«Марк – это Марсианин», – пронеслось у нее в голове. Невероятно!
– Бедная Анна! – вслух произнесла она.
– Почему бедная? – пробормотал Филипп. Он доел свой пирог и начал коситься на тарелку Конни. – Что плохого в том, что она нравится Марку?
– Ничего, – быстро пролепетала Конни. – Просто… – Она с трудом подбирала слова. – Просто Анна влюбилась в другого мальчика. Она влюбилась в Марсианина, а не в Марка!
– Но Марсианин – это Марк, – пожав плечами, напомнил Филипп. – Имена разные, но за ними стоит один и тот же парень. А если чувства у них взаимные, то все прекрасно, не так ли? В чем проблема?
Конни схватила себя за волосы. Боже мой, как все сложно!
– Ты свой пирог доедать не собираешься? – Взгляд Филиппа вожделенно блуждал по надкушенной шарлотке на тарелке Конни.
– У тебя такое же лицо, как у Мяфа, когда он клянчит еду, – хихикнула Конни и пододвинула к нему тарелку. – Угощайся.
– Мяу! – ответил Филипп. – Спасибо!
Когда на тарелке остались только крошки, он удовлетворенно погладил свой живот.
– Ну вот – то что надо. Еще какао?
– Нет, спасибо. – Конни стала допивать горячий шоколад, размышляя о том, как бы помягче сообщить эту новость Анне.
Филипп наклонился вперед и спросил:
– О чем думаешь?
– Об Анне. – Конни опустила чашку и рассказала Филиппу, что произошло в парке и как разгорелась ссора между ней и Анной.
Он внимательно ее выслушал, а когда она закончила, недоверчиво спросил:
– Ты думаешь, Анна винит тебя в аварии? И поэтому больше не хочет тебя видеть?
Конни уставилась на яркое пламя свечи и кивнула.
– Не сходи с ума, – возразил Филипп. – Ты в аварии не виновата. Пауль мне сказал, что и Марк себя в этом винит. Слишком много виноватых, тебе не кажется? Но если уж кто и виноват, так это велосипедисты – они ехали слишком быстро. Или сама Анна, потому что побежала не глядя и не смотрела по сторонам. Но ни ты, ни Билли, ни Дина, ни Марк тут совершенно ни при чем. Так что прекрати это глупое самобичевание.
Конни проглотила слезы, не в силах оторвать взгляд от свечи. А когда ей это удалось, она посмотрела в глаза Филиппу и в очередной раз поразилась, какие они темно-карие, почти черные, с крошечными золотистыми крапинками.
«Его глаза как мерцающие звездочки», – подумала Конни.
– Хорошо, я обещаю, – тихо произнесла она.
– Отлично, – словно издалека донеслись до нее слова Филиппа. – Завтра ты сходишь в больницу к Анне и все ей объяснишь. Уверен, она поймет.
– Да. Наверное, ты прав, – со вздохом согласилась Конни.
Филипп улыбнулся своей неповторимой улыбкой.
– Все наладится, – мягко произнес он. – Поверь мне.
На короткое мгновение кончики их пальцев соприкоснулись. Конни хотелось отдернуть руку, но она этого не сделала, и Филипп сжал ее ладонь. Его рука была теплая, почти как в ту ночь в лагере, когда он держал ее, чтобы ей не было страшно.
«Как у него это получается?» – с удивлением подумала Конни и почувствовала, как ком в горле стал растворяться и наконец полностью исчез.
Они расплатились и вышли из кафе.
– А как же Марк? – спохватилась Конни. – Он не собирается навестить Анну и во всем ей признаться? По-моему, будет лучше, если она узнает от него, чем от меня.
– Ты права. – Филипп задумчиво потер подбородок. – Я вечером с ним поговорю. А ты займись Анной и сделай так, чтобы вы помирились. Об остальном я позабочусь.
– Спасибо, – пролепетала Конни.
– За что? – Филипп удивленно вскинул брови.
– За все.
Филипп подошел к ней и обнял.
«Какой он высокий! – подумала Конни и зажмурилась. – Если он меня сейчас поцелует, я умру».
Но Филипп ее не поцеловал, а просто крепко прижал к себе – так, словно больше не хотел отпускать.
– Береги себя, – наконец произнес он. – Я завтра тебе позвоню, хорошо? И помни: все наладится. – Он махнул напоследок рукой и уехал, оставив Конни в полном оцепенении.
«Что это было?» – растерянно подумала она и села на свой велосипед. Хорошо еще, что Якоб их не видел!
С дрожащими коленями и широкой улыбкой на лице Конни покатила домой.
– Какая палата нам нужна? – Билли вытянула шею, но в длиннющем больничном коридоре все двери выглядели одинаково.
– Палата триста двадцать, в самом конце, – подсказала Дина, одной рукой указав на противоположный конец коридора. В другой она зажимала букетик цветов.
Конни поспешила за подругами. Ее сердце тревожно колотилось, и она сомневалась, хорошая ли это была идея – сопровождать Билли и Дину. Чем ближе они подходили к палате Анны, тем сильнее ей хотелось развернуться и убежать.
По дороге в больницу Конни не представилось случая рассказать Билли и Дине о Марке-Марсианине, и только в лифте она в двух словах описала им всю драму.
Дина поначалу не поверила, а Билли только усмехнулась и произнесла:
– Правда? Круто!
Конни не верила, что Анна отнесется к этому с таким же спокойствием.
Но вдруг Филипп уже поговорил с Марком и тот рассказал Анне?
«Было бы здорово», – подумала она.
Когда Билли постучала и осторожно открыла дверь, Конни пригнула голову, ожидая, что Анна швырнет в нее подушкой, но в палате царил мир и покой.
Первой Конни бросилась в глаза розовая забинтованная шина с задорно шевелящимися пальцами ног. Затем – нависший над койкой огромный воздушный шар в форме розового сердечка. На нем белым шрифтом, наряду с бесчисленными сердечками и звездочками, было написано: «Для Ханна_Монтана от Марсианина».
Конни чуть язык не проглотила.
«О господи! Неужели Марк тут побывал?»
От растерянности она закашлялась, и Билли заботливо похлопала ее по спине.
– Да заходите вы уже наконец! – хихикая, пригласила Анна.
Она лежала на больничной койке возле окна. Ее забинтованная до колена нога была слегка приподнята на подушке, а на лице играли солнечные лучи.
– Я уж думала, вы никогда не придете!
Конни тем временем вернула себе способность нормально дышать и в изумлении остановилась. Где летящие в них подушки? А истерики или упреки? Она усмехнулась и подумала, что, скорее всего, Анне давали успокоительные препараты.
Дина протянула подруге цветы и маленькую книжку-мангу. Билли принесла шоколад. Конни извлекла из джинсов книгу в мягкой обложке и положила ее на тумбочку Анны.
– Отлично выглядишь, – заметила Дина.
– Уж точно лучше, чем позавчера, – ухмыльнулась Билли.
И правда, в пижаме в цветочек Анна выглядела бодро и свежо. Помимо шины на ноге, на ее лбу красовалась широкая лента пластыря.
Конни с облегчением вздохнула. Она боялась, что Анна подключена к каким-нибудь аппаратам или трубкам. Как же замечательно видеть ее в таком состоянии – будто ничего не произошло!
– Привет! – сказала она и осторожно обняла подругу.
В глазах Анны появился подозрительный блеск.
– Ты все еще на меня злишься? – тихо спросила она.
– Я?! – прошептала в ответ Конни. – Ни капельки! Но я думала, что ты… – Она посмотрела на Анну, та хитро улыбнулась, и они одновременно расхохотались.
Билли и Дина переглянулись, и Билли повертела пальцем у виска.
– Сотрясение мозга, – сухо заметила она. – Иногда у человека заходят шарики за ролики.
Когда Конни и Анна успокоились, подруги уселись все вместе на койке. Она была узкой, но уютной – настолько, насколько может быть уютной больничная койка.
Две другие койки в палате пустовали; их застелили свежим бельем.
– Остальных сегодня отпустили домой, – вздохнула Анна. – Им повезло.
– А когда тебя выпишут? – спросила Дина, и Анна пожала плечами.
– Не знаю. Если все будет хорошо, на следующей неделе. Нужно еще разок сделать рентген и проверить лодыжку. К счастью, там только перелом, но, пока отек не спадет, шину придется оставить. Только когда сойдет отек и все заживет, мне наложат гипс. Естественно, розовый, – с ухмылкой добавила она. – Круто, правда? Можно прямо сейчас подписать мою шину и нарисовать на ней что-нибудь!
– А как твоя голова? Сильно болит? – поинтересовалась Конни.
– Нет, не очень, – ответила Анна. – Но мне пока нельзя трясти головой или резко ее поворачивать.
– Главное, чтобы ты пришла в форму к школьной вечеринке, – напомнила Билли.
– Не волнуйся, такое я не пропущу, – рассмеялась Анна. – Если понадобится, меня туда отнесут на руках!
– От кого они? – осведомилась Дина, любуясь пестрыми букетами цветов на подоконнике.
– Один – от родителей, второй – от велосипедистов, а третий… – Анна захихикала. – Угадайте с трех раз!
– Что?! – вскричала Билли. – Он принес тебе цветы?
– Не принес, – поправила ее Анна, – а прислал. Вместе с шариком и открыткой. – Ее лицо слегка порозовело. – Разве это не романтично?
– О да, – протянула Конни. – Очень романтично.
– Он написал, что зайдет ко мне сегодня, – взволнованно продолжала Анна и провела рукой по волосам. – Я нормально выгляжу? Мне остаться в пижаме или она слишком простенькая? Как вы считаете? – Ее щеки покрылись красными пятнами, на лбу ярко выделялся белый пластырь.
У Конни снова начался приступ кашля.
– Ты имеешь в виду… Марсианин? Он собирается тебя навестить? – прохрипела она. – Сегодня?!
Анна радостно кивнула:
– Да! Это так мило, не правда ли?
– Как он узнал, что ты в больнице? – нахмурившись, спросила Билли.
– Дежурный врач одолжил мне вчера вечером свой ноутбук, чтобы я проверила электронную почту, – объяснила Анна и подмигнула Конни. – Спасибо и за твое письмо.
Конни натянуто подмигнула в ответ:
– Не за что.
– Так, и что дальше? – настойчиво расспрашивала Билли.
Анна закатила глаза:
– Разумеется, я ему написала, что попала в аварию, лежу в больнице и поэтому не пришла на место встречи. Сегодня утром он прислал мне цветы и шарик. – Она легонько подтолкнула шарик-сердечко. – Ни один мальчик мне еще не дарил воздушных шариков!
– Мне тоже, – едва слышно пробормотала Конни. – Когда он придет? – Ей не по душе была мысль о том, что Марк ворвется в круг ее подруг.