– Да! Я родился и вырос в храме. Я дрался за него до изнеможения, проливал кровь и отдал свою жизнь. Естественно, я продолжу свое существование и служение к вящей славе Элос. – Он склонил голову и добавил: – Приказывайте, владыка.
– Я рад. Дайте ему одежду и верните его вещи.
Надеюсь, он не ударит меня в спину… Сомнения. Уместны ли они сейчас, когда дело уже сделано? Делай, что должно, и будь что будет!
Пока Шеяшхи одевается, я смотрю на тело второго погибшего. Создавать еще одного лича? А стоит ли? Я попытался припомнить записи Риштэ. Судя по всему, она так и не приступила (да и не могла, если так подумать) к опытам на телах атаров. Пожалуй, лишь наши тела выдержат создание-совмещение двух источников. Если даже удалось поднять лича спустя десять часов после смерти, фактически выдрав душу из Нижней вселенной обратно. И в разорванное тело.
Появившаяся жрица из Серх принесла большой кусок сырого мяса и, чуть склонив голову, протянула Шеяшхи. Он повернул голову и уставился пустым взглядом на него, не беря в руки. Замявшись, жрица произнесла:
– Возьмите.
– Зачем? – его голос ничего не выражал.
– Но… Вы что, не знаете? – она даже недоуменно заморгала.
– Смотря что. Мои знания отвечают всем критериям боевого мага, опирающегося в бою в основном на Тьму. В смерти я обладаю знаниями лишь боевых, защитных заклинаний и ритуалов. Также создание существ на среднем уровне. Про личей я знаю лишь то, как с ними бороться, слабые места, стратегия и тактика долговременного противостояния.
– Ам-м? – очевидно, в ее мозгу не укладывалась информация о том, что можно стать личем, проводником силы смерти и воли Ахеш, не обладая огромным массивом знаний некроманта, основное призвание которого – это конструирование и создание разнообразных существ и тварей. После напряженной работы мысли она решила объяснить: – Вытягивая соки из живой плоти, личи не только таким образом восстанавливают свои тела, но и способны запасать в своем теле до половины своего резерва. Поэтому убивать готового к бою лича очень опасно: неиспользованная мана смерти после уничтожения носителя обретает свободу и, вырвавшись, уничтожает все вокруг. Попробуйте. Это умение должно быть настолько же естественно для вас, как дыхание для живых.
Словно поколебавшись, Шеяшхи протянул левую руку и схватил жалобно чавкнувший кусок своей пятерней. Лич поднес его к лицу и презрительно окинул его взором неживых глаз. Мясо начало быстро темнеть и усыхать до тех пор, пока от него не осталась лишь пара капель гноя и слизи, упавших на землю. По руке побежала волна восстановления, но, дойдя лишь до плечевого сустава, иссякла. Шеяшхи удивленно смотрел на свою почти обычную левую руку и изуродованную, покрытую ожогами, порезами, правую.
Я произнес:
– Пожалуй, не стоит переводить провиант.
Лич тяжело на меня посмотрел, но натолкнулся на мой почти веселый взгляд.
– Выбери себе одного из наших пленников, только побесполезней, прошу тебя. А если будет мало, то, когда прибудут подкрепления, отправишься с Атхиртом уничтожать оставшиеся лагеря.
Ой, боюсь, такими темпами от пленников ничего не останется. И ведь специально не брал с собой ариров и много вампиров. Уж кто-кто, а они любят пленных резать.
Один из Старших жрецов принес одежду и аккуратно сложил за внешней границей звезды. Шеяшхи вышел, но не стал одеваться, а взяв ее восстановленной рукой, мягко пошагал к пленным.
Я же, вздохнув, поднял в «тер» тело второго погибшего и стянул с него шелк. Похоже, это тело пострадало сильнее. Вдобавок с ним не так церемонились: живота и большей части грудины не было, и туловище лишь благодаря магии держалось в куче. Уже собираясь начать, я заглянул в дар и понял, что разогнался – маны смерти там не было. Что-то, конечно, восстановилось, но это были лишь жалкие пара эргов. Капля, по сравнению с тем, что мне было нужно.
Бросив взгляд по сторонам, я обратился к Эйрин, напряженно смотрящую на лежащее тело:
– Ты запомнила то, что я делал?
– Неполностью, – произнесла она неуверенно.
– Ты – алая княгиня. Твои магические показатели должны быть на уровне хорошего архилича. То, на что я выплеснул две тысячи эргов смерти, для тебя не должно быть сложнее плевка. Так что приступай, а я буду объяснять.
Я оглянулся. Арихитос рядом с нами не было: ее фигурка мелькала возле рядов пленников. Похоже, она все-таки кого-то притащила с собой, и они были намного менее ценны, чем оставшиеся в живых. Хм, у Шеяшхи будет большой выбор. Ирмиель разговаривала с какой-то эльдаркой из своих, время от времени бросая на нас короткие настороженные взгляды. Вокруг нас держали широкое кольцо оцепления десяток храмовников и вампиры.
На всякий случай, я подал условный знак своим телохранителям и расплескал вокруг нас Тьму, тут же сформировал из ее большей части шар защиты: так и светлым подсмотреть будет сложнее, да и Серх не будут совать свои уши куда не следует.
Одно дело – отшлифованное применение заклинаний в бою, когда заклинание создается одновременно полностью, и совсем другое – когда твой учитель разжевывает все тонкости, аспекты всей системы заклинания-ритуала. Дабы было понятно: можно увидеть, как сражаются два мастера-мечника, но обучиться их приемам только глядя на их практически неразличимые удары и движения, а тем более достигнуть их уровня – невозможно. Нужен грамотный и довольно жестокий наставник… И очень часто в качестве учителя выступают сами испытания, выпадающие на судьбу ученика. Именно войны, сражения, схватки – лучшие педагоги для нас, избранных судьбой воинов без страха и сомнений.
Когда она начала медленно воспроизводить заклинание, то мне, естественно, пришлось ей показывать расположение каждого «ат», поправлять ее легкие неточности и неразличимые ошибки, могущие повлиять на финальный исход. Фактически лишь перекачку заклинания маной Эйрин совершила без ошибок.
Глядя на то, как серая капля-кристалл упала на тело, я думал о том, что в данный момент происходит формирование моего личного корпуса поддержки нежити. Я знаю, что связка лич – вампир отлично зарекомендовала себя не только в кахртэ, но во внешних боях. Интересно, насколько будет эффективнее пара из архилича и высшего вампира?
Изодранное тело зашевелилось.
– Как его имя? – повернулся я к ближайшему храмовнику, который практически бесстрастно, лишь чуть сощурив взгляд, смотрел на принявшее сидячее положение пошматованное тело.
– Руешь, владыка Ашерас, – прошептал он.
В ответ на этот звук новосозданный лич поднял обезображенное смертью лицо.
Чувствую, как под маской губы искажаются в жестокой ухмылке.
– Руешь! Поднимайся! Еще не время танцевать на ланах Элос! Ты еще послужишь мне и Верховной богине-матери!
Лич склонил голову и прошелестел-прошептал:
– Да… Мой бог…
Уже отвернувшись и дернувшись сделать шаг, я остановился и скосил на него взгляд. Лич стоял неподвижно, словно статуя. Может, послышалось? Сомневаюсь. Какого хрена?! Да если они начнут мне поклоняться, меня Элос с дерьмом сожрет. Прямо в храме.
– Следуй за мной.
Короткий импульс силы, и земля перепахивается, скрывая рисунок. Конечно, для астральщика это все равно, что прикрытие фиговым листком, но вот всем остальным понять, что и как здесь делалось, будет если не невозможно, то очень и очень сложно…
Не спеша, дабы только что поднявшийся лич поспевал за мной, иду к далекой фигуре Шеяшхи. Пока я приближаюсь, два Старших жреца подволакивают под связанные руки к нему полуобнаженного пленника. Поставив его на колени, атретасы шустро отскакивают в стороны. Лич делает шаг вперед и укладывает ладонь ничего не соображающему человеку на голову. Почти сразу тело жертвы начинают сотрясать конвульсии. Тело высыхает на глазах, а параллельно от руки Шеяшхи расходятся волны восстанавливающейся плоти. Когда жертва высыхает до состояния мумии, лич отпускает голову и та, с хрустом, буквально отламывается от тела и разбивается на хрупкие части. Мумия заваливается на бок и разламывается.
Подойдя ближе, я вижу, что одной жертвы личу вполне хватило для полного восстановления тела.
Я уже хотел позвать его и открыл рот, но в это мгновение он закрыл глаза и, будто вздохнув, легко взмыл в воздух почти на метр. Зависнув там на пару секунд, он так же мягко опустился на землю. И что это было? Раскрыв глаза, он наклонился и стал одеваться. Подождав, пока он наденет штаны и затянет шнуровку, я обратился к нему:
– Шеяшхи!
Он медленно повернулся ко мне.
– Нам удалось поднять так же и Руеша. Подбери ему жертву и присмотри за ним. После того как приведете себя в порядок, переходите в прямое подчинение Эйрин.
В ответ он молча кивнул, прикрыв глаза, и сделал мне за спину знак «следуй за мной». Смерть обожает тишину и не любит лишних разговоров. Поднявшийся легкий ветер со стороны отошедших личей принес сильный приторно сладкий запах разложения. Все, как и было написано.
Отвернувшись, я увидел, что все светлые сбились в толпу за спиной Ирмиель, бледной как сама Ахеш, и в ужасе смотрели оттуда на меня и личей за моей спиной.
Чистоплюи. Именно поэтому мы и выбили их на острова, где они сидят и поныне. Правила, мораль, милосердие. Ха! На войне все эти понятия заменяет одно-единственное – целесообразность.
Бросив взгляд на преданно взирающих на меня вампиров, я обращаюсь к Эйрин:
– Я обратно в палатку. Вызови Вайрс и принеси мне еды.
Неожиданно левую руку прострелил очень сильный импульс боли. Слава Тьме, что у меня на лице все еще одета алая маска, иначе – все вокруг увидели бы мое искаженное страданием лицо. Но боль схлынула так же, как и возникла. Подняв угольно-черную руку, я внимательно осмотрел ее магическим взглядом. Вроде бы все нормально. Ну, а чего я хотел? Это же Кровь, смесь Жизни и Смерти, а не Лед. Вдобавок новое воздействие наложилось на старую рану, что «не есть хорошо». Ох, боюсь, эта рана будет заживать намного дольше пары лет. Что самое отвратное: бессмысленно отсекать руку и выращивать новую – все станет только хуже.