Охранники, стоявшие снаружи, не обратили на него внимания, они следили за теми, кто входит. Идя спокойно, но не быстро, Язон повернул направо и достиг угла камача раньше, чем преследователи выскочили наружу. Сзади послышались крики и охота началась. Язон завернул за угол и изо всех сил побежал вдоль стены.
В отличие от меньших, круглых камачей, это был прямоугольник, и Язон достиг следующего угла и завернул за него раньше, чем разъярённая толпа смогла увидеть, куда он делся. Крики продолжали звучать за ним, а он изо всех сил бежал вдоль стены. Только добежав до передней стены, он замедлил шаг и повернул за угол.
Преследователи рассыпались в разных направлениях, их крики звучали в отдалении, как собачий лай. Два охранника у входа тоже приняли участие в охоте, а все стоявшие поблизости глядели в разных направлениях. Язон спокойно подошёл ко входу и вошёл внутрь. Темучин, гневно шагавший по камачу, услышал, что кто-то вошёл.
— Ну! — Крикнул он. — Поймали… Ты? — Он отступил на шаг и выхватил сверкающий меч.
— Я твой верный слуга, Темучин, — спокойно сказал Язон, разводя руками, но не отступая. — Я пришёл сообщить тебе о нарушениях твоего указа среди племён.
Темучин не ударил, но не опустил меч.
— Говори быстрее, твоя смерть у меня в руке.
— Я знаю, ты запретил стычки среди тех, кто служит тебе. Но люди напали на мою служанку, которая убила воина, напавшего на неё. Я был рядом с ней с того дня, как это случилось и до сего дня. Я попросил достойного доверия человека следить за ней и сообщать мне. Я услышал его свист; он не осмелился войти в камач Темучина. Я только что разговаривал с ним. Вооружённые люди напали на мой камач в моё отсутствие и захватили моих слуг. Но я слышал, что для всех, кто служит Темучину, существует один закон. Я прошу у тебя справедливости.
За Язоном послышался топот и вбежали преследователи. Они остановились в недоумении при виде стоящих лицом к лицу Язона и Темучина, со все ещё обнажённым мечом.
Темучин смотрел на Язона. Меч его слегка дрожал в руке. В молчании был ясно слышен стук его зубов, когда он опустил меч остриём в грязный пол.
— Аханк! — Выкрикнул он, и офицер выбежал вперёд, хлопнув себя по груди. — Бери четыре руки людей и скачи в племя Шейнина из клана Крысы…
— Я могу показать… — Прервал его Язон.
Темучин повернулся к нему, приблизил своё лицо так, что Язон ощутил его дыхание на своих щеках, и сказал:
— Заговоришь ещё раз без моего разрешения — умрёшь!
Язон молча кивнул. Он знал, что и так перегнул палку. Помолчав, Темучин отвернулся к офицеру:
— Отправляйся к Шейнину и прикажи ему выдать тех, кто захватил пиррянских слуг. Приведи их сюда.
Аханк побежал к выходу, салютуя по пути; в окружении Темучина повиновение расценивалось выше вежливости. Темучин в дурном настроении ходил взад и вперёд, офицеры молча отступили к стенам, некоторые выскользнули наружу. Только Язон стоял прямо — даже тогда, когда разъярённый вождь помахал перед его носом кулаком.
— Почему я позволяю тебе все это? — Он спросил его с холодной яростью. — Почему?
— Могу я ответить? — Спросил Язон спокойно.
— Говори, — проревел Темучин, нависая над ним, как падающая гора.
— Я вышел из камача Темучина потому, что это была единственная возможность добиться справедливости. Я был уверен в справедливости вождя.
Темучин молчал, но глаза его гневно сверкали.
— Жонглёры не знают племени и не носят тотема. Так и должно быть, ибо они ходят от племени к племени и не должны хранить верность. Но я должен сказать тебе, что родом я из племени пиррян. Они прогнали меня, и поэтому я стал жонглёром.
Темучин не задал напрашивающегося вопроса, и Язон был вынужден продолжать. Нельзя было допустить, чтобы молчание затянулось.
— Я должен был уйти, потому что… мне трудно об этом говорить… сравнительно с другими пиррянами… я слишком слаб и труслив…
Лицо Темучина налилось кровью. Он разразился хохотом. Все ещё хохоча, он подошёл к трону и упал на него. Никто не знал, что делать; поэтому все молчали. Язон позволил себе слегка улыбнуться, но ничего не сказал. Темучин знаком подозвал слугу с кожаным кувшином ачада и выпил один глоток. Хохот перешёл в хихиканье, потом совершенно замер. Вождь снова был холоден, он полностью овладел собой.
— Я доволен, — сказал он. — Мне редко приходится смеяться. Ты слишком умён, пожалуй, даже слишком, когда-нибудь ты умрёшь из-за этого. Продолжай рассказ о пиррянах.
— Мы живём в горных долинах севера и редко спускаемся на равнину.
Язон подготовил этот рассказ ещё до присоединения к кочевникам: теперь было время использовать его. — Мы верим в силу, но верим и в закон. Но мы редко покидаем наши долины и убиваем всех, кто нарушит наши границы. Наш тотем Орёл, он означает силу и любая наша женщина может убить воина голыми руками. Мы слышали, что Темучин принёс на равнины закон, поэтому меня послали сюда, чтобы я узнал правду. Если это правда, то пирряне присоединятся к Темучину…
Оба они взглянули на внезапную помеху — Темучин, так как послышались крики команды и группа моронов остановилась у входа в камач — Язон, потому что приёмник слабым голосом произнёс: — Язон. — Он не понял, кто это говорит, Мета или Гриф.
Аханк и его воины вошли в камач, таща за собой пленников. Их было двое. Один раненый, истекал кровью, другой был невредим. Язон узнал в них кочевников из племени Шейнина. Внесли и положили у стены Мету и Грифа, окровавленных, избитых, неподвижных. Гриф открыл один неповреждённый глаз, сказал «Язон» и снова потерял сознание. Язон двинулся к ним, но овладел собой и заставил себя остановиться. Сжав кулаки так, что ногти врезались в ладони.
— Докладывай, — сказал Темучин.
Аханк выступил вперёд.
— Мы сделали так, как ты приказал, Темучин. Быстро прибыли в это племя и Шейнин указал нам камач. Мы пошли туда и вынуждены были убивать, чтобы заставить их подчиниться. Двое захвачены в плен. Рабы дышат, я думаю, они живы.
Темучин в очевидной задумчивости потёр подбородок.
Язон заговорил:
— Могу я получить у Темучина разрешение задать вопрос?
Темучин пристально посмотрел на него, затем кивнул в знак согласия.
— Какое наказание следует за неповиновение приказу и за нападение в пределах лагеря?
— Смерть. Разве есть другое наказание?
— Тогда я отвечу на вопрос, который ты задал раньше. Ты хочешь знать, каковы пирряне. Я самый слабый из них. Я убью этого нераненного пленника одной рукой, вооружённый лишь одним кинжалом и одним ударом — неважно, как он будет вооружён. Даже если ему дадут меч. Он выглядит хорошим воином.
— Да, — сказал Темучин, глядя на рослого и сильного человека, который был на голову выше Язона. — Это хорошая мысль.
— Привяжи мне руку, — сказал Язон ближайшему охраннику, заведя свою левую руку за спину. Пленник всё равно обречён на смерть, и если его смерть принесёт пользу, то этот человек искупит все свои грехи. «Становишься лицемером, Язон?» — Спросил он сам себя, и не нашёлся что ответить: в обвинении была правда. Он всегда ненавидел смерть и ярость и стремился их избегать. А теперь активно их искал.
Когда он взглянул на потерявшую сознание Мету, скрюченную на полу от боли, нож запросился ему в руку. Демонстрация необычных боевых качеств заинтересует Темучина. А этот невежественный варвар с самодовольной улыбкой, так или иначе обречён на смерть.
Или он будет убит, если не сумеет достаточно ловко сформулировать своё предложение. Если противнику дадут копье или дубину, он в несколько минут расправится с Язоном.
Язон не изменил выражение лица, когда охрана освободила воина и Аханк протянул ему свой собственный длинный двуручный меч. Добрый старый Аханк: иногда полезно заводить врагов. Он всё ещё помнил свою сжатую руку и пытался отомстить.
Язон извлёк из ножен свой нож с широким лезвием. Это был необычный нож. Язон сам выковал и закалил его по древнему способу. Нож был шириной в ладонь, одна его сторона была заострена вдоль лезвия, другая не меньше, чем наполовину. Нож мог вонзиться и весил около двух килограмм. И сделан он был из лучшей инструментальной стали.
Человек с мечом крикнул и взмахнув им в воздухе, прыгнул вперёд. Один удар должен был решить схватку. Он вложил в этот удар весь свой вес — никакой нож не мог противостоять ему. Язон спокойно стоял и ждал.
Только когда меч опускался, он прочнее утвердился на ногах и подставил под удар свой нож. Лезвие приняло на себя всю силу удара. Нож чуть не выпал у него из рук. Язон вынужден был опуститься на колено… Раздался резкий звон и меч нападающего раскололся пополам.
Язон успел мельком заметить растерянное выражение лица противника, который продолжал сжимать в руке обломок меча. Сила удара заставила руку Язона дёрнуться вниз и он продолжил это движение, ещё более опустив нож, а затем двинув его вверх.
Острие прорвало кожаную одежду, и нож по рукоять погрузился в живот. Оттолкнувшись от земли, Язон поднялся, изо всей силы налёг на нож и нанёс глубочайшую и ужаснейшую рану, разрезав все внутренние органы противника, так что лезвие остановилось только у ключицы. Глаза у его противника закатились, и Язон понял, что тот мёртв. Язон выдернул нож и сделал шаг назад. Труп упал у его ног.
— Я хочу взглянуть на нож, — сказал Темучин.
— В наших долинах хорошее железо, — сказал Язон, наклоняясь и вытирая нож об одежду убитого. — Мы изготавливаем добрую сталь. — Он подбросил нож в воздухе, поймал его и подозвал воина. — Держи раненого, вытянув ему шею, — сказал он.
Раненый пытался бороться, но затем погрузился в апатию перед неизбежной смертью. Воины держали его, ещё один обеими руками отвёл грязные волосы и держал его лицом вниз, обнажив шею. Темучин подошёл, взял нож, взвесил его в руке и поднял его над головой.
Единым усилием мускулов он опустил нож на шею, и мясистый звук «чанк» нарушил тишину камача.
Солдат сделал шаг назад, отрубленная голова выпала из его рук. Брызжущее кровавой струёй тело дёрнулось и было бесцеремонно оттащено в сторону.