нается за камином в спальне твоего брата. Сообщаю это, опять же, на всякий случай — вдруг мы не сможем из него выбраться.
С надеждой и беспокойством,
Марика отложила в сторону последний листок и спросила у Стэна:
— Что у тебя ещё?
— Записка для меня, — ответил он и передал её сестре.
Марика пробежала глазами текст и произнесла:
— Здесь то же самое, только вкратце. Ничего нового.
Алиса утвердительно кивнула.
По сему в комнате воцарилось молчание. Стэну было что сказать, но по привычке он ждал, когда первым заговорит Анте Стоичков. Флавиан тоже молчал, на лице его застыло недоуменное выражение. Обе девушки выжидающе смотрели на мужчин.
— Итак, — наконец промолвил Стоичков. — Теперь нам, по крайней мере, ясно, что делают Кейт и Джейн в Ибрии. Они едут к Флавиану.
— Но как они узнали обо мне? — отозвался озадаченный Флавиан.
— По-моему, это очевидно, — пожала плечами Марика. — Кажется, мы все согласились, что в своём письме госпожа Уолш намекала на прослушивание разговоров Алисы с моим отцом. Видимо, они упоминали твоё имя…
— Да, — сказала Алиса. — Я точно помню, что однажды мы с дядей говорили о вас, Флавиан. Это было давно, полгода назад, а может, и больше. Если не ошибаюсь, мы обсуждали, как повлияет ваш брак на посещения Марикой нашего мира.
— Но в таком случае, — возразил Флавиан, — они должны были точно знать, что я Коннор.
— Не обязательно. Мы с дядей могли не упоминать об этом. Зачем лишний раз говорить о том, что и так хорошо известно. Это подразумевалось само собой. — Алиса хмыкнула. — Хотя, возможно, Кейт и Джейн слышали не весь наш разговор, а только его часть. Или не могли вспомнить наверняка, Коннор вы или нет. Но потом вспомнили. А может, просто положились на удачу.
— Так или иначе, — подвёла черту Марика, — сейчас Кейт и Джейн едут в Палланту. Если в дороге с ними ничего не случится, то дня через три-четыре по тамошнему времени они будут на месте.
— А может, и раньше, — вставил Флавиан. — Если у Траяну хватило ума предложить им ехать вместе, то отряд Рэдэчану перехватит их уже завтра утром или даже этой ночью. А послезавтра вечером — в худшем случае, к утру следующего дня, — они окажутся в моей резиденции Флорешти.
— Будем надеяться, — сказал Стоичков. — А ты что думаешь, Стэнислав?
Стэн тотчас встрепенулся и обвёл взглядом присутствующих.
— У меня два соображения, — проговорил он. — И первое целиком основывается на том, что письму можно верить.
— Я думаю, что можно, — сказала Алиса. — Письмо написано искренне. В переводе это чувствуется слабо, но оригинал весьма красноречив. Да и элементарная логика подсказывает то же самое: ведь именно Кейт предупредил Марику, что за ней ведётся слежка. Причём сделал это не под нажимом, а добровольно. Он уже доказал, что хочет нам помочь.
— Хорошо. Допустим, что так оно и есть. Тогда из письма следует, что дела обстоят не настолько паршиво, как мы боялись. Если верить Кейту, то никто, кроме него, не знает, как к нам попасть. Его с сестрой появление в нашем мире — это ещё не начало вторжения Хранителей. По всей видимости, Кейт и Джейн сунулись в Мышковар либо одолеваемые любопытством, либо желая преподнести Марике сюрприз. И по стечению обстоятельств оказались в ловушке, из которой им пришлось выбираться… Гм-м. Надо сказать, они ловко выкрутились. И странно, что они знают наш язык. Очень странно.
— Не так уж и странно, — заметила Марика. — Мы с Алисой и господином Стоичковым обсуждали этот вопрос. Кажется, я говорила тебе, не могла не говорить, что здесь также живут наши соплеменники. Они называются славянами, правда, не считают себя единым народом. И у нашего языка есть много общего с их языками, особенно, с южнославянским. Например, серб или хорват, оказавшись в нашем мире, смог бы с грехом пополам объясниться на самом элементарном уровне — спросить дорогу, заказать обед и прочее. Возможно, Кейт и Джейн знают сербский или хорватский.
— Ладно, принимается. Будем считать, что письмо правдиво. А из этого следует, что ситуация не столь критическая, чтобы немедленно обнародовать Завет и поднимать всех Конноров на борьбу с Хранителями. Думаю, нужно подождать, пока не объявится Кейт с сестрой, а потом уже принимать решение. Впрочем, я не отрицаю, что Норвик стал опасным местом для Марики и Алисы… гм… а также для сэра Генри. Я вынужден смириться с тем, что они должны в ближайшее время покинуть замок и поискать более надёжное убежище.
— Мы уже готовимся, — сказала Марика. — Вчера вечером я говорила об этом с отцом, и он согласился. Он всё понимает. Он не хотел расставаться со мной, но я убедила его, что так надо. Надеюсь, когда он узнает, что нас будет сопровождать взрослый опытный Коннор, то и вовсе перестанет волноваться.
Стэн вопросительно посмотрел на Стоичкова:
— Так ты уже сказал им?
— Да, — ответил он со вздохом. — Но, боюсь, на Совете моя кандидатура не пройдёт. Я говорил об этом с Миятовичем, и он прямо заявил, я слишком стар для того, чтобы служить надёжной опорой двум прелестным девушкам. Вдобавок, Эндре считает, что в такое время Совет не должен оставаться без своего главы. Как ты думаешь, кого он предложил вместо меня?
— Себя?
— Ясное дело. И, скорее всего, Совет поддержит его кандидатуру. Во всяком случае, Флавиан на стороне Эндре. Правда, он и сам хотел бы сопровождать Марику, но прекрасно понимает, что это невозможно. Король подобен цепному псу: долг держит его на привязи у трона.
Флавиан молча развёл руками: дескать, увы, это так.
— А что касается Завета Коннора, — продолжал Стоичков, — то тут я согласен с тобой. Нам следует повременить с решением о его обнародовании до встречи с Кейтом. Полагаю, его рассказ нам многое прояснит… Однако ты говорил о двух соображениях. Какое же второе?
— Второй вывод напрашивается сам собой. Мы ошибались, считая Кейта всего лишь соглядатаем Хранителей. Коль скоро он сумел открыть портал, коль скоро именно ему было поручено найти путь в наш мир, значит он сам и есть Хранитель. А стало быть, его сестра тоже… Если, конечно, дар Хранителей наследственный, а не благоприобретённый, как у друидов.
— Вполне вероятно, — согласно кивнул Стоичков.
— Но как же так? — произнесла Марика и в растерянности посмотрела сначала на Стэна, а затем на Стоичкова. — Кейт и Джейн всегда казались мне обыкновенными людьми. Я не обнаружила у них никакого дара.
— Ну и что? — отозвался Флавиан. — С друидами то же самое. Их дар нельзя обнаружить, пока они не приступают к колдовству. Если бы у них была нормальная внешность, они были бы неотличимы от обыкновенных людей. Возможно, для нас заметен только родственный дар. А в Завете Коннора ясно сказано, что магия Хранителей сильно отличается от нашей.
— В самом деле, — поддержал его Стоичков. — Наверняка в твоём присутствии Кейт и Джейн вели себя крайне осторожно, чтобы не выдать своей истинной сути. Так что не расстраивайтесь, Марика, и не обвиняйте себя в слепоте. Если бы их дар можно было увидеть, вы бы обязательно увидели его… И кстати. Каким-то образом Кейт должен был следить за вами. Вы не замечали ничего подозрительного?
Марика покачала головой:
— Нет. До того, как он сам открылся мне, я ровным счётом ничего не замечала. А когда я узнала о Хранителях, то сразу же тщательно обследовала портал Коннора. С ним всё в порядке, ни малейших следов постороннего вмешательства я не обнаружила. И во всём подземелье я не нашла никаких магических предметов.
— А его подарки? — спросил Флавиан с тщательно скрываемыми, но не до конца скрытыми нотками ревности в голосе. — Он же дарил тебе всякие безделушки?
— Дарил, — без всякого смущения, а скорее с вызовом, подтвердила Марика. — Многие мужчины дарят мне подарки и будут дарить впредь. Тебе придётся смириться с этим… Впрочем, ладно. Я осмотрела все подарки Кейта. Я осмотрела вообще всё, что ношу на себе и с собой. Также я осмотрела всё, что носит Алиса — ведь в последнее время она тоже пользовалась порталом.
— И что?
— Ничего. Абсолютно ничего.
— М-да, — произнёс Стоичков. — Если Кейт и использовал какой-то талисман, чтобы следить за вами, то, судя по всему, он его уже забрал или подменил на совершенно безобидную вещицу.
— Или это сделала Джейн, — вставила Алиса. — До нашей ссоры три месяца назад мы с ней часто менялись украшениями.
— Возможно и это. Надеюсь, через два дня мы всё выясним. А сейчас… — Стоичков сделал паузу, подался немного вперёд и внимательно посмотрел на Марику. — Сейчас меня волнует другое. Если Кейт и Джейн действительно Хранители, то их исчезновение должно было сильно взбудоражить всю их братию. А между тем, никакой явной реакции, кроме письма госпожи Уолш, нет. Это странно. Ведь по здешнему времени прошло уже две с половиной недели; и если раньше мы могли успокаивать себя тем, что Хранители не слишком обеспокоятся из-за бегства своих слуг, то теперь… В общем, Марика, я считаю, что пора распечатать пакет.
— Но…
— Погодите. Пожалуйста, не перебивайте меня. Я понимаю, что это личное письмо. Но обратите внимание: это личное письмо Хранителей. Разница есть — и большая. Что бы ни было в этом письме, оно затрагивает и наши интересы, поскольку касается дел Хранителей, пусть даже их личных дел. Госпожа Уолш полагала, что вы помогли Кейту и Джейн бежать. Это было не так; и тем не менее оказалось, что в некотором смысле она права. Ребята попали в наш мир — хоть и без вашей помощи. Теперь мы должны знать, почему их мать так уверена, что они находятся в нашем мире, почему она не сомневается, что вы помогли им, почему, наконец, она считает, что её дети не погибли, не были похищены… гм, не заблудились в лесу — а именно бежали. И от кого бежали. Я не сомневаюсь, что кроме личного, действительно личного, там будет сказано и о том, как остальные Хранители восприняли их исчезновение. А это уже не личное! Понимаете?