— Ты рассказал об этом Софии?
— Она не дала мне шанса.
— И теперь ты думаешь, что она не поверит правде, когда расскажешь?
— Я уверен, что она не поверит. Даже для меня это звучит неправдоподобно.
Мистер Торн кивнул.
— Неприятно это говорить, но ты прав.
— Ну спасибо. Я пришел сюда, надеясь на другой ответ.
— Учитывая, что я твой единственный друг, моя работа резать правду-матку в глаза. Тебе не нужно, чтобы я усугублял ситуацию. Тебе нужен друг, которому можно излить душу, обсудить проблему и понять, как ее решить. И самое главное, тебе нужен кто-то, кто будет напоминать, что от выпивки будет только хуже.
Я посмотрел на него.
— Знаю. Я просто хотел притвориться, хотя бы на некоторое время, что есть легкий выход из этой ситуации.
— Понимаю, сынок. Когда случается что-то хорошее, наш первый инстинкт — выпить, чтобы отпраздновать. Когда случается что-то плохое, мы готовы выпить, чтобы забыться. А когда ничего не происходит, мы пьем, чтобы хоть что-то случилось. Вот почему мы алкоголики. Но мы не можем утопить свои проблемы в алкоголе, и именно поэтому они непотопляемы.
Я заставил себя улыбнуться.
— Спасибо.
— В любое время. Для этого и нужны лучшие друзья. Только не жди, что я заплету тебе косички. Кстати, я хотел сказать, что тебе не помешала бы постричься.
В итоге я остался у мистера Торна на всю ночь. Мы так и не нашли легкого выхода из той передряги, в которую я сам себя втянул, и не потому, что не старались, а потому что его просто не было.
Однако, я все равно надеялся, что выход есть.
Глава 26
София
Была почти полночь, когда в дверь кабинета постучали. Это мог быть только один человек.
Я не ответила, надеясь, что Уэстон подумает, что я просто забыла выключить свет и уйдет. Выяснять с ним отношение мне не хотелось. Я была истощена физически и эмоционально. Мне хотелось лечь спать, но дедушка попросил прислать бумаги, и я, желая показать, как предана семье, приехав в отель, поднялась прямо в кабинет.
Кстати под дверью кабинета Уэстона не горел свет, когда я проходила мимо.
— Соф, я знаю, что ты там. Я подключил телефон к камерам безопасности отеля, поэтому видел, что ты недавно вернулась.
— Уходи.
Он, конечно же, не послушал.
— Я вхожу. — Дверь чуть приоткрылась. — Пожалуйста, ничего не бросай. Мне нужно всего две минуты.
Я поежилась, вспомнив, как разбила ему до крови голову телефоном. Мои чувства тогда можно понять, но все же прежде я никогда не вела себя так агрессивно.
Дверь медленно распахнулась и Уэстон появился на пороге. Выглядел он ужасно: волосы растрепаны, небритый, мятая рубашка и брюки, в которых он, похоже, спал, и в довершении — большой пластырь над левой бровью.
У меня защемило сердце. Вчера моя злость перешла в грусть, и я проплакала полночи, что удивительно — после расставания с Лиамом я ни слезинка не проронила. Но позволить Уэстону знать, как мне больно не давала гордость. Я постаралась казаться сердитой. Хотя сил почти не осталось. Я просто хотела подвести черту и двинуться дальше.
— Чего тебе? Я устала, а мне нужно закончить кое-какую работу, прежде чем лечь спать.
Он вошел и тихо закрыл за собой дверь.
— Мне так жаль, Соф.
— Ладно. Спасибо. Теперь мы закончили?
Уэстон состроил щенячьи глазки. Если бы я на собственном опыте не узнала, что он чертовски хороший актер, то подумала бы, что он правда огорчен.
— Я знаю, как это выглядит со стороны, но клянусь, я никогда не использовал тебя ради информации, и никогда не планировал ничего передавать своей семье. Ты должна мне поверить.
— Я ничего тебе не должна. Мне пора уже учиться на своих ошибках. Верить всему, что слетало с твоих уст, было ошибкой номер один. Больше такого не повторится.
Уэстон шагнул ближе.
— Дед не доверяет мне. Он хотел, чтобы отец управлял «Графиней», а меня отослать обратно в Вегас. Но потом узнал, что Стерлинги послали тебя. Женщины и выпивка — единственное в чем, по его мнению, я разбираюсь. Он позволил мне остаться с условием, что я попытаться выудить у тебя информацию.
— Мой отец велел мне сделать то же самое, но ты уже знаешь об этом, верно? Потому что я рассказала тебе.
Уэстон закрыл глаза.
— Да.
Горло запершило от слез, я тяжело сглотнула и продолжила:
— И я была достаточно глупа, чтобы оставить тебя одного в моем номере со всеми документами и ноутбуком. Ты, должно быть, хорошо посмеялся, когда копался в них. Я была самой легкой добычей на свете.
— Все было не так. Я ни разу не копался в твоих вещах. Клянусь.
У меня голова пошла кругом от того, насколько глупой была.
— Господи. Мы занимались сексом без презерватива. Нужно ли мне сразу сдавать анализы на ЗППП, ты ведь и об этом соврал?
Уэстон покачал головой.
— Я чист. Я бы никогда не поступил с тобой так.
Боже, я действительно была идиоткой. Я доверилась заклятому врагу. Я верила ему больше, чем собственной семье, и поставила под угрозу свою карьеру.
— Что мне сделать, Соф? — взмолился Уэстон. — Как доказать, что говорю правду? Давай позвонил моему деду и спросим, передавал ли я ему какую-нибудь информацию. Я пойду на что угодно. Просто скажи.
Я покачала головой.
— Что угодно? Тогда уходи.
Наши взгляды встретились. Глаза Уэстона подозрительно блестели.
«Это слезы?»
Боже, даже после всего, что произошло, мне все еще хотелось ему верить.
В конце концов, Уэстон кивнул.
— Хорошо.
Он повернулся и открыл дверь, но тут я вспомнила, о чем хотела его попросить.
— Эй, я сказала семье, что, скорее всего, ты читал наш отчеты по “Графине”, но не уточнила, где именно ты мог это сделать. Слишком стыдно было признаться, что позволила тебе не только проникнуть в наши секреты, но и в мою постель. Так что, если не сложно, продолжай этот фарс. Не к чему моему отцу и деду знать, что я позволила своим эмоциям мешать бизнесу.
Уэстон поморщился.
— Понял.
После того, как он вышел, я сидела, уставившись на закрытую дверь. Это казалось символичным. Теперь, когда все закончилось, когда дверь в этот отрезок моей жизни закрылась, мне должно было стать легче.
Однако мое сердце упрямилось.
«Придется поставить двойной замок, чтобы эта дверь случайно не открылась снова».
Глава 27
Уэстон
У нас была запланирована встреча с Элизабет Бартон, адвокатом «Графини», чтобы обсудить вопросы по продлению контракта. Я ожидал, что встречу отменят или перенесут в онлайн, однако этого не случилось.
Я приехал на полчаса раньше, и с нетерпением ждал в приемные появления Софии. Минуты утекали, вместе с ними таяла надежда.
«Уже почти девять…»
Вдруг что-то красное, появившееся в холле словно вспышка, зацепило мой взгляд.
«София!»
Приемную от холла отделяла стеклянная стена, поэтому я видел, как она нерешительно взялась за ручку, потом глубоко вздохнула, вздернула подбородок и расправила плечи.
Клянусь, в этот момент я влюбился в нее еще сильнее.
Прежде я думал, что наши ссоры делали Софию такой неотразимой — ее гнев был искрой, а я маленьким мальчиком, который любил играть со спичками, — и только сейчас понял, что меня привлекал вовсе не гнев, а ее сила. Софи была бесспорно красива, от ее улыбки у меня подгибались колени, но когда ее глаза вот так сверкали решимостью, то она уже не была искрой, воспламеняющей меня.
Она была огнем.
Неистовым лесным пожаром.
Великолепным.
Идеальным.
Сердце бешено заколотилось, когда София подошла к секретарю и что-то сказала. Что именно я не расслышал, хоть в приемной было тихо — стук сердца громко отдавался в ушах.
С нашего последнего разговора прошло два дня, и все это время я репетировал, что бы сказал, представься мне еще один шанс. Я собирался выложить все без утайки и тем самым убедить, что никогда не планировал передавать ее. Помогло бы мне это? Не уверен. Планировал или нет, но одно то, что я согласился на предложение деда и утаил это — уже предательство.
Но сейчас мне лучше было сосредоточиться не на ошибках, а на их исправлении.
Решив, как действовать, я встал и подошел к столу секретаря, где все еще стояла София.
— О, здравствуйте, — сказала женщина. — Я только что говорила мисс Стерлинг, что мисс Бартон немного опаздывает. У нее сейчас онлайн-конференция, которая началась позже, чем планировалось.
София даже бровью не повела, когда я подошел. Только встала прямее.
— Это надолго? — спросила она. — У меня еще одна встреча.
Я бы поставил свой банковский счет на то, что никакой другой встречи нет.
— Минут десять-пятнадцать, не больше. Могу предложить вам чашку кофе или чая, пока ждете?
София вздохнула.
— Нет. Спасибо.
Секретарь посмотрела на меня.
— Не нужно.
— Хорошо. Пожалуйста, присаживайтесь. Я сообщу, как только мисс Бартон освободиться.
— Вообще-то, — я наклонился к ней, — у вас случайно нет свободного конференц-зала?
— Ммм… конечно. Тот, в котором у вас будет встреча, свободен. Вам нужно позвонить?
— Нет. Нам с мисс Стерлинг нужно обсудить кое-какие дела. Можем мы занять зал, до того как освободится мисс Бартон?
Секретарь улыбнулась.
— Конечно. Никаких проблем. — Она встала. — Прошу за мной. Я дам Элизабет знать, где вы будете.
София, казалось, смутилась. Я воспользовался ее замешательством, положил руку на поясницу и слегка подтолкнул.
— После тебя…
Она поджала губы, но промолчала. Устраивать сцену прилюдно — не в ее стиле, но как только дверь конференц-зала захлопнется… Поэтому мне надо перехватить инициативу.
Мы прошли за секретарем к конференц-залу. Хорошо, что это была обычная комната, хоть и довольно большая, а не популярный ныне «аквариум», где все, что происходит внутри, видно любому, кто проходил мимо.