Ашот был солдатом тихим и скромным. Еще в начале службы ему на голову уронили кирпич. Врачей вызывать не стали, а разрешили пострадавшему пару дней отлежаться в казарме. Парень и так слыл неловким и туповатым, а с тех пор у него начались проблемы с головой. Командиры давно привыкли, что в стройбат брали всех, не вникая, здоров человек или болен, главное, чтобы руки — ноги были целы. Автомата им все равно не видать, к военной технике не допустят, а таскать кирпичи каждый сможет. Но даже по меркам стройбата Ашот был заметно недоразвитым, а после того случая, его все считали придурком.
В последние недели солдаты ездили работать на отдаленную площадку. Там, как всегда аврально, готовили к сдаче ответственный объект и, по причине особой ответственности, Ашота туда не брали. Его отрядили сторожить несколько бетонных плит и стопку кирпичей на временно приостановленной стройке.
Солдаты с объекта возвращались поздно. Карен и Гамлет это хорошо знали и пришли в часть, когда уже давно стемнело. Там со смехом обсуждали любовные похождения Ашота. Ему никто не верил, все требовали живописного рассказа, но Ашот упорно твердил, что красивая девушка сама пришла к нему на стройку, а потом не хотела уходить.
Карен и Гамлет, перебивая друг друга, рассказали о страшной находке на этой самой стройке. Пока они рассказывали, лицо Ашота хмурилось, он незаметно пятился, а к моменту окончания и вовсе исчез.
После сообщения о трупе девушки «похождение» Ашота стало восприниматься совсем иначе. Многие вспомнили, что он обмолвился, будто девушка теперь будет ждать его всегда. Всем стало не до смеха.
Карен и Гамлет в очередной раз подробно описывали, как нашли убитую девушку, как ее откапывали милиционеры и с каким страхом остальные абитуриентки реагировали на это. Особенно всех возмутило, что, по слухам, девушка сначала была задушена, а уже потом изнасилована. Некоторые говорили, что Ашот в последние дни, стал сам не свой. Постепенно армяне разгорячились, заговорили резко, вспыльчиво, совершенно не слушая друг друга, пока кто-то не предложил, найти Ашота и допросить его.
После этого предложения все с шумом бросились искать Ашота. Обыскали всю часть, все потайные места и закоулки, где он мог бы спрятаться. Но Ашота нигде не было. Это окончательно укрепило всех в мысли, что Ашот — убийца и насильник.
Дембеля были вне себя от злости. Солдату-армянину да еще из стройбата трудно познакомиться с русской девушкой, а что будет сейчас, когда откроется, что жестокое убийство совершил именно армянин. Да от них все будут шарахаться! Им запретят увольнительные, и это в лучшем случае. Нет, этого нельзя так оставить, надо найти Ашота и самим его наказать!
Кто-то предположил, что Ашот ушел на стройку. Человек пятнадцать дембелей, а с ними и Карен с Гамлетом, несмотря на давно объявленный отбой, в грозном возбуждении двинулись к институту. Дневальные на проходной остановить их не решились. Когда угрюмые дембеля вышли на пустырь, то сразу услышали крик и последовавший за ним выстрел. Хлопок выстрела на мгновение их остановил и озадачил.
— Убили, — шепнул кто-то.
Это предположение подхлестнул всех, словно кнут. Солдаты плотной толпой ринулись в темноту.
Майор Петелин после выстрела немного оглох, ему давно не приходилось стрелять. «Ранил или убил?» — испуганно гадал он. Когда слух восстановился, Петелин с недоумением расслышал приближающийся тяжелый топот. Из темноты на опешившего майора выскочила толпа солдат-кавказцев с лицами, не обещавшими ничего хорошего.
— Лейтенант, ко мне! — крикнул майор, не зная, чего ждать от непрошенных гостей.
Солдаты полукругом обступили майора. Один из них спросил:
— Где он?
— Кто? — не понял Петелин.
— Этот дебил! Вы в него стреляли?
— Я стрелял в воздух, — стараясь быть спокойным, слукавил майор, однако пистолет держал наготове. — Сбежал подозреваемый Заколов. Я имел право, — пояснил начальник милиции, с досадой прикидывая, сколько бумаг теперь придется исписать.
— Заколов? — из толпы солдат выступил Карен. — Тихон Заколов? Абитуриент?
— Подозреваемый! В тяжком преступлении! — твердо поправил майор и, почувствовав поддержку подоспевших сослуживцев, строго спросил: — А вы здесь, по какому делу?
— Ашота ищем, — ответили сразу несколько голосов. — Он девушку убил.
— Откуда у вас такие сведения? — опешил майор. — И кто такой Ашот?
— Наш Ашот. Из стройбата.
— Он убийца?
— Мы так думаем.
— Думать — мало, надо — доказать.
— Мы найдем Ашота, и он сам все расскажет, — уверенно заверил самый мощный из дембелей.
Майор, глядя на орлиные профили и злые глаза, окаймленные густыми бровями, не сомневался, что такая орава заставит говорить кого угодно и что угодно.
— Без вас разберемся. Возвращайтесь в казарму! — строго скомандовал Петелин.
Ему не нравилось присутствие среди ночи на месте преступления такого количества неорганизованных солдат. Майор, стараясь быть равнодушным, шепнул лейтенанту:
— Сбегай. Посмотри там, что с беглецом?
Мартынов понимающе кивнул. Через минуту он возвратился:
— Товарищ майор, в траншее пусто.
— А где же преступник?
— Заколов, видимо, скрылся в подвале.
— Знаю! — рявкнул начальник милиции. Он вновь обрел уверенность. — Обыскать подвал и достать его!
— Он что-то кричал про траншею, — припомнил один из оперативников.
— Для отвода глаз, чтобы нас сбить с толку, — заявил майор.
Солдаты не спешили расходиться. Они переговаривались между собой.
— Ашот тоже может быть в подвале, — предположил один из них. — Он туда залезал иногда.
— Надо проверить, — согласился другой и двинулся к лазу вслед за милиционерами.
Карен с Гамлетом поспешили в общежитие. Им, поступающим в институт, такие ночные приключения были ни к чему.
Когда лейтенант Мартынов и наиболее ретивые солдаты подошли к черной дыре над трубами и осторожно примеривались, как туда проникнуть, из глубины подвала раздался совершенно жуткий протяжный крик. Даже толстые стены не могли его заглушить.
Каждый из собравшихся тревожно замер, боясь влезать первым в пугающую неизвестность.
Глава 19. Кровавая развязка
Тихон Заколов бросился в узкий проем над трубами в тот момент, когда прозвучал пистолетный выстрел. Он даже не сообразил сначала, что это был выстрел. Только потом, сопоставив услышанные слова: «Стой! Стрелять буду!», и последовавший звонкий хлопок, он понял, что майор действительно нажал на курок.
«Неужели он целился в меня?» — подумал Тихон, ощущая неприятный холодок в груди. Подгоняемый столь невеселой мыслью, Заколов, несмотря на наручники, мгновенно вполз в подвал. Здесь он чувствовал себя в большей безопасности, чем снаружи.
В подвале было темно, но Тихона это не пугало. Он помнил, что многие лампочки просто вывинчены. Прислушался — тишина. Но ведь именно сюда юркнула черная фигура неизвестного. Как его обнаружить?
Тихон, делая осторожные шаги, прошел к центру комнаты. Он поднял руки вверх и стал искать лампочку. Сразу найти ее не удалось. Он переступал с места на место, шаря вверху сцепленными руками.
Вдруг, кто-то с сиплым рычанием бросился на него. Тихон дернулся, но увернуться не смог. Последовал сильный удар в плечо. Заколова развернуло, он упал, сбитый с ног. В кромешной темноте большая часть удара пришлась в пустоту. Нападавший, не удержав равновесия, тоже с грохотом повалился на пол.
Тихон вскочил, выставил вперед кулаки и машинально попытался принять стойку боксера, готовясь отразить новое нападение. Сцепленные наручниками руки сильно ограничивали его возможности. Он с тревогой ждал нового нападения. Но противник, взвизгнув, как кошка, потопал вглубь подвала, постепенно набирая скорость.
— Стой! — крикнул Заколов и устремился на звук удаляющихся шагов.
Но шаги становились все быстрее и быстрее, и вскоре перешли в топот убегающего человека. «Как он разбирает дорогу в этой темноте?» — только и успел подумать Тихон, как вдруг своды подвала разорвал жуткий нечеловеческий крик. Такого крика Тихон не слышал даже в фильмах про войну. Он замер, усмиряя мурашки страха, пробежавшие по коже.
Шаги смолкли, затухающее эхо нервно дробилось о стены, послышался звук упавшего тела.
Поборов первую волну животного ужаса, Тихон продолжил движение. Он шел, осторожно ощупывая вытянутыми темноту. Вдруг лоб натолкнулся на что-то твердое, но легкое. Над головой заскрипела железка. Это оказался плафон из толстого стекла с лампочкой внутри. Тихон наощупь отклонил плафон, ввинтил до конца лампочку, отдернул обжегшуюся руку. Глаза зажмурились от яркой вспышки.
Когда он медленно приоткрыл ресницы, то увидел сбоку лежащего навзничь солдата. Вместо правого глаза у него на лице зияло пузырящаяся кроваво-белая дыра, а рот был перекошен в немом крике…
Тихон посмотрел выше. Из горизонтальной трубы на уровне головы торчал длинный штырь кран-буксы без вентиля, с которого нехотя капали густые кровавые кляксы. На этот штырь со всего разбегу и налетел метнувшийся в сторону солдат. Наверное, он хотел затаиться в углу комнаты.
Через некоторое время сзади послышался топот нескольких пар ног. Заколов обернулся. Сначала появились двое солдат стройбата, а затем испуганный лейтенант милиции с пистолетом в руке. Тихон отошел в сторону.
Солдаты, словно натолкнувшись на преграду, неловко остановились, увидев лежащего человека с выбитым глазом. Кровавая пена закрывала половину лица.
— Ашот, — тихо позвал один из них, когда пришел в себя, потом шагнул вперед, боязливо наклонился, пальцы легли на шею. — Он мертв, — прохрипел солдат, отдернув руку.
Все настороженно посмотрели на Тихона.
Заколов попятился, уперся спиной в стену, сполз по ней вниз. Рубашка задралась, голова уткнулась в колени. Он сидел с закрытыми глазами, желая отгородиться от ужасной картины. Но лицо погибшего с омерзительной раной вместо глаза все равно маячило перед ним.