— Я в порядке, правда. Перестань думать, что станешь причиной моего срыва или вроде того.
Она улыбнулась.
— Ты меня переоцениваешь. Я думала не о твоей трезвости, а о том, откуда ты узнал, какое вино я люблю?
— Ты оставила в своем старом номере половину недопитой бутылки.
Она кивнула.
— Это напомнило мне о том, что ты так и не сказал, почему переехал в туда.
Я усмехнулся.
— Да, не сказал.
Она хихикнула.
— Серьезно, что-то не так было с твоим номером?
— Нет, он в порядке.
— Много шума от соседей?
— Нет, было достаточно тихо.
— Тогда почему ты перебрался в мой?
— Любопытство, похоже, сводит тебя с ума. Прямо, как когда ты решила последить за мной. А ты у нас сегодня пообщительнее будешь, Фифи.
София прищурилась.
— А ты у нас пораздражительнее, чем обычно. Выкладывай, почему занял мой старый номер?
На несколько секунд я задержал взгляд на ее губы, а потом посмотрел в прямо в глаза и сказал:
— Потому что она пропитана твоим запахом.
София резко вздохнула.
— Поэтому ты попросил не убирать там?
Я наклонился вперед.
— Простыни до сих пор пахнут тобой. Мне нравится представлять тебя на них голой, думая о том, как ты ласкаешь себя.
Лицо Софии покраснело, губы приоткрылись, дыхании участилось, и она сглотнула.
Она выглядела так сексуально, что у меня слегка помутилось в голове. Я подумал, остановит ли меня София, если я сейчас засунул руку ей между ног.
К нашему счастью, вернулся официант. Не обращая внимание на напряжение между нами, он поставил наши напитки.
— Вы определились с заказом? Что-нибудь привлекло ваше внимание или вы хотите услышать специальные предложения?
Я глянул на Софию.
— О, что-то привлекло мое внимание.
Ее глазах заблестели, но она прочистила горло и сложила руки.
— Я бы хотела услышать специальные предложения.
Несколько минут официант рассказывал о какой-то там рыбе, японской говядине и сыпал вычурными названиями, чтобы оправдать здешние высокие цены. Все его слова влетали мне в одно ухо и влетели в другое. Я был слишком занят, представлял, как София старалась бы держать лицо, пока мои пальцы двигались внутри нее прямо в присутствии официанта. В какой-то момент жужжание голосов умолкло, и я понял, что официант и София оба смотрели на меня.
— Эм… Я буду то же, что и она.
Официант кивнул.
— Очень хорошо, сэр.
После его ухода, София глотнула вина, пряча ухмылку.
— Ты понятия не имеешь, что заказал, верно?
Я покачал головой.
— Не имею.
После нас несколько раз прерывали. Приносили хлеб, бальзамический уксус и оливковое масло, также к нам подошел представиться менеджер. Все в отеле теперь знали нас в лицо. К сожалению, а может быть к счастью — для Софи — момент для нас был испорчен. А даже если бы не был, то ее бы испортила тема, которую выбрала для разговора София.
— Я могу узнать, как давно ты лечишься от алкоголизма?
— Четырнадцать месяцев.
Она кивнула.
— Ты молодец. Я даже не подозревала, а думала, что наши семьи знают все главные сплетни друг о друге.
— Люди знают только то, что должны знать. Но мы все прячем глубоко то, что может навредить репутации семьи. — Я взял кусочек лимона с бокала и выдавил его в воду. — Например, обществу известно, что твои отец с матерью развелись по обоюдному желанию. Если бы мы не провели ту ночь после выпускного вместе, я бы до сих пор не знал, что он тогда вас бросил.
София наклонила голову и изучала меня какое-то время.
— Ты ведь никому об этом не рассказывал? До этого момента я не понимала, что ты мог использовать эту информацию против меня. Хотя, твой отец или дедушка уже давно бы это сделали, если бы ты рассказал им.
Я глотнул воды.
— Ты мне рассказала об этом, пока мы были в постели. За кого ты меня принимаешь?
София отвернулась, но кивнула.
— Так… Психолог, к которому ты ходишь, — это часть лечения?
Я кивнул.
— Часть плана моего деда для моего лечения, если быть точным.
— Что ты имеешь в виду?
— Если я хочу работать, должен делать то, что он скажет. Четырнадцать месяцев назад я оказался в больнице, потому что чуть не умер от алкогольного отравления. Месяц провел в реабилитационном центре. За это время отцу и деду пришлось взять на себя все мои обязанности. За отелями Вегаса нужен глаз да глаз. Часто работники казино сами имеют проблемы с азартными играми, а воровство и хищения разрастаются до огромных размеров, если никто не следит. — Я покачал головой. — Им пришлось наводить за мной порядок. Я был все время пьян и не замечал, как люди воровали у меня прямо под носом. Женщина, с которой я спал на тот момент, пыталась шантажировать мою семью разными видео, где я делал глупости: например, мочился в фонтан. Было невесело. В мой последний день в реабилитационном центре дед поставил ультиматум: «Делай, как я говорю, или пошел вон». Психолог, встречи анонимных алкоголиков, постоянные анализы мочи — и это только начало списка. Я сейчас марионетка в его руках, а он дергает за веревочки.
— Ух ты. Если тебе станет от этого легче, то, окажись я в твоей ситуации, отец не стал бы даже навещать меня в реабилитационном центре.
Я заставил себя улыбнуться. Но, честно, ее отец злил меня больше, чем вся моя семья. У моих хотя бы была причина так себя вести — я тот еще отморозок.
Официант вернулся с нашими заказами. Я счел это удачным моментом перевести разговор на другую тему.
— Так, ты слышала что-нибудь от драматурга с тех пор, как мы мило пообщались? — спросил я, нарезая свой стейк.
— Он написал, что я много о себе возомнила, раз дала ответить другому мужчине на звонок. В ответ я его заблокировала.
Я улыбнулся.
— Молодец.
— А ты? Были какие-нибудь веселые отношения после выпускного?
— Думаю, последние двенадцать лет у меня только такие отношения и были.
— Что, совсем никого серьезного?
— Одна. Брук. Были вместе почти год.
София вытерла губы салфеткой.
— Почему вы расстались?
— Я облажался. Мы были вместе несколько месяцев до смерти Кэролайн. А потом я слетел с катушек. Она решила, что ей такие отношения не нужны, — я пожал плечами. — Не могу ее винить.
Я увидел в глазах Софии жалость и возненавидел это. Видимо, я так и не перевел тему в нужное мне русло.
— Не хочу переходить к серьезным разговорам, но я решил два вопроса с профсоюзом: количество больничных и квота на количество номеров, которые уборщица должна убирать за смену.
— О, это отлично! Я могу как-нибудь помочь?
— У нас будет встреча в конце недели. Если захочешь присоединиться — я только за.
София улыбнулась.
— Я с радостью. О, ко мне приедет подруга из Лондона. Скарлетт останется здесь. Она будет в пятницу, твоя встреча с профсоюзом мне об этом напомнила. Если увидишь женщину с ярко алой помадой, которая выглядит так, будто сошла с обложки Vogue — это она.
— Звучит интересно.
— О, это точно. — София подняла бокал и наклонила его в мою сторону. — Знаешь, она напоминает мне тебя.
— Чем?
— Она высокомерная и уверенная в себе. Все расступаются перед ней, когда она входит в комнату.
Я поднял бровь.
— Осторожно. Кажется, будто ты делаешь мне комплимент.
София покачала головой.
— Давай без этого. Но раз ты в хорошем настроении, можно я побуду в люксе еще? Хотя бы до отъезда Скарлетт? Потом мы можем поменяться, и ты пробудешь там столько же, сколько и я. Мы со Скарлетт любим болтать допоздна и нам очень пригодится для этого гостиная в номере.
— Без проблем. Я все равно не планировал с тобой меняться номерами.
— Да?
— На самом деле я не запрашивал люкс. Сказал это, чтобы с тобой поспорить.
София вытаращилась на меня.
— Господи, какой же ты придурок.
Я усмехнулся.
— Говоришь так, будто удивлена. Но ты ведь хорошо меня уже знаешь.
— Да, хорошо. Но все равно спасибо за люкс.
После ужина, мы вместе прошли к лифту. Я сохранял дистанцию и положил руки в карманы. Вечер прошел отлично. Это был первый раз, когда София была полностью расслаблена со мной. Как бы я ни хотел прижать ее к стене лифта и нажать кнопку «стоп», сейчас она выглядела уязвимой и оттого мои мысли казались мне неправильными.
На восьмом этаже, я колебался выходить или нет, особенно когда увидел, что София расстроена тем, как заканчивается наш вечер. Мне пришлось силой заставить себе выйти из чертового лифта.
Обернувшись, я поймал ее взгляд.
— Сладких снов, Фифи.
Она покачала головой.
— Спокойной ночи, Уэстон.
Глава 13
София
Вот уже полчаса я ворочалась в постели и никак не могла заснуть. Меня беспокоило, что Уэстон даже не попытался заманить меня к себе в номер или попасть под каким-то предлогом в мой. Было глупо лишаться сна из-за такого, но я не могла перестать думать об этом.
«Может, он устал или у него не было настроения? Но это так на него не похоже. А может дело в том, что я ему наскучила?»
Очевидно, он из тех парней, которым добиваться нравится больше, чем получать. У нас был приятный ужин, хорошее общение, вечер прошел отлично. Я решила, что он заинтересован во мне, а на самом деле ему просто нравилось меня добиваться.
«Ну и ладно. Ничего хорошего у нас все равно бы не вышло».
Головой я понимала, что нам лучше сохранять дистанцию, но сердце все равно странно ныло. И сон так и не шел. Поэтому, вместо анализа нашей нездоровой привязанности, я решила подумать над тем, о чем мы с Уэстоном говорили в этот вечер. Он бывший алкоголик. И, если я правильно поняла, все стало еще хуже после смерти его сестры. Они были не разлей вода. Я всегда воспринимала себя как единственного ребенка — мой «любимый» сводный братик Спенсер не в счет, — поэтому не знала, каково иметь такие крепкие отношения. Наверное, жизнь и взросление в больших, но одиноких семьях, как наши, сплотило их еще сильнее — мы против них. Плюс, болезнь Кэролайн заставила Уэстона взять на себя роль старшего заботливого брата, хоть он и был младше. Он потерял себя после ее смерти, и это не вызывало у меня отвращения. Было что-то красивое в том, что кончина горячо любимой сестры привела к его саморазрушению. В каком-то странном смысле, я завидовала такой любви и преданности. Я была близка со своей матерью, но она умерла еще до того, как я успела вырасти.