ал о нём…
— Что ты хочешь сказать? — Быстро спросила Мета.
— Темучин сделал своей столицей Эолозар — самый большой город Аммаха. Он держит Язона там… в клетке, подвешенной к фасаду дворца. Вначале его пытали, теперь он обречён на голодную смерть.
— Но почему? В чём причина?
— Кочевники верят, что демон в людском обличьи не может быть убит. Он неуязвим для обычного оружия. Но если он долго будет страдать от голода, человеческая оболочка с него спадёт, и демон примет свой истинный вид. Не знаю, верит ли Темучин в эту чепуху, но он действует в соответствии с нею. Язон висит в клетке уже пятнадцать дней.
— Мы должны идти к нему, — сказала Мета, вскакивая. — Мы должны освободить его.
— Мы сделаем это, — сказал Керк. — Но сделать это надо наилучшим образом. Рес, у тебя найдётся для нас одежда и мороны?
— Конечно. Сколько вам нужно?
— Мы не можем откровенно действовать с помощью силы против правителя всей планеты. Пойдём мы с тобой. Ты покажешь путь, а я уж посмотрю, что можно сделать.
— Я пойду с вами, — сказала Мета, и Керк кивнул в знак согласия.
— Итак, нас трое. Нужно торопиться. Мы не знаем, сколько он проживёт в таких условиях.
— Они дают ему ежедневно чашку воды, — сказал Рес, избегая взгляда Меты. — Полетим на корабле. Я покажу путь. Теперь уже не имеет особого значения, что горожане узнают, что мы с другой планеты.
Приближался полдень. Втаскивание моронов в грузовой люк потребовало много времени. Эолозар был построен на реке, окружённый холмами, поросшими лесом. Корабль приземлился как можно ближе к городу и моронов выгрузили из трюма. Вскоре после полудня, они вступили в город, и Рес бросил мелкую монету мальчику, спросив дорогу ко дворцу. Он был в наряде торговца, а Керк надел свои обычные доспехи. Мета, по обычаю горожан, закрытая покрывалом, крепко держалась за седло, когда они пробирались по многолюдным улицам города.
Только перед дворцом было пустое пространство. Двор был выложен полированными плитами сверкающего мрамора. Взвод солдат охранял его, их бородатые лица кочевников абсолютно не гармонировали с награбленными роскошными нарядами. Но оружие их было прежним и они были так же смертельно опасны, как и на высоких плато. Вероятно, ещё опаснее, ибо их характер ухудшился в жарком климате.
Вокруг дворца шли высокие колонны. К вершинам двух из них была прикреплена цепь, и с неё, возвышаясь на два метра над землёй, свисала клетка из толстых прутьев. В ней не было дверцы, она была сооружена вокруг пленника.
— Язон! — Воскликнула Мета, глядя на лежавшее в ней тело.
Он не шевелился, и невозможно было определить, жив ли он.
— Я позабочусь об этом, — сказал Керк, спрыгивая с морона.
— Подожди! — Остановил его Рес. — Что ты хочешь делать? Если тебя убьют, ты не поможешь Язону.
Керк не слушал. Он слишком много потерял и испытывал слишком сильную боль, чтобы слушаться рассудка. И теперь вся его ненависть обернулась против одного человека, и остановить его было невозможно.
— Темучин! — Крикнул он. — Выходи из своего логова. Выходи, трус, и погляди в лицо мне, Керку, вождю пиррян! Покажись, трус!
Дежурный офицер — это был Аханк — подбежал к нему с обнажённым мечом, но Керк небрежно ударил его ребром ладони, не отводя взгляда от дворца. Аханк упал и покатился по земле. Наконец он замер, без памяти или мёртвый. Скорее мёртвый, так как голова его лежала под необычным к туловищу углом. — Темучин, трус, выходи! — Вновь крикнул Керк. Когда солдаты охраны схватились за оружие, он презрительно крикнул им:
— Собаки, вы осмелитесь напасть на меня? Вождя пиррян, победителя долины Слат?
Они отступили перед его гневом, и он вновь повернулся ко дворцу. У выхода из тронного зала стоял Темучин.
— Ты слишком много себе позволяешь, — с холодным бешенством сказал он.
— Нет, это ты позволяешь себе слишком много, — ответил Керк. — Ты нарушаешь законы племён. Ты схватил человека из моего племени и беспричинно его пытал. Ты трус, Темучин, я называю тебя так, перед твоими людьми.
Меч Темучина сверкнул в лучах солнца.
— Ты сказал достаточно, пиррянин. Я должен был приказать убить тебя, но я хочу доставить это удовольствие себе. Жалею, что не убил тебя в первый раз, как увидел. Потому что, из-за тебя и существа, которое называет себя Язоном, я потерял все.
— Пока ещё не все, — ответил Керк, нацеливая меч к горлу вождя, — но теперь потеряешь жизнь. Я убью тебя!
Темучин опустил свой меч с силой, которая бы разрубила обычного человека надвое, но Керк отразил удар. Они яростно сражались — не по науке и не по искусству, а по-варварски, только удары и парирования — а в такой борьбе побеждает сильнейший.
Звон их мечей раздавался на молчаливом дворе, к нему добавлялся лишь шум их тяжёлого дыхания. Никто не уступал. Керк был старше и сильнее, зато Темучин всю жизнь провёл с мечом и абсолютно не знал страха.
Так продолжалось до тех пор, пока при очередном ударе меч Темучина не разлетелся надвое. Темучин уклонился от удара Керка — меч, вместо того, чтобы разрубить его пополам, нанёс ему рану в бедро. Кровь покрыла золотой шёлк одежды Темучина. Керк обеими руками поднял меч для последнего удара. — Лучники! — Крикнул Темучин. Он не хотел так легко умирать.
Керк засмеялся и отшвырнул свой меч.
— Ты, правящий трус, не отделаешься от меня так легко. Предпочитаю убить тебя голыми руками.
Темучин, испустив яростный крик, подскочил к нему. Они схватились как звери. Обмена ударами больше не было. Керк сжал своими огромными руками горло противника. Темучин также схватил Керка, но мышцы на шее пиррянина были, казалось стальными. Керк усилил свой нажим.
Впервые Темучин проявил чувство, отличное от крайнего гнева. Глаза его расширились, лицо исказилось от боли. Он пытался ослабить хватку Керка, но напрасно. Руки Керка продолжали сжиматься.
Темучин изогнулся, дотянулся рукой до пояса и извлёк кинжал.
— Керк: у него нож! — Крикнул Рес, когда Темучин ударил Керка ножом в бок, как раз под нижний край нагрудника. Рука его отдёрнулась, но нож остался в теле Керка. Керк взревел от гнева, но не ослабил хватки. Напротив, он завёл свои большие пальцы под подбородок противника, нажал вверх. Темучин изогнулся от боли, ноги его повисли в воздухе, глаза чуть не выскочили из орбит.
Затем послышался сухой треск, и его тело безжизненно повисло. Керк опустил руки, и Великий Темучин, вождь высоких равнин, завоеватель низин, мёртвый упал к его ногам.
Красное пятно появилось на боку Керка, и Мета подбежала к нему.
— Оставь, — приказал Керк. — Рана закрыта. Поранены мышцы, а если даже и затронуты внутренности, то об этом можно будет позаботиться позже. Сначала вытащим Язона.
Охранники не пытались мешать, когда Рес отобрал у одного из них алебарду, зацепил ею клетку и стянул её на землю.
Язон безжизненно перевернулся от удара.
Вокруг его глаз были чёрные круги, глаза глубоко запали, кожа обтягивала кости. Сквозь рваную одежду были видны раны и кровоподтёки.
— Он, — сказала Мета, но продолжить не смогла. Рес согнул два прута решётки, напрягая мускулы, разогнул их. Язон открыл налитые глаза и посмотрел на них.
— Вы, как всегда, вовремя, — сказал он и потерял сознание.
Глава 23
— Хватит лекарств, — сказал Язон, отводя в сторону стакан, который протянула ему Мета. Он сидел на своей койке на борту родного «Драчливого», вымытый, с перевязанными ранами, с глюкозной капельницей, присоединённой к руке. Керк сидел напротив него, на боку его был бугор, там была повязка. Тека извлёк у него несколько перерезанных кишок и связал несколько сосудов. Керк, казалось не заметил этого.
— Рассказывай, — сказал он. — Этот микрофон включён в систему корабля, тебя все услышат. Откровенно говоря, мы все ещё не знаем, что случилось — кроме того, что и ты и Темучин говорили, что из-за выигрыша всё потеряно. Это очень странно.
Мета наклонилась и вытерла лоб Язона сложенной марлей. Он улыбнулся и пожал её пальцы, потом заговорил:
— История такова. Я нашёл ответ в библиотеке. Позже, чем следовало, но всё же не в последний момент. Библиотека пересказала мне множество книг и очень быстро убедила меня, что культура не может быть изменена извне. Она может быть уничтожена, но не изменена. А именно это мы и пытались сделать. Вы когда-нибудь слышали о готах или гуннах, племенах Старой Земли?
Они покачали головами, а он в это время отпил из стакана.
— Это были отсталые племена, жившие в лесах, любившие пить и убивать, гордящиеся своей независимостью и сражавшимися с римскими легионами. Римляне их постоянно били, и думаете, это послужило для них уроком? Ничего подобного. Выжившие собирались, уходили глубже в леса и сохраняли свою культуру и свою независимость нетронутыми. Их культура была изменена только тогда, когда они «победили». Со временем они двинулись на Рим, захватили его, познакомились с благами цивилизации. Они больше не были варварами. Древнейшие китайцы много столетий назад использовали такой же трюк. Они были плохими бойцами, но зато всех поглощали в себе. Их побеждали, но проходило время, и они подчиняли себе, своей культуре и своему образу жизни своих завоевателей.
Я усвоил этот урок и постарался сделать так, чтобы и здесь произошло тоже. Темучин был честолюбив и не мог противиться искушению завоевать весь мир. Он вторгся в низины, когда я показал ему путь туда.
— И выиграв, он проиграл, — сказал Керк.
— Точно. Мир принадлежал ему. Он захватил города и их богатство. Ему пришлось занять эти города, чтобы удержать их. Его лучшие офицеры стали правителями нового роскошного королевства и приняли эту непривычную роскошь. Это понравилось им. Они не хотели с ней расстаться. В глубине сердца они по-прежнему кочевники, но что можно сказать о последующих поколениях? Если люди Темучина останутся жить в городах и наслаждаться сибаритством, то как он сможет вернуть их к законам кочевой жизни? Ни один варвар не захочет остаться в холоде плато, если он может спуститьс