те вопросы, на которых даже останавливаться не стоит, а те, на которых как раз и следовало заострить внимание, вы почему-то оставляете за кадром.
– Ну и на что же, по-вашему, нужно обратить внимание, Олег Константинович? – поинтересовался Дудынин.
– Главное, что меня интересует, – начал прокурор, – это как Дубков оказался в лодке? Он же не любитель плавать и ловить рыбу. До сих пор за ним не замечали желания прокатиться по реке.
– Ну да, ведь Александр Иванович Сорокин же сказал, что они катались вместе.
– Так то с Сорокиным, – не согласился Ермолкин, – а то по своей инициативе.
– Ну и почему, по-вашему, он сел в эту лодку? – раздраженно спросил Дудынин.
– Откуда я знаю? – огрызнулся прокурор. – Я, что вам, телепат какой? Если бы мы это знали, то наверняка смогли бы разобраться в этой истории.
Дудынин пожал плечами.
– По-моему тут и разбираться нечего. Вы слышали мое мнение – несчастный случай.
– Подозреваю, – вам просто не хочется влезать в эту историю глубже, – упрекнул полковника Ермолкин. – Нехорошо, коллега, нехорошо.
– Ради бога, перестаньте язвить, – вспылил Дудынин. – Если вам есть что сказать, – говорите, а нет, так у меня других дел по горло!
– Ну что же я скажу, – принял вызов прокурор. – Существует вероятность, подчеркиваю, лишь вероятность, что некий Х запугал Дубкова конским волосом, а потом…
– А потом подложил его в лодку, так что ли? – перебил его Дудынин с явным недоверием. – Да это же смешно!
– Не перебивайте меня! – рявкнул прокурор. – Может быть Х поступил иначе. Мы ведь не знаем, что рассказали про конский волос Дубкову. Х мог взять любую гусеницу, Дубков наверняка в этом ничего не понимает, и продемонстрировать Антону Петровичу, выдав за конский волос.
– Знаете ли, мне все это кажется из области фантастики, – поддержал Дунынина Макушкин. – Невероятно, что бы кто-то специально выловил конский волос, да и как это сделать, и подложил в лодку Дубкова. По-моему, вы хватили через край, Олег Константинович.
– Возможно, Еремей Галактионович. Но вы игнорируете вариант, – преднамеренный умысел. Представьте себе, что кто-то задумал убрать Дубкова. Ведь это же великолепный способ. Ну чем не идеальное убийство!
– Слишком много деталей пущено на самотек, – не согласился Макушкин. – Как Х уговорил его поехать на лодке? Откуда он знал, что в лодку сядет Дубков, а, например, не Кречетов или не Сорокин? Откуда он знал, что Дубков выпадет из лодки, что лодка будет на течении? Что рядом будет камень, о который он ударится? Не слишком ли много если, Олег Константинович?
– Да, пожалуй, многовато, – вынужден был признать прокурор. – Но возможно, Х нужно было представить все как несчастный случай, чтобы комар носа не подточил. Это был шанс, к тому же, учитывая, что Дубков плохо плавал… Да, думаю, шансы были неплохие.
– Но если бы Дубков остался жив, он бы догадался, кто это сделал, – подал голос лейтенант Скворцов.
– Необязательно. Положим Х сказал Дубкову, что конский волос часто цепляется за лодку. И вообще, скорее всего, Х может быть лишь человек, хорошо знающий Дубкова и пользующийся его доверием. Иначе, как бы он уговорил Дубкова сесть в лодку?
– Не верится мне в это, – вздохнул Макушкин, почесывая затылок. – По-моему, Дубков ни за что не сел бы в лодку после этих историй о конском волосе.
– А что если это было какое-нибудь пари? – неожиданно осенило Скворцова. – Допустим, что Х предложил Дубкову на спор переплыть на тот берег на лодке или проплыть какое-то расстояние по течению?
– Интересная идея, – ухватился за эту мысль прокурор. – Вы молодец, Владимир Андреевич.
Скворцов был польщен вдвойне. Как же! Похвала, да еще от прокурора.
– Ну, а если бы он не заметил этот конский волос, что тогда? – не сдавался Макушкин.
– Ну, волос мог бы впиться в него, – предположил прокурор.
– Но вы же сами выдвигали версию, что Х выдал какую-нибудь гусеницу за конский волос, а сейчас идете на попятный? – наступал Макушкин.
Воздушный замок Ермолкина затрещал под ударами атакующего врага. Прокурор решил нанести контрудар.
– Что вы меня все критикуете? – сердито спросил он. – Сами-то, что думаете?
– У меня ощущение, что здесь что-то нечисто. Опыт подсказывает, что мы чего-то не разглядели.
– Вот и мое чутье говорит мне о том же, – кивнул прокурор. – Предлагаю для начала выяснить, с кем общался в субботу Антон Петрович Дубков.
– Согласен, – подумав, ответил Макушкин.
– Вот вы только что говорили, Олег Константинович, что Х хорошо знаком с Дубковым, – поделился своими размышлениями Скворцов. – Давайте сузим круг. Это могли бы быть Сорокин, Савицкая, Кречетов, Сазоновы, Морозова, ну, пожалуй, и все.
– Что касается Сорокина, – проговорил Макушкин, – то ведь он сам рассказал нам о том, что Дубков его спрашивал про конский волос.
– Может быть он это сделал это для отвода глаз? – возразил Скворцов.
– Зачем? – пожал плечами Макушкин. – Гораздо проще было бы утаить этот факт.
– Может быть кто-нибудь слышал их разговор, – не сдавался Скворцов, – и к тому же, Сорокин сказал, что Дубков катался с ним в лодке. Значит, он мог уговорить Дубкова сесть в лодку.
– Ну, знаете ли, Владимир Андреевич, вы зафантазировались! У Сорокина была масса возможностей избавиться от Дубкова и раньше.
В разговор вмешался прокурор.
– Вы оба не учитываете еще одной возможности, – сказал он. – Благодаря Таисии Игнатьевне и находчивости Еремея Галактионовича, вы, – обратился он к следователю, – сделали блестящий ход, сразу спросили Морозову, угрожала ли она убить Дубкова, хотя и не знали достоверно, что речь шла о нем. Отлично сработано, но я отвлекся. Так вот, мы вышли на его первую жену, но где гарантия, что в деревне нет другого человека близко знавшего Дубкова, а?
Дудынин, Скворцов и Макушкин подумали, потом кивнули, соглашаясь.
– Мы можем попытаться выяснить это путем опроса, – продолжал прокурор. – Нужно точно узнать, с кем в деревне общался Дубков. Кстати, нужно поспрашивать, не видел ли кто Дубкова в воскресенье. Почему он ушел, не сказав никому куда направляется?
В этот момент заговорил Дудынин до сих пор молчавший.
– А что если хотели убить на самом деле не Дубкова, а Кречетова или Сорокина? – спросил он. – Ведь они гораздо чаще катались на лодке. Или кто-то не зная, что Федоров сдал лодку напрокат, хотел устранить его?
– Но ведь никого больше не пугали конским волосом, – напомнил Дудынину Макушкин.
– А они могли не признаться.
– Несостоятельная теория, Владимир Андреевич, – поморщился следователь.
Слово вновь взял прокурор.
– Давайте поработаем в указанных направлениях, коллеги, и посмотрим, что получится.
– А до каких пор вести это дело? – поинтересовался Макушкин.
– Если ничего интересного не всплывет и не случится новых происшествий, то спустим его на тормозах, – ответил прокурор. – Да, и передайте мою благодарность Таисии Игнатьевне Сапфировой. Надеюсь, она и дальше будет помогать нам. Еще вопросы есть?
«Что-то много сегодня хвалебных отзывов», – удивленно подумал Скворцов.
Вслух же он задал давно интересовавший его вопрос:
– Олег Константинович, а что сказала вам Шельма?
– Да, ничего путного, – махнул рукой Ермолкин. – Несла околесицу. Говорила, что увидела лицо жертвы не то в корыте, не то в кастрюле, потом заявила, что будут еще смерти.
– Вы ей поверили? – с интересом спросил Скворцов.
– Конечно, нет, – возмущенно ответил прокурор, но Скворцову показалось, что в глубине души именно слова Шельмы зародили червь сомнения и побудили его продолжать расследование.
– А где она сейчас? – это спросил Дудынин.
– Отправил ее назад, чтоб глаза не мозолила. А что, вы хотели ее видеть?
– Боже упаси! – открестился перепуганный Дудынин.
– Ну тогда я думаю на сегодня все, – сказал поднимаясь Ермолкин. – Жду результатов, Еремей Галактионович, и вы тоже, коллеги, пошевелите мозгами.
Он быстро покинул кабинет, остальные гуськом потащились следом.
Глава 14Подтачивающий червь сомнения
– Этого не может быть, – выдохнул Павел Ильич Кречетов, как только за следователем закрылась дверь. – Я ни за что в такое не поверю.
– Во что ты не поверишь? – поинтересовалась Наталья Павловна Савицкая.
– В то, что смерть Антона не несчастный случай.
– А вот я не удивилась бы, – печально произнесла Вера Васильевна Дубкова. – Учитывая его характер и принципы, он мог иметь много врагов.
– Ну, вы бы об этом знали, – предположил Павел Ильич Кречетов.
– В последнее время Антон мне ничего не рассказывал о своей жизни, – покачала головой Вера Васильевна.
– А какие принципы вы имели в виду? – спросила Савицкая.
– Мой сын был жестким, бескомпромиссным человеком. Его часто увлекала какая-нибудь идея-фикс и тогда он следовал ей до конца. Один господь знает, куда это могло его привести.
В этот момент отворилась дверь и на пороге появился Александр Иванович Сорокин.
– Ты узнал что-нибудь новое? – спросила Вера Васильевна Дубкова.
– Нет, – покачал головой Сорокин, – я лишь предложил следователю свою помощь.
– Что ты думаешь об этом Александр? – спросила Вера Васильевна. – Ты много лет дружил с Антоном и должен быть в курсе его дел.
– Да вроде бы я был в курсе, – с сомнением проговорил Сорокин, – но вот вы, Вера Васильевна, недавно сами мне сказали, что я плохо его знал.
– И все же меня интересует твое мнение.
– Меня не было тогда на реке, – осторожно начал Сорокин. – Я не видел, что произошло, но все, как один утверждают, что он сам вывалился из лодки. Меня смущает этот конский волос.
– Он и меня смущает, – проговорила Савицкая.
– Я уже говорила и повторяю еще раз. Это был обыкновенный несчастный случай, – подала веский голос Дарья Валентиновна Сазонова. – Не так ли, Денис? – сурово обратилась она к мужу, ожидая безоговорочного подтверждения.