Молчание задумавшейся Елены, как сумрачный микшер, и вот на экране Милкиного воображения возникла темная, пустая та же самая студия. Вдруг свет резко выхватывает сидящего на троне режиссера, потом и Елену, входящую в студию. Такие картинки мелькали в Милкином воображении, когда она слушала рассказ Елены. Режиссер читал вслух Елене свои стихи, сидя в декорациях готического замка. И дальнейший рассказ Елены словно нарушил сон Милки.
– Понимаешь, Милка! Это не роман в истинном смысле этого слова. И уж точно не адюльтер с моей стороны! Это скорее увлечение. Взаимное очарование личностью друг друга, но водоворот эмоций явно поглотил и нас обоих.
И опять, слушая ее, Милка уплывала словно в кадрах какого-то кино своего воображения. И виделось ей, как они бродят по ночной Праге и читают друг другу стихи.
Stylо почувствовала, что ее ноутбук слишком накалился. Она удивилась, потому что ей показалось, что это было мгновенье – она писала, как говорится, на «одном дыхании».
Выключила комп, чтобы и он передохнул, и пошла, окруженная воспоминаниями, заварить себе чай. Согревая пальцы, она крепко сжимала чашку с только что заваренным чаем. Она вспоминала, что же она тогда ей сказала, когда они с Милой вошли в ту тесную комнатенку. «Ах, да! Вот что я тогда сказала!» – припомнила Елена.
– Знаешь, я так увлечена, поглощена, словно во власти мира его образов, идей! Словно жизненными ритмами, пронизана его интонациями, музыкой его голоса. А у Вадика такая мощная интуиция! Не мужик, а беспроволочный телеграф! Только подумала, а он уже все считал и все уже знает! Я так боюсь причинить ему боль! Ну понимаешь, я – увлеклась! И со мной такое впервые! А зная, какое чутье у мужа, пойми, каково мне сейчас… раскинь свое гадание, узнать бы: он догадывается о том, что я там, на съемках… была так увлечена? Знаешь, я словно несвободна! И все мои эмоции, чувства – все в мысленном диалоге с ним! Понимаешь?
– Понимаю, что не с Вадимом Викторовичем! – отшутилась Мила и сразу поняла, насколько сейчас это бестактно и неуместно.
И действительно, Елена вспылила:
– Милка! Ну, если ты… тебе смешно! Как я боюсь причинить ему боль! Погадай, догадывается муж или нет?
И Мила, отодвинув письменные принадлежности Елены, начала карточный расклад на столе. Внимательно рассматривая карты, Елена, сильно волнуясь, тоже склонилась над карточным раскладом. Напряжение в этот момент Елена испытала сильнейшее. Вдруг Мила взорвалась хохотом. Сквозь дурацкий смех она все же проговорила:
– Ленка! А, Ленка! Ну, тут такое!!! Сплошной «Декамерон в цирке»! Успокойся и развлекайся! Ух, видно, что у твоего мужа не только интуиция мощная. Он у тебя – титан титанический! Кроме тебя у него еще две любовницы. Ну да! Вот они обе выпали: незамужняя – бубновая и… постарше – крестовая! Кстати, одна из них, крестовая, у тебя «на пороге выпала». Скоро знакомиться будешь!
Язвила Милка с тем особенным насмешливым цинизмом, свойственным многим художникам.
Но тут вдруг Мила словно очнулась и, видя такой ералаш, поняла, что совершает жестокую бестактность, причиняет Елене боль. Она стала уверять подругу, что это чушь:
– Знаешь! Это какой-то бред! Не слушай меня! С картами такое бывает – вдруг начинают врать и дурить, совсем как люди! Капризничают! Не хотят серьезно разговаривать! От жары и не такое бывает!
Когда Вирус присмотрелся к аватарке новенькой участницы конкурса «Триллер», этой самой Stylо, в которой он сразу же уловил что-то знакомое. Рассматривая ее аватарку, он узнал в этой крохотной аватарке ее – Елену. Хотя сквозь напластование прошедших лет узнал он Елену не сразу. Потом, немного привыкнув к ее новому для него облику, он даже удивился, что в чем-то, составляющем суть ее облика, она ничуть не изменилась. Это была ее аватарка. Он бережно скопировал ее, разместив на рабочем столе.
Только элегантно зачесанные седые до полной белизны волосы были чем-то инородным в его восприятии Елены через столько лет. Тот же взгляд, черты лица, даже в чем-то красивее, значительнее стала за эти годы. Это он сразу отметил про себя. Но не осмелился напоминать ей о себе. Стал просто читать то, что она разместила на конкурсе.
Stylо оставила пустую чашку на кухне и, не отвлекаясь на мытье посуды, пошла скорее допечатывать эту историю. Она написала так…
Интерьер комнаты в съемной коммуналке. Попили чай подружки, поболтали и разошлись. Мила – домой. А Елена осталась в той коммуналке что-то срочно дописывать и править сценарий. Она писала до рассвета и только к утру прилегла поспать. Но! О! Ужас! Оказалось, что хозяйский диванчик населен клопами. Елена проснулась. В недоумении ворочается. И, наконец, все поняв, что в постели она не одна, решительно вскакивает с хозяйского дивана. С отвращением осматривает этот мебельный клоповник. Одевается. Проходя по коридору, подошла к телефону, но, взглянув на наручные часики, только махнула рукой, направляясь к входной двери. Несмотря на то, что это раннее утро, она помчалась домой.
Натура. Раннее утро. Елена бежит по улице к метро. Ежится от утренней прохлады у входа в метро. Зевает. Она из первых пассажиров. Немного топчется у входа, ожидая, когда начнут впускать пассажиров. Потом она почти бегом поднимается по лестнице в подъезде в свою квартиру. Открывает дверь ключом. Вбегает в квартиру, сбрасывая на ходу туфельки, с репликой.
– Вадик! Ты представляешь, на Рощинском там не только коммуналка густо населенная, но и диван… а-а-а!!!
Интерьер супружеской спальни Елены и Вадима. Неожиданно она «застала мужа» в постели с его подругой Галиной. В ее сознании мелькнула наложением на происходящее сцена – воспоминание о гадании про «Декамерон в цирке». Ретроспектива ее встречи с Милой и ее гадание-предостережение. И резко со звуковыми эффектами фраза Милы: «Выпала на пороге… крестовая дама. Знакомиться скоро будешь!» Елена, будучи натурой артистической, великолепно овладела собой и тотчас же поставила «коварную» в известность, что…
– А у нас тут на моего Вадика «конкурс»… и вы не единственная претендентка.
А есть еще одна тайная пассия, о чем я давно все знаю!
Но… но, уж извините, ребята, мне не до вас!
Да! Милочка, у нас с вами есть еще соперница!!!
Вы не единственная моя оппонентка!
Интерьер квартиры Вадима и Елены. Она нервно хохочет, наслаждаясь сценой зарождающейся бурной ссоры между любовниками, поворачивается и уходит в другую комнату, чтобы позвонить. Мгновенно возникший между любовниками конфликт, конечно, потешил самолюбие Елены, и она уходит из спальни.
Интерьер другой комнаты в квартире Вадима и Елены.
Пока Елена нервно дрожащими пальцами набирает номер телефона Милы, за ее спиной в проеме открытой двери видны дерущиеся обнаженные Вадим и Галина. Он отбивается от града побоев и отрицает все обвинения подруги-любовницы, перечисляющей имена подозреваемых соперниц.
Это Оксанка из бухгалтерии?
А!!! Это Лерка из столовки?
Кто? С кем ты изменяешь мне?
Шлюшка-Нелька?
Интерьер другой комнаты в квартире Вадима и Елены. Елена оборачивается на них с отвращением. Отрывается от телефона для того чтобы захлопнуть дверь с отвращением и раздражением, словно с этой минуты это не ее муж, а неудобные соседи. Ее трясло и от слез, и от смеха одновременно. Не сразу, но ей все же удалось набрать номер телефона Милы, руки сильно дрожали.
Мила крепко спала, когда рано утром раздался звонок Елены. Взяла трубку, преодолевая сон, но ей даже не пришлось говорить. Мила пыталась понять, что за дикие вопли и плач раздаются в трубке. Наконец она с изумлением поняла, что это Елена. Та сквозь и смех и слезы рассказала, разбудив спящую Милу, о том, что гадание как ее, как всегда, не подвело.
Ленк? Это ты? Что случилось?
Все твое гадание оказалось верным!
Только та крестовая ***ь оказалась не на пороге!
А… а в постели, в моей спальне!
С моим мужем!
Какое счастье, что ты мне погадала!!!
Если бы я не была бы к этому готова, я умерла бы на месте!
Да меня твое гадание просто спасло!
Давай пойдем куда-нибудь сегодня вечером?
Обязательно! Сегодня вечер у моей приятельницы Ольги Харитоновой – это певица-бард! Там столько симпатичного народа! Давай пойдем! Тебе нужно развеяться!
Елена роняет трубку и плачет, обхватив голову руками. Потом роняет руки как плети, и становится видно, что она вся поседела.
Но она упрямо, как выплывают из омута, стала подкрашивать глаза и наряжаться на вечер.
Милка в этот вечер не опоздала. И ждала ее на ступеньках ДК, где должен был состояться вечер певицы. Они сели в зале рядом с красивым парнем. Его еще кто-то из приятелей окликнул… так забавно, не по имени, а выкрикнув его прозвище. Елена тогда подумала, что он, наверное, или студент медицинского института, или врач по профессии. Она усиленно вспоминала:
– Не то бактерия, не то… А похоже на ник, как и у этого чудика на форуме – Вирус.
Но оказалось, что он не имеет к медицине никакого отношения. А это термин сугубо компьютерный, потому что он был компьютерщиком, что в те годы звучало не менее загадочно, чем «алхимик». После концерта он пошел провожать девочек. Сначала Милку, а потом и Елену. Это был Саша. Елена призадумалась немного, вспоминая о Саше… и решила, что, пожалуй, это уже другой триллер. И на сегодня триллеров хватит. И остановилась на этом.
После короткого перекура Stylо поставила свой синопсис на прочтение на сайте сценаристов.
Елена – Stylо потянулась за последней, «прощальной» сигаретой в пачке и, довольная написанным, откинулась на спинку стула, потянулась, высоко подняв руки, и блаженно закурила.
Ну вот, «старая заноза выдернута». Теперь в моем чулане памяти будет немного просторнее, – подумалось ей.