Как видится авторам, главной причиной возникновения современных территориальных споров в Африке является колониальное прошлое континента, когда, пренебрегая интересами местного коренного населения, европейцы устанавливали границы своих колониальных владений, нарушая и разрушая при этом сложившиеся между африканскими народами экономические, социально-культурные, этнические связи и, соответственно, сложившиеся между ними веками границы.
Сегодня весь мир продолжает сотрясаться от конфликтов на этнической почве. Этнические конфликты и национализм усилили процесс разрушения самого понятия государства на протяжении последнего десятилетия. Во многих случаях это уже привело к расширению местных автономий, к децентрализации управления государством, а в некоторых случаях даже к разрушению государств.
Ныне актуальным вопросом остается вопрос о том, насколько этот процесс распада может дальше углубляться, и на каком уровне его можно или необходимо остановить. Сегодня многонациональные государства столкнулись с проблемой национальных меньшинств, которые пытаются расширить свою автономию или даже стремятся изменить национальные границы.
Миграция, которая нередко является спутником этнического конфликта, стала одной из наиболее чувствительных проблем не только Европы, но и других континентов, масштабы которой, как нам видится, будут нарастать по мере увеличения разрыва между богатыми и бедными государствами Европы, оказавшимися на ее периферии.
Отторжение Косово Соединенными Штатами и НАТО от суверенного государства Сербия и провозглашение 17 февраля 2008 года албанцами декларации о независимости является прямым следствием агрессии НАТО против Югославии в 1999 году, когда под эгидой ООН и НАТО создавались незаконные государственные структуры Косово, глубоко противоречит положениям резолюции СБ ООН 1244 и хартии ООН и Заключительного акта Хельсинкского соглашения 1975 года, она провозглашена без специального одобрения со стороны ООН.
Как видим, независимое Косово появилось в результате насильственного развала Югославии, образование, суверенное на бумаге, но на практике представляющее собой не что иное как американо-еэсовский протекторат. Новое государство возникло вопреки нормам международного права. Международное сообщество одурачило сербов, которых годами заверяли в территориальной целостности их страны. По сути признание «государства Косово» — лишь очередная верста большого пути прямиком в гоббсовское состояние «войны всех против всех». Европейцы забыли правило для сильных мира сего, выведенное Полем Валери: «Если кто-то лижет вам обувь, придавите ногой, пока он вас не укусил».
Признание суверенитета Косово не только американцами, но и большинством европейских стран создали условия для регионального европейского сепаратизма. Это признание не только воодушевило сепаратистов по всему континенту — в Бретани, Шотландии, Ирландии, Каталонии, Сицилии, Корсике, Северной Италии, Фландрии и пр. и пр., но и фактически легитимировало их действия. Чтобы там глупые европейцы ни повторяли вслед за американцами об уникальности косовского прецедента, сегодня всем понятно — сепаратисты могут ссылаться на косовский прецедент как на правовую основу своих требований. А признание США и нескольких стран в мире, гарантирует им базовую легитимность, как и в случае с Косово.
Подводя итоги, можно утверждать, что подобная цепная реакция грозит выйти из-под контроля, подрывая не только региональную стабильность, но и стабильность всего Европейского континента. Великая Албания, о которой мечтали албанские националисты, реальна, создание ее приведет к очередному взрыву на Балканах.
Активизация «албанского вопроса» затрагивает не только Сербию, Черногорию и Албанию, но и Македонию, а, следовательно,' Болгарию, Грецию и Турцию. На этом фоне можно ожидать актуализации «венгерской проблемы» в Воеводине, что отзовется эхом в Румынии, Словакии и, не исключено, в Украине [9].
Суммируя сказанное, следует подчеркнуть, что проблема Косово существенно отличается от предыдущих этапов югославского кризиса тем, что она тесно связана с глобальными проблемами нового мирового порядка на пороге XXI века.
Анализ событий на Балканах показывает, что способ «разрешения» этнического вопроса в Косово представляет собой «пробный вариант» для возможности в будущем проектировать этнические конфликты, используя их для ревизии границ стран Центрально-Восточной Европы. Ныне существует опасность, что силы, заинтересованные в ревизии границ, смогут достичь желаемого при помощи «ревизионизма под маской гуманизма». Без сомнения, мир, в котором ставятся вопросы национального суверенитета, является миром, стоящим на грани большого риска [10].
На наш взгляд, одна из главных политических проблем современности — противоречие между принципом территориальной целостности государства и правом наций на самоопределение. Отсутствие ясной иерархии этих прав и механизмов их реализации оставляет великим державам свободу рук. Война в Косово внесла новый порядок, в котором святость национального суверенитета значительно уменьшилась, как и значение границ.
Конфликты между династическим и народным правлением, а также между демократической и тоталитарной системами власти были однозначно решены в пользу одного из двух соперничающих принципов. Конфликт между двумя существующими в XX веке принципами предоставления суверенитета — национальным самоопределением и незыблемостью существующих границ — не будет решен таким образом. Ни один из них не может полностью вытеснить другой; оба они сохранятся в XXI столетии. Таким образом, многие суверенные государства будут иметь в своем составе более одной нации и в некоторых из этих государств одна или большее число наций будут не удовлетворены тем, как установлены границы [11].
Непростое сосуществование разных наций или же этнических или племенных групп в рамках одного государства представляет собой особенность политической жизни и вне Европы, даже там, где спор идет не о местоположении границ, а скорее о том, какая из групп будет контролировать государство: например в Руанде и Конго в Африке или же в Афганистане и Ираке в Западной Азии.
По одной из оценок, в 1995 году существовало 184 независимых страны, 600 языковых групп и 5000 самостоятельных этнических групп. Хотя усилия по соблюдению принципа незыблемости границ привели к нестабильности и кровопролитию, отказ от него вероятнее всего привел бы к не меньшей, а, возможно, даже большей нестабильности [12].
Следует подчеркнуть, право этнических общин на самоопределение не влечет за собой автоматическое право на отделение.
Как нам видится, что ни принцип национального самоопределения, ни принцип национально-территориального деления не является абсолютным. Поэтому и многонациональные государства имеют не меньше прав на существование, как и моноэтнические. Отсюда вытекает, что нельзя мировому сообществу безоговорочно поддерживать сепаратизм, ибо это, как доказала история, лишь усиливает эскалацию насилия и нарастание количества беженцев. Не адекватное отношение мирового сообщества, в том числе и НАТО к процессам, происходящим в Косово, стимулировало движение албанцев в Македонии [13].
Отношение к праву наций на самоопределение должно определяться базовым принципом: расширяет ли, обогащает ли данная акция права всех лиц, всего населения, затронутого данным этническим порывом. Короче — не превышает ли плата возможной ценности изменения условий жизни целого народа?
Нынче принцип (право) на самоопределение зачастую трактуется весьма произвольно, вплоть до признания возможности самоопределения какой-либо этнической группы, пусть даже составляющей на нынешнем этапе большинство (в ряде случаев, в том числе и в Косово, такая ситуация сложилась в результате «вытеснения», или изгнания, других этнических групп).
Эта опасность и нежелание поощрять сепаратизм стали причиной весьма осторожных международно-правовых решений по вопросам самоопределения. Так, еще в Уставе ООН идея самоопределения народов была обозначена не как «право», а как «принцип», при этом эксперты уже тогда указывали на опасность недостаточно четкого толкования термина «народы» под которым могли подразумеваться не только группы, идентичные с населением страны (в международном понимании — «нации» «nations»), но и отдельные национальные группы.
И если после длительных дискуссий в принятые в 1966 году Генеральной ассамблеей ООН Пакты о правах человека было включено положение о праве народов на самоопределение, но при этом речь шла не о «народе» как всем населении какой-либо территории. Что же касается отдельных этнических групп («этнические, религиозные и языковые меньшинства»), то статья 27 Международного пакта о гражданских и политических правах гарантирует лицам, принадлежащих к таким меньшинствам, право «совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком» [14].
Смит подчеркивает, что возникновение новых и новых малых государств «имеет тенденцию производить широкий поток беженцев, эмигрантов, потерявших ориентацию в жизни людей» [15].
И это было сказано еще до водоворота 90-х годов XX века.
Если оставить «национальное самоопределение» тем, чем оно является сейчас — самозванным надгосударственным приоритетом, то самоуспокоение окажется преждевременным. Если калейдоскоп наций будет отдан во власть самоопределения, не будет нужды спрашивать, по ком звонит колокол.
К сожалению, геополитика как межгосударственный рационализм не признает общечеловеческих ценностей, превыше всего ставит национальные интересы, а точнее господствующих злит. А это значит, что моральный уровень действующих политиков со времен Макиавелли не изменился. Как известно именно Макиавелли первым теоретически осмыслил разрыв морали и политики. Мораль большинства современных политиков по-прежнему ниже уровня индивидуальной морали и, безусловно, ниж