципом территориальной целостности государства и правом наций на самоопределение. Отсутствие ясной иерархии этих прав развязывает великим государствам свободу рук. Это в особенности очевидно на примере распада бывшей Югославии и войн за «югославское наследство». Опасность и нежелание поощрять сепаратизм стали причиной весьма осторожных международно-правовых решений по вопросам самоопределения. Так, еще в Уставе ООН идея самоопределения народов была обозначена не как «право», а как «принцип», при этом эксперты уже тогда указывали на опасность недостаточно четкого толкования термина «народы» под которым могли подразумеваться не только группы, идентичные с населением страны (в международном понимании — «нации» «nations»), но и отдельные национальные группы.
Если оставить «национальное самоопределение» тем, чем оно является сейчас — самозванным надгосударственным приоритетом, то самоуспокоение окажется преждевременным. Если калейдоскоп наций будет отдан во власть самоопределения, не будет нужды спрашивать, по ком звонит колокол [6]. Хотелось напомнить, что переход от доминирования принципа государственной целостности к преобладанию принципа национального самоопределения привели не только к пересмотру политической карты Европы и не просто открыли «ящик Пандоры», но и определили характер грядущего XXI века. 6 случае торжества принципа национального самоопределения он может оказаться веком образования примерно двухсот новых государств со всеми вытекающими последствиями, о характере которых наиболее наглядно говорит югославский опыт, в том числе и нынешняя югославская трагедия.
Рис. 2.6 Этнотерриториальный конфликт
Отсутствие ясной иерархии между принципом территориальной целостности государства и правом наций на самоопределение привело к росту количества конфликтов не только на постсоветском пространстве, но и в мире. А пока можно констатировать, что постбиполярная эра нового мирового порядка превратила мир в специфическую лабораторию, экспериментирующую с перекройкой границ и созданием так называемых «банановых республик» и, судя по всему, этот процесс незавершен и в ближайшее время можно ожидать появление новых государств.
Парадокс конца XX века заключается в том, что с уменьшением вероятности глобальных войн увеличивается вероятность региональных вооруженных конфликтов, и вовлеченность в их регулирование побуждает мощнейшую военную силу, какой является НАТО, играть роль «роль суперарбитра», используя силу сначала как аргумент в переговорах, а затем как наказание-подавление одной из сторон.
Распад СССР явился не причиной большинства ЗТК в постсоветском пространстве, но катализатором их обострения. 6 латентной форме многие этнотерритори-альные споры существовали в Советском Союзе и даже еще в царской России, но выплеснулись наружу в период распада Союза. При всех индивидуальных особенностях конкретных ЗТК на постсоветском пространстве их возникновение и развитие подчиняется общей логике, а также часто характеризуется схожими «сценариями». Формы проявления этнотерриториальных споров — «конфликты идей», «институциональные конфликты», «конфликты мас-совых действий» и «военные конфликты» (межэтнические войны и столкновения) выражают не только степень их остроты, но и фазу конфликтогенеза.
Литература к разделу 2
1. Безопасность //Москва. — 1996.— № 3–4.— Март-апрель. — С.109.
2. Курс международного права. Т. 6 /Под ред. Н. А. Ушакова. — М.,1992.— С. 243.
3. Станислав. Е. Нахлик. Краткий очерк международного гуманитарного права. — МККК. — М., 1994.— С. 7.
1. Гулин В. О новой концепции войны //Военная мысль. — 1997.— № 2.— С. 13.
2. Война будущего. Попытки прогнозов //Washington ProFile. — 2 февраля 2005.
3. Разин А. Е. История военного искусства. — Т. 2.— М.: Воениздат, 1986.— С. 115.
4. Война будущего. Попытки прогнозов // Washington ProFile. — 2 февраля 2005.
5. Мэтью Ример. В обозримом будущем Каспийский регион будет по-прежнему иметь большое значение //Power and Interest News Report, США. — 12 января 2004.
6. Washington ProFile. — № 58(689). — 13 июля 2006.
1. Клаузевиц К. фон. О войне. — М.: Эксмо, 2003.— С. 11, 20, 21.
2. Громыко. Ю. В. Проектирование и программирование развития образования. — М.: Россия, 1996.— С. 246.
3. Методология русского чуда: Альманах межрегиональной государственности //Под ред. Ю. В. Громыко. — М.: Россия, 1997.— С. 201.
4. Маначинский А. Я. Современная военно-политическая обстановка и борьба с терро-ризмом//Арсенал-ХХ1.— 2005.— № 1–4.— С. 6–7.
5. Хочешь мира, победи мятежевойну! Творческое наследие Е. Э. Месснера. — М.: Военный университет, Русский путь, 2005.— 696 с.
6. Дериглазова Лариса. Парадокс асимметрии в международном конфликте//Между-народные процессы. — Том 3.— № 3(9). — Сентябрь-декабрь 2005.— http:// www.intertrends.ru/nineth/007.htm
7. МюнклерХ. Терроризм сегодня. Война становится асимметричной// International Politik. 2004. № 1. С. 4,
8. Дериглазова Лариса. Парадокс асимметрии в международном конфликте //Международные процессы. — Том 3.— № 3(9). — Сентябрь-декабрь 2005.— http:// www.intertrends.ru/nineth/007.htm
9. Т.М. РаМ. ka/mmetric cenflicts: War mitiarion by WnakerPower. Neer Yore: Cambridge University Press, 1994.
10. Киссинджер Г. Дипломатия. Пер. С англ. В. В. Львова/Послесловие Г. А. Арбатова. — М.: Ладомир, 1997.— С.568.
11. Монтгомери Мейгз. Эпоха стратегической асимметричности. Способность использовать нетрадиционные способы ведения войны предопределяет победу//Независимая газета. — № 223(2777). — 18 октября 2002.
12.