Он взял мобильник на прикроватном столике и переключил его в режим фонарика. Нашарил кроссовки и влез в них, не завязывая, зажав мобильник в зубах. В коридоре ощутил, какой покой разлит вокруг. Ни шквальных порывов, ни дождя, некое отсутствие, совершенно непохожее на Бретань, словно алые берега задремали, дав передышку человеческим существам.
Однако ставень все еще колотился. Необъяснимо вспыхнул страх, охватив мозг и завязав в узел внутренности. Он спустился по лестнице. В темноте деревянные стены, покрашенные свинцовыми белилами, проблескивали морскими картинками и призрачными фотографиями.
Снова шум. Сухой и короткий, как выстрел. В гостиной или в кухне? Нет, с той стороны все заперто. Он заметил слева приоткрытую входную дверь. И снова страх. Он сам запер ее, прежде чем уйти спать. Лоик? Он вспомнил о бессоннице брата и о его ломке.
Эрван вышел на порог: все нормально. Дал себе время полюбоваться пейзажем. Ночь была куда светлее, чем внутренность дома. Под луной, желтой, как разрезанный лимон, расстилались фосфоресцирующие ланды. Сумеречные часы навели порядок, разогнав дождь и тучи и явив небо густо-синего цвета, усыпанное миллионами звезд. Дальше, за скалами, которые в этом свете походили на белые мраморные глыбы, раскинулось гладкое блестящее море, словно покрытое трещинками до самого горизонта.
Эрван запер дверь, уже продрогнув, и вернулся на кухню. Он еще не успел зажечь свет, как хлопок раздался снова. Что за хрень? Он вернулся обратно и понял, что дверь в спальню сестры открыта. Предрассветная беглянка?
– Гаэль? – позвал он вполголоса.
Мобильник, переключенный в режим фонарика, был у него по-прежнему в руке, но светил в пол.
– Гаэль?
Зайдя в комнату, он заметил синий квадрат распахнутого окна. Медленно поднял фонарик: Гаэль в кровати не было. Машинально он повел лучом по матрасу, потом…
Рука окаменела. Сердце остановилось. Кровь застыла. Даже мозг отключился, отказываясь выдавить хоть одну мысль. Последняя, которая мелькнула, застопорила машину.
Гаэль была мертва.
Ему хватило одного взгляда на тело, лежащее у кровати. Двадцать лет он постоянно и близко сталкивался с трупами, так что ни малейших сомнений не оставалось. Он заставил себя направить луч на тело. Гаэль лежала наискосок к постели, повернув голову к двери ванной. Ее поза напоминала Одри в Лувсьене – открытые ладони, руки, раскинутые под прямым углом, – но судорога изогнула все тело, как смертельная молния.
Ее зарезали. Удар ножом в горло, один или несколько разрывов сонной артерии, и сердце выплеснуло всю жизнь его сестры на плитки пола. Лужа, в которой она плавала, напоминала траурный ореол, переливающийся, как тушь.
С некоторым запозданием Эрван понял, что кусает свободную руку, чтобы не закричать: он не хотел разбудить Лоика. Не сейчас. Не сразу. Посмотри еще.
Убийца сработал быстро, со сноровкой охотника. Обнажив живот, он уверенным движением сделал вертикальный разрез сантиметров в тридцать в центре брюшной полости и раздвинул края раны. Очевидно, он рылся в крови и внутренностях – зачем? Чтобы вложить туда что-то? Совершить чудовищное омовение? Изъять органы?
– Что здесь происходит?
Позади него стоял Лоик. Эрван резко опустил фонарик и шагнул к порогу:
– Не подходи!
Лоик оттолкнул брата. Лунного света хватало, чтобы различить тело, но он вырвал телефон из рук Эрвана и направил его на останки. Луч несколько секунд дрожал, потом исчез: Лоик упал на колени.
Сейчас. Эрван знал, что он должен делать, и именно в этот момент. Он был копом. Он был следователем. Подтянул рукав, чтобы не оставлять лишних отпечатков, потом поискал выключатель. Труп высветился в ярком свете. Лоик закричал, закрыв голову руками, чтобы не видеть этого.
Слова, которые убийца написал на белой стене кровью Гаэль.
ВСЕГО ДВОЕ
Алые буквы были адресованы им: братьям, прóклятым, тем, кто потерял всякий смысл жить дальше. Не считая мести.
«Вам кажется, что вы его ищете, но это он идет по вашему следу…» – сказал Ласей. Эрван недостаточно серьезно отнесся к этому предостережению. Он воспринимал Фарабо как загнанного зверя, которого уничтожат при первой возможности. В очередной раз он ошибся.
Загнанным зверем был он сам. Он и то, что оставалось от семьи.
Он вернулся к настоящему моменту, остальное сделал профессионализм. Буквы еще блестели на штукатурке, кровь на полу не засохла: тварь опережала их всего на несколько минут.
– У тебя пистолет при себе? – спросил он у Лоика, по-прежнему стоящего на коленях.
– Чт… что?
– Я спрашиваю, взял ли ты с собой тот девятимиллиметровый, который купил.
– Он у меня в спальне.
– Сходи за ним, я буду снаружи. Мы его достанем.
Когда Лоик присоединился к нему, он осматривал почву под окном спальни Гаэль (до этого он достал большой фонарь из кухонного шкафа). Ни единого чертова следа. Промерзшая земля была твердой, как лед.
– Послушай! – задыхаясь, сказал Лоик.
Эрван напряг слух и уловил словно припорошенный инеем гул мотора. Мерзавец уходил с острова на катере. Не обменявшись ни словом, братья кинулись в сторону маяка на Розедо. Они бежали несколько секунд и добрались до его юго-западного подножия.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как удаляется «зодиак», выписывая пенную дугу под усеянным звездами небом.
– Упустили… – прошептал Лоик.
Эрван подумал о катере «Boston Whaler» Грегуара, но кораблик стоял на якоре минутах в десяти ходьбы, то есть на расстоянии в вечность, особенно если убийца решит высадиться на континент в районе мыса Аркуэст.
С этой мыслью он поднял глаза и ничего не увидел: «зодиак» исчез под полной луной – значит он направился прямо на запад, а вовсе не к Южному острову.
– Вот говнюк… – пробормотал он. – Возвращается в колыбель, в Шарко.
Эта уверенность породила другую мысль. Он нащупал мобильник в кармане. Прежде чем окончательно сдаться, он хотел дать последний бой.
Семь утра: время завтрака рядового состава. Эрван набрал номер воздушно-морской школы в Кэрвереке, пресловутой К76. Коротко представился капралу, поднявшему трубку, и произнес магические слова: Бруно Горс.
Наконец подозвали лейтенанта «Стань лучшим или сдохни», третьекурсника, самого многообещающего курсанта своего выпуска.
– Это Эрван Морван.
Короткая пауза, потом длинный присвист – нечто среднее между восхищением и иронией.
– Ну ты даешь!
Невольно, несмотря на поглотившее его горе, Эрван улыбнулся: он узнал эту скотину, которая пыталась убить его ударами деревянных сабо в душевых Кэрверека. Военный до мозга костей, для которого жизнь имела цвет хаки, а смерть – триколора. Хирургическое оружие уничтожения, украшенное несколькими золотыми галунами на плечах – чтобы отсвечивать на солнце.
– Хочешь назначить матч-реванш?
– Я готов поднести тебе убийцу Виссы Савири на блюдечке.
– А мне до него что за дело?
– Он подтолкнул Ди Греко к самоубийству.
Новая пауза, и она затянулась. Эрвана одолело сомнение. Он глянул на экран: тот оставался на линии.
– Кто он? – спросил наконец военный.
– Слишком долго объяснять. Псих, у которого два десятка убитых в активе, из которых половина – начиная с сентября.
– Почему ты сам им не займешься?
– Меня подставило мое же начальство.
Горс расхохотался:
– Хочешь сказать, оно пытается засадить тебя любыми способами?
– Именно.
– И с чего я стану тебе помогать?
– С того, что дичь в нескольких километрах от твоей базы.
– Где именно?
– Сначала заскочи за мной. Мы у подножия маяка на Розедо, в Бреа.
– Кто это «мы»?
– Я и мой брат.
Новый смешок. Стой сейчас Горс перед ним, он бы, безусловно, ему врезал, но расстояние позволяло избежать худшего и – возможно – нащупать почву для взаимопонимания.
– Я вышел из возраста, когда подтирают задницы салагам.
Эрван прикусил губу, чтобы сдержать ругательство. В лунном свете пейзаж напоминал серебристый негатив. Земля отсвечивала, море трепетало. Ветер продувал тело насквозь. Весь его организм пронизывала едкая горечь.
– Горс, он только что убил мою сестру. В нашем семейном доме, на Бреа. И ускользнул от нас на «зодиаке». Думаю, он сейчас направляется в Локирек. Он попытается проникнуть в спецбольницу в Шарко.
– На фабрику монстров? – спросил лейтенант мрачным голосом.
– Оттуда он и пришел. Там он и был… создан.
К Горсу вернулся ясный и сухой голос – тот, каким проводят утреннюю перекличку у знамени:
– Язык не поворачивается сказать, что тебе везет, но нам сейчас выдали вертолет «Super Puma» для тренировочных маневров. С тебя причитается, козлина. А долг платежом красен.
Шум лопастей взвинчивал нервы. Кабина, голые перегородки, металлический пол, центральная скамья с пристяжными ремнями – все вместе скорее напоминало «сессну», где был убит отец, чем обитый кожей салон для VIP. Пространство могло вместить дюжину солдат, но их было всего восемь (считая двух пилотов на переднем сиденье), сидящих спиной к спине, в полной экипировке, готовых к бою.
Эрван представления не имел, как Горсу удалось поднять в воздух этот чудовищный аппарат – «AS332 Super Puma» – прямо под носом у вышестоящих офицеров, но он мог только благодарить бога за это. И за оперативность парней – между его звонком и появлением вертолета над его катером «Boston» не прошло и двадцати минут.
Если их подсчеты верны, еще оставался шанс перехватить Фарабо или в море, или на земле до того, как он вернется в спецбольницу.
Лоик не знал точно ни модели «зодиака», ни мощности его мотора, но беглецу предстояло пройти около пятидесяти километров, что должно занять у него минимум час. Значит, у них оставалось меньше тридцати минут, чтобы засечь его и уничтожить, – относительно конечной цели миссии все были единодушны. И речи не было о том, чтобы задержать Фарабо и позволить ему спокойно окончить свои дни в каком-нибудь институте, с теплыми бульончиками и программами по телевизору.